Быстро сориентировавшись и раздав указания, я сама встала в центр трех вложенных из цветных камней друг в друга кругов. Стараясь не обращать на шум никакого внимания, я попыталась сосредоточиться на себе и своей внутренней сути. Без полной отрешенности от действительности и концентрации сознания ничего не получиться.

Через некоторое время по рукам и ногам потекло знакомое приятное тепло, я стала различать потоки силы, идущие от меня, даже не раскрывая глаз. Руны, выбитые прямо в полу вспыхнули, требуя от меня ещё больше энергии и ластясь, как котенок выпрашивающий молоко. Как же долго не пользовались этим порталом перехода, если он пьет из меня, словно я бездонный колодец?

Ко мне припали Дилан с Бриаром, стараясь не нарушить мое общение с силой и при этом отдавая свою. Пусть они делились не умело, зато искренне и не боялись, что я возьму, больше чем требуется и иссушу их, оставив только безжизненную оболочку. Это дорогого стоило. Смелость и самоотдачу я всегда умела ценить. От трех кругов пошел невыносимый белый свет. Еле сумев разлепить ссохшиеся губы, я прошептала:

— Дилан, скорее, пароль…

— Primus inter pares!

Вдруг все пропало. Я перестала видеть, слышать, осязать. Мир закрутился вокруг меня, а я стояла посреди огромного океана, который накрывал с головой, и была не в силах пошевелиться. Резко закончился воздух, но чувства отчаяния, как и мыслей, почему-то не было. Потом я так же резко и неожиданно прозрела, но ничего не увидела вокруг себя, словно сознание жило отдельно от тела. А потом исчез