Ледяной дождь отчаянно бьет по подоконнику, этот грохот оглушает, почти лишая надежды на спасительный сон. Откуда я знаю, что дождь ледяной? Потому что окно открыто, и я ощущаю промозглую сырость, замерзая, чувствуя себя ледышкой, даже одеяло и два теплых пледа, под которые я зарылась с головой, не спасают. Температура упала внезапно. Май, так порадовавший своим началом, теплыми, почти до знойной духоты, денечками, вдруг разобиделся на весь мир и пролился холодными слезами. Совсем как я.

Встать, закрыть окно, включить теплый пол, заварить чай… все это лишь несбыточные мечты, мелькающие в воспаленном сознании. Нет сил даже пошевелиться. Я лежу в своем коконе, балансируя между сном и туманной явью.

Вчера весь мой мир рухнул. Разбился на тысячи осколков. Мне себя не собрать, не получится. Слишком жестокий удар нанесла мне жизнь.

И снова перед глазами, как в замедленной съемке, ключ, который я поворачиваю в замочной скважине. Открываю дверь, привычным движением сбрасываю туфли. Ступни зарываются в мягкий пушистый ковер, привезенный Олегом из прошлогодней командировки в Дубай. В нашей квартире огромный холл, переходящий в гостиную. Подхожу к журнальному столику, на котором стоят два бокала вина. Странно. У нас гости? В три часа ночи?

Я должна была вернуться на день позже, утренним рейсом. Но так соскучилась по Олегу, что поменяла билет, несмотря на уговоры матери. Очень она не хотела меня отпускать. Но я настояла.

И вот я дома. Вижу пиджак Олега, небрежно брошенный на спинку белоснежного дивана. Аккуратный и педантичный, он никогда не позволяет себе подобной небрежности. И меня частенько корит и перевоспитывает – увы, я не отличаюсь подобной манией порядка, почти возведенной в культ. Скорее, наоборот. Там, где я нахожусь, моментально образуется творческий беспорядок, который мне просто необходим, ведь на работе я такого не могу себе позволить. Но Олега это выводит из себя, хотя он слишком воспитан и слишком любит меня, поэтому старается не ворчать, терпит мои недостатки…

Из спальни доносится женский стон, как раз, когда мои размышления подходят к слову «любит».

Можно ли быть большей дурой?

Остальное происходит словно в плотном тумане. Открываю дверь в спальню. Олег сплетен объятиями с полной блондинкой. Узнаю в ней свою подругу по институту. Мы довольно близки с ней. Она всегда восхищалась нашей парой. Особенно Олегом.

Меня тошнит. Сильно. Сгибаюсь пополам и меня выворачивает прямо на ковер. О, Боже… Как же стыдно. Понимаю, что стыдно должно быть им, но почему-то именно себя я ощущаю бесконечно грязной. Почему я это чувствую, ведь прекрасно знаю, как врач, что не должна поддаваться, проецировать поступки близкого человека на себя.

Пячусь назад, к выходу. Олег что-то кричит, но я как будто разучилась понимать человеческий язык. Хлопаю входной дверью и несусь вниз, забыв о лифте, через три ступеньки. Даже не понимая, куда бегу. И что буду делать дальше…

***

Мы познакомились в институте, на первом курсе. Вначале я не обратила на него внимания. Сближение произошло совершенно случайно, на одной из студенческих вечеринок. Это был самый волнующий вечер в моей жизни. Мы оказались вместе на балконе последнего этажа студенческого общежития. Ни Олег, ни я не были обитателями этого шумного и веселого улья. Оба москвичи, с состоятельными родителями, мы не нуждались в казенном жилье, были лишь его гостями. Но именно здесь, на тринадцатом этаже, нашли друг друга. Целовались несколько часов, до изнеможения. И больше не расставались.

Мы стали самой красивой парой в институте. Нам завидовали. Подражали. Меня даже злило это всеобщее поклонение – сокурсники буквально не давали побыть нам наедине. Все время кто-то крутился рядом… Я влюблялась все сильнее. Первая близость… все казалось сном из волшебной сказки. Знакомство с родителями. Папе очень понравился Олег, ну еще бы, он всем нравился. Высокий, идеально сложенный, правильные черты лица, аккуратно уложенные темно-русые волосы. Иногда мне становилось страшно, ведь он нравился буквально каждой девчонке в институте! Что, если я наскучу ему?

