Почему я выбрала именно маленький южный городок на берегу Черного моря? Все просто. Однажды, когда я была совсем маленькой, отдыхала там с родителями. Это был самый чудесный отдых, наполненный солнечными, светлыми днями. Совсем как в Баку. Там я была счастлива, и пообещала себе, что когда-нибудь обязательно вернусь. Вспомнить детство. Поностальгировать. Дала себе слово, что когда-нибудь приеду туда со своей семьей. С любимым. С нашими детьми. Не вышло, но обещания ведь надо выполнять.

Через два дня, пока я все-еще обдумываю свое путешествие, звонит отец и сообщает, что в городке, который я облюбовала, у меня уже имеется своя собственность.

– Вот это скорость, пап! Ты что, купил мне дом?

– Нет, я боюсь, ты тогда вообще в Москву не вернешься, – ворчливо отвечает отец. – Так уж сложилось, по бумагам посмотрел, у меня в этом городе есть половина здания в собственности. Отдали за долги старые партнеры по бизнесу. Я и забыл совсем. Просто чтобы ты в курсе была. Можешь продать это помещение или в аренду сдать, жить там вряд ли возможно. Бумаги я тебе с курьером пришлю.

– Куда пришлешь? – Я и забыла совсем, что соврала отцу, сказав о своем местонахождении, якобы у Светки живу, своей близкой подруги.

– К Светлане.

– Ой, не надо, пап, у нее ребенок маленький, на звонок плохо реагирует, боится.

– Вроде пять пацану. Чего он нервный такой? – недоумевает отец.

А мне и смешно, и стыдно, что вру безбожно родителю, который только и думает о том, как мне жизнь облегчить.

– Я сама заеду, папочка, – быстро сворачиваю разговор о Светке. – Давай пообедаем вместе где-нибудь?

– Ну хорошо, – соглашается он, довольный, что дочурка хочет увидеться.

***

Вечером возвращаюсь в «Графские развалины» и рассказываю Тамаре о своих планах. Очень хочу взять тетушку с собой. Она часто грустит о Баку, о его природе, о теплом Каспийском море.

Рассказываю ей о южном городке, который так полюбила в детстве. О небольшом двухэтажном помещении в центре, которое теперь принадлежит мне и по бумагам сейчас пустует. Это может быть началом. Тамара и сама все чаще повторяет, как надоело ей в Подмосковье. Зимой «Графские развалины» покрываются сосульками, крыльцо разваливается, а дверь разбухает так, что не откроешь. Гораздо приятнее провести зиму в более теплом климате.

Вот только Артем, как быть с сынулей? С собой тащить не слишком хотелось. Но у меня были подозрения, что Тамара не сможет оставить сына. Хоть ему и тридцать. Да и захочет ли он ввязаться в мою авантюру?

Но, вопреки моим ожиданиям, Артем доволен как слон отъездом матери. Может, и не так он плох, а виной всему – чрезмерные любовь и опека Тамары? Артем заверяет нас, что прекрасно справится один, и вообще, у него есть девушка, которая с радостью переедет к нему, раз маман отбывает. Тамара желает срочно познакомиться с возможной невесткой, но сын не спешит воплощать мечты мамы. Уверяет, что девушка хорошая, и готовит прекрасно. Тамара немного успокаивается, все еще ворча что-то про гастрит и гайморит – две главные проблемы любимого сыночка. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться, уж больно комично все это выглядит. Но потом, оставшись с Тамарой наедине, понимаю, что все это не гипертрофированная любовь, а лишь страхи, результат пережитых в Баку несчастий. Оставшись с сыном вдвоем, потеряв абсолютно все, оказавшись буквально на улице, вынужденная бежать в другую страну, эта женщина все равно нашла в себе силы снова встать на ноги. Ради сына. Он смысл ее жизни, и расставаться очень больно. Но тетушка понимает, что так для всех будет лучше.

***

Усевшись в поезд, помахав Артему на прощание платочком, я успокаиваю зареванную тетушку. Плотное облако корвалольного запаха, окутавшее Тамару, мешает мне думать. Итак, мы вдвоем. Отправляемся на Черное море, но не отдыхать, а строить заново свою жизнь. Почему-то рядом с эксцентричной Тамарой мне не так страшно начинать этот чистый лист. Чужой, далекий город я стараюсь воспринимать как приключение. Вызов своим страхам. Мне нужно побыть вдали от привычной среды. Подумать. Понять, кто я и чего хочу. Я даю себе слово, что это мой последний побег от проблем.

