писчебумажный протокольный стикс
еще о принтер зубы точит
пока я дочитаю стих
он предложенье обесточит
а помнишь? – ласка ласточка лазурь
глаза расширенные литер
клинические. господи! скажу ль
о пальцы чуткие начните
озноб дурашливый в зобу крепленых вин
облатку розовую сайки
как дерн душистый кофеин ваниль
…с амвона Розанов как бы Иисус Навин
пророчит вечность – и – ничком на санки
и – в дерн распахнутый душистый
как шерсть податлива, как сон невосполнима
вода отвесная, откуда вытек весь
воздух – там беспамятства равнина
запаянную в шаре держит взвесь
как троеперстье, в пустоте… и музык
в волне изваян мускульный плавник
песчана смерть, и безнадежно узок
как узнаванья – погруженья миг
Эвтерпа девочка искуснейшая из
недвижимостей! некогда бродяжил
в слезящейся как море парадиз
волнообразной ионийской пряжи
и мой движок. но плакальщица-сушь
сомкнулась сузилась, и время обмелело
и пьющий смесь бессолнечную муж
не возвратится в мыслящее тело
где смерть живет как «малое сознанье»
на дне «большого», опершись о свод
акрополя немые изваянья
все наши мысли переходят вброд
и достигая берега значений
нашарив средостенья крестовик
как воинство летучих сновидений
переломляют ропщущий тростник
телескопический зрачок
душеприказчица-ангина
сырых слогов сырая глина
и перепончатый платок
речь, перемычка, горстка сна!
когда как патока – осадок
избыточен, и всё что знал
потоплено в узоре складок
Эвтерпа матрица Европа парафраз
материковый! мотыльковый пеплум
в пакгаузах глоссария! лишь беглым
пустеющим окинуть взором вас
и самому стать скважиной. Дионис
сожмет и выжмет виноградный сок
из крайней плоти. хризолит и оникс
в изнанку музыки втираемый песок
Скорлупу гитары проклюнь терпандр
самос-тийных интерпретатор анд
ан под горку – лесбос да лыс архонт
в элевсинских кущах берут на понт
– то не дека гнется струна скрипит
по айдесским водам айда спирит
из эсдеков в дамки в вираж в декор…
отпевает в хаки хлопчатобумажный хор
хороши и феньки (колки менад)
рокирнулись пентюхи! мусикийский лад!
Не зовут подельника певца зовут
птенчика трехнедельного разорвут
виват девкам с древками ЦОЙ! КИНО!
– с хрипотцой киникам стоикам накось пой
выкуси выкушай дреколья аккорд
лужниковский кукиш выкидыш соловейчик лорд
…Ах что они что они что они наделали. а они
те другие звякнув шпорами – слышишь оканье аонид? —
хлопнув дверцей пробочкой опрокинув столики размочалив ДНК
по заштатным пленочкам (где их стольники роллс-ройсы газовые пистолетики?) да никак
не нажать не выжать не вырулить брудершафт
с айседорой долорес йоко аннабель… будет, ша
Осовело на блаженный бессмысленный стратакастер так помолись
на хай-фай гробик свежеструганный панк помочись
и шевчук и кинчев и прочие б.г. —
на губной гармошке на разодранной губе
«то не дека гнется струна скрипит
наебнуться хотца» – поет пиит
– скорлупу гитары проклюнь декан
Мельпомены лауреат ДК
наступает время календ декад
– на шестке клубочком свернись дружок
отвернись: лубочный идет снежок
ах в летнем за сердце схватись еще саду
как бы в эдеме в наклонительном к стыду
сожительства – вот так издалека
как отражение запружена река
наложница (ты здесь еще?) словес —
ломоть мой лакомка аттический порез
скоропостижный мой мучительный мяук
на живодерне отрешенных рук
с александрийским перстеньком где йод
такая буковка – коньками режет лед
лед високосный анна донный треск!
ума утопленник еще бы ты воскрес
– очес блаженных той трески в муке
я видел всадника и жабры на крюке
великопостных петербургских зим…
и тризны гололед как пить неутолим
