Вовремя мы подошли к самому главному. Очень уж не хочется позориться перед цветом Туата де Данан и слушать всю грязь, которую на меня жаждет вылить Вигон. Отмываться потом замучаюсь…

— Вы намеренно стараетесь меня сбить, я прав? — вдруг самодовольно улыбнулся Вигон, сам того не ведая, что нащупал самое слабое место в моей обороне.

Это не значило, что мне не удастся избежать негативных последствий, на которые он так рассчитывает, просто больше сил уйдет на оправдания.

— Если эта женщина, только переодевшись и сменив внешний облик, что прямо говорит о том, что до этого она специально скрывала свое настоящее лицо… Сейчас смеет присваивать себе княжеский род, то пусть ее прямые родственники и подтверждают, что именно она и есть та самая Вивиана Цуринген, княжна Дивногорья. Я ведь тоже могу назваться королем Сендаса, да только мне никто не поверит: подтвердить то это мне будет нечем!

— Так вот у меня здесь все документы, что она присвоила себе имя Алексии Кросс, под которым спокойно совершала свои преступления, прикрываясь должностью начальника отдела ночной гвардии. Вы только вдумайтесь в это, она втерлась в доверии к представителям власти и сама эту власть несла в народ!

Между прочим как раз горожане меня на руках готовы были носить, потому что порядок в городе был восстановлен меньше, чем за неделю после того, как я приступила к своим непосредственным обязанностям.

Самое обидное, что он прав. Мне никто не обязан верить на слово, и было необходимо подтвердить свой статус. В этом не было бы проблем, но дед перед моим уходом отобрал у меня все регалии. Как говориться в таких случаях — принцесса без короны и земель. Одно только слово, что княжна. Нет, я хотела после всех этих разбирательств связаться с ним, рассказать о Песни Шеша, попросить поддержки или добиться хотя бы того, чтобы не мешал, он бы понял… Одно дело наши личные недомолвки, а тут упускать шанс, когда действительно можно было бы попробовать изменить жизнь всех драконов, было бы глупо. Но не могу же я при всех просить о связи с ним и все это вываливать, тем более я точно не знаю, поддерживает ли дедушка сейчас с кем-то отношения. Помню, он долго время хотел, чтобы нас вообще все забыли. Так он видел не полное забвение, а шанс на спасение.

Видимо эта мысль пришла не только в мою голову, ею озадачился и Мидхир, потому что, дав знак обвинителю, что сейчас слово переходит непосредственно к нему, он спокойно произнес:

— Нет нужды беспокоить кого-то ещё по такому ерундовому делу. Мне совершенно ясно, что господин Вигон ошибся, а я готов провести ритуал признания кровницы и подтвердить, что она именно та, за кого себя выдает. А не ваша мифическая Алексия, которую вы сами не знаю, где потеряли, а теперь нападаете на тех, кто считает ниже своего достоинства в силу благородного воспитания, отвечать вам на подобные заскоки…

— Но Ваше Светлейшество…

— Вы осмеливаетесь спорить, слово короля для вас ничего не значит? — слишком дружелюбно, чтобы это могло как-то обмануть, проговорил Мидхир.

Было видно, что Вигону сейчас вовсе не хочется такого исхода, но он понял, что подошел к опасной грани и не посмел настаивать, чтобы сюда вызвали властных представителей моего народа. Нахмурившись, я в упор уставилась на Вигона, стараясь припомнить все детали наших встреч и разговоров, а главное то, в чем именно, а главное как он меня обвинял. А ведь увидев сейчас меня в настоящем обличье, он не был удивлен ни на йоту. Раздосадован, разозлен, но он прекрасно знал, кто я. И знал, как мне показалось уже давно, раз постоянно ходил за мной по пятам. А потом вдруг раз и показал какие-то доказательства бургомистру, хотя за пару часов собрать их было невозможно, по крайней мере, в таком количестве. Знал, и до определенного момента молчал. Не знаю как именно, но я кожей чувствую, что все это напрямую связано с маркизом. С уполномоченным помощником бургомистра надо срочно поговорить, ох, как много интересного он может мне рассказать.

— Конечно же, нет, Ваше Светлейшество, — через силу просипел уполномоченный помощник, с ненавистью поглядывая в мою сторону, — я не смею спорить с вашим словом. Я всецело доверяю вам.