Но Олег оказался очень верным, просто идеальным. Ни на кого не смотрел, кроме меня, поглощенный учебой, ну и нашими отношениями. К концу пятого курса подружки начали спрашивать, не скучно ли нам. Все время вместе, за ручку. Ни ссор, ни ревности. Сплошная идиллия. Ну, может, кому-то и покажутся скучными такие отношения. Но они складывались сами по себе, что ж нам, искусственно ревность добавлять? Или склоки? Зачем?

Подготовку к свадьбе начали, как только Олег защитил диссертацию. Он собирался и дальше продолжить исследовательскую работу по теме «Психология социопатии».

Ну а я предпочла после пятого курса закончить учебу и занялась практикой. Устроилась в частную клинику, куда ходила пару раз в неделю, вела всего несколько довольно спокойных клиентов. В деньгах я не нуждалась – отец по-прежнему оплачивал все мои счета. Раз в год я ездила в Ниццу к матери. Родители развелись, когда мне было пятнадцать. С кем из них остаться, предоставили выбирать мне. Отца я выбрала, скорее всего, из-за обостренного подростковым созреванием чувства справедливости. Виновной в разводе была мать. Она давно изменяла папе с любовником. Наверное, именно с того времени основным и самым главным пунктом в браке для меня стала верность.

***

Я прихожу в себя приблизительно спустя сутки, в отцовской квартире. К счастью, отца нет. Вспоминаю с трудом, что как консьерж сообщил мне о том, что Сергей Аркадьевич в командировке. От этой новости испытываю большое облегчение. Мой отец может быть очень суров. Если узнает, что заставил меня пережить Олег, непременно вмешается. Папа очень влиятельный бизнесмен, он может серьезно навредить карьере несостоявшегося супруга. Вот только мне совсем не хочется быть такой бывшей – мстительной, и как следствие – жалкой.

Никогда не думала, что стану бывшей. Была уверена, что у нас с Олегом все по-настоящему. Все идеально. Не замечала ни малейшего охлаждения. Какой же, если разобраться, из меня врач, если ни малейшего симптома не заметила, все пропустила? Олег никогда не проявлял при мне интереса к другим женщинам. Мы ведь прожили вместе уже почти десять лет! Пять лет в институте. Потом купили общую квартиру, и еще пять лет прожили в гражданском браке. Почти созрели для того, чтобы узаконить наши отношения, хотя слово «свадьба» меня бесконечно пугало. Многие девушки мечтают об этом дне. Белое пышное платье, фата, все взгляды сосредоточены на тебе, ты прима, центр вселенной. Наверное, кому-то это покажется волшебством, желанной целью. А я бы чувствовала себя кем-то вроде цирковой обезьянки. Увольте, не для меня такие представления. Олег, услышав мои рассуждения, расхохотался и посоветовал обратиться к психологу.

– Это комплексы, детка. Их надо искоренять.

– Спасибо, я и сама могу это проанализировать. Вряд ли нежелание быть развлечением для пьяных родственников – это комплекс. Скорее, у меня нет ощущения нереализованности. Я слишком довольна своей жизнью. У меня нет потребности быть звездой…

– Потому что ты и так звезда, детка, – улыбается Олег, притягивая меня к себе, чтобы поцеловать.

И в этих словах есть доля правды. Я всегда чувствовала себя принцессой. Обеспеченные, можно сказать, богатые, родители. Я ни в чем не знала отказа. Но иногда в таких семьях родители заняты собой, а ребенок, несмотря на материальное благополучие, глубоко несчастен. Так вот, у меня все было наоборот. Мама целиком и полностью посвятила себя мне. Моему воспитанию, образованию. Иногда я даже уставала от такого обилия внимания. Вечно меня куда-то водили: музеи, театры, цирк, который, я, кстати, терпеть не могла. Мне больше нравилось одиночество. Книги. Нравилось играть самой с собой. Придумывать истории. Уходить в мир фантазий.

Да, наверное, я была очень странным ребенком. И выросла в не менее странную женщину с кучей заскоков и почти полным отсутствием близких друзей, подруг. Многие считали меня заносчивой. Может, они и правы. Мне часто бывает скучно с людьми. Они такие примитивные, с одной стороны, а с другой – встречаются крайне любопытные объекты для изучения.