Pov Полина.

Наконец-то, добрались.

Мы с Тамарой стоим напротив довольно симпатичного двухэтажного здания, в поисках которого нам пришлось помотаться по городу. Уставшие, вспотевшие, голодные, но мы позабыли об этом, потому что смотрели сейчас на свою мечту. Хотя, если вдуматься, мечты у нас с тетушкой разные. Тамаре нужно поправить финансовое положение, а еще, как поведала она мне под стук колес, – жизнь с чистого листа. В сотый раз она начинает все сначала. И неизменно ее глаза при этом горят, сердце колотится от предвкушения, а в голове – сплошной оптимизм и наполеоновские планы. Я – другая. Оптимизма во мне почти нет, он поднимает голову совсем редко и донельзя робко. И новая жизнь мне не нужна. Скорее, я хочу спрятаться, отодвинуть от себя всю прошлую жизнь, сменить обстановку, погрузиться во что-то совершенно авантюрное, некое приключение. Забыть Олега… В Москве это казалось почти невозможным. Но с каждым километром, оставляя позади бывшего, я могла легче дышать. Я освобождалась от многолетней привязанности поразительно легко. Будто и не любила вовсе.

К сожалению, нельзя сказать, что город встретил нас гостеприимно. Скорее, наоборот. Разглядывая здание, я лезу в документы. Наверное, со стороны мы выглядим странной парочкой. Определенно. И судьба не замедлит дать нам в этом убедиться.

Большую часть здания арендовал местный банк. Дверь к двери располагается наш небольшой кусочек. Мне не терпится попасть внутрь. У моего отца очень много самых разных помещений в собственности, он постоянно что-то приобретает на торгах, иногда даже не оценивая недвижимость, – имеет значение только место, земля. А уж построить на ней можно что угодно. Банк капитально отремонтировал здание, но закрытую внутреннюю часть, конечно же, не тронул. Интересно, что там внутри? Надеюсь, не только пауки и летучие мыши… Я поежилась от этих мыслей. Ох, не хотелось бы…

Тем временем один вылез на крыльцо. Не паук, о, нет. Всего лишь работник банка. Молодой парень, лет двадцать пять навскидку, окинул нас, топчущихся у входа, грязных и запыленных от дороги, буквально ледяным взглядом. Затем посмотрел на три огромных чемодана, которые мы бросили у входа, и снова на нас. Уверена, в его голове промелькнули ассоциации с бомжами. Это читалось в его больших, светлых, почти прозрачных глазах. Его взгляд до того презрителен, что мне нестерпимо захотелось вымыться. Зря мы сразу сюда притащились. Надо было сначала снять жилье и привести себя в порядок. В маленьких городках всегда судят прежде всего по одежке. И даже на рынок за продуктами ходят в самом лучшем, что имеется в гардеробе. Но в тот момент я еще не настолько хорошо знакома с местными обычаями. И тихо свирепею под пронзающим холодом и недружелюбием взглядом. Кто вообще ему дал право так смотреть?

– Вам помочь? – Голос еще холоднее и презрительнее, чем глаза.

Я не привыкла к такому отношению. Всю мою жизнь меня лелеяли, как драгоценный цветок. Я привыкла к восхищению мужчин, а этот смотрит, как будто я мусор. Это бесит бесило.

– Не стоит, – отрезала я и протащила мимо него один из чемоданов. Прямо к двери. Завозилась с ключами, чувствуя, что краснею от злости. Руки дрожат. Как он смеет смотреть на меня, как будто он здесь хозяин?

– Добрый день, а мы ваши соседи, – заворковала Тамара. Она или не заметила отношения парня, или не хотела замечать. Иногда я теряюсь, пытаясь понять тетушку.

– Вряд ли вы можете быть нашими соседями, – задумчиво протянул парень. Интересно, никакого южного акцента. Идеально белая рубашка, черные брюки, холодный взгляд, выше меня на целую голову. Что все-таки не так, почему он подавляет меня? Я такого раньше не испытывала… Мне неуютно, неловко. Хочется поставить наглеца на место, но ничего не приходит на ум, кроме как сунуть под нос документы о собственности. Но это не входит в мои планы.