— Вы хотите этим сказать, что сейчас мы проведем ритуал, и вы забудете свои глупые обвинения? Особы правящей крови не подвластны светскому суду.

Вигону ничего не оставалось, как согласиться на подобную трактовку. Желание узнать, зачем ему понадобился мой народ, становилось нестерпимым.

Развернувшись ко мне в пол оборота и посмотрев в глаза, он усмехнулся. Приложив палец к губам, неслышно прошептал, обращаясь только ко мне:

— Тебе же хуже.

О, дорого бы я отдала, чтобы остаться сейчас с ним наедине. Но кроме как ожидание, больше вариантов нет. Посчитав, что концерт на это закончен, обвинитель громко бросил:

— Если больше никаких претензий стороны друг к другу не имеют, то Ваше Светлейшество, просим провести ритуал. А все кто сейчас собрался здесь, засвидетельствуем его правильность и значимость для двух наших народов…

Я усмехнулась: ишь как запели. Значимость для наших народов… Как же, как же. Мой дед никогда бы не согласился даже на намек, на подобный союз, это эльфы все об этом грезили. И видимо сейчас хотят подсуетиться, чтобы навести хоть какой-то мост. Откуда-то из середины зала вскочила бледная Силье, сейчас очень не похожая на ту снежную королеву, которую я недавно видела в общем холле. А я-то все гадала, почему ее нет рядом с женихом и вообще в зале, уж она-то бы такое зрелище не пропустила. А тут оказывается, она старалась просто остаться не заметной. Зря конечно Мидхир с ней так поступает, очень зря. Наоборот, он не должен был отпускать ее от себя и всем своим видом демонстрировать, что все проблемы разрешаться, и он ее не оставит.

— Я против! — покрывшись безобразными багровыми пятнами, истошно закричала невеста правителя, — у Его Светлейшества не может быть одновременно двух невест! Это не только противоречит нашему Закону, но вообще не подвластно понимаю. Мидхир, ты не имеешь права признавать ее!

Тут же встрепенулся Вигон и с детской надеждой воззрился на говорившую особу. Я устало прикрыла глаза: ну почему эта длинноухая красотка не могла просто взять и промолчать. Прошло бы немного времени и все бы решилось в ее пользу, мне-то чужого добра и даром не надо! Со своим бы еще разобраться…

Силье же прекрасно знала бычий нрав своего избранника — он ненавидит любой вид тисков и обязанностей. Для него существуют только приятные правила, которые работают именно на него. Не зря Мидхира когда-то прозвали за глаза Снежным Королем. Он ведь никогда не выберет другую, пока есть шанс добиться моего расположения. Силье права и пусть кровная невеста, это не то же самое, что обычная, но двух быть не может. Кровная — это та драконица, которая из-за любви однажды пожертвовала собой и совсем неважно, ради кого именно: друга, мужа и сестры. Так же не важно, ради человека ты отдавала свою жизнь, себе подобного или того же эльфа. Если на тот момент, человек не был связан каким-то узами, дракона становилась кровной невестой, если их уже связывали какие-то узы, пусть родственные, то она просто считалась кровницей. И если боги приняли твою чистую жертву и даровали новую жизнь, значит, ты прошла главное испытание любовью. Если тот, ради которого драконица шла на такой безумный шаг, был просто другом, сестрой, племянником, только она решала, как он будет жить дальше и кого возьмет в жены, если конечно кровница сама не захочет занять место законной супруги.

Это одна из причин, почему я однажды решила исчезнуть из его жизни. Просто я и подумать не могла, что боги не только услышат мою мольбу о его спасении, но и даруют мне новую жизнь. Я боялась решать за Мидхира и трусливо бежала. А сейчас я вижу, как рушиться его жизнь, но отказаться от кровной связи пока он не сделает кое-что для меня, я не могу. И Силье было жаль по — женски, и я прекрасно понимала ее боль и смятение. Но… Почему-то из этих маленьких «но» и состоит вся наша сложная жизнь. Чувствуя себя монстром, я с усилием отключила все эмоции. Сокрушаться и проклинать себя буду потом, когда на это будет время и соответствующее место, а сейчас надо во что бы то ни стало, предотвращать грядущую войну. Как бы противно мне сейчас от себя не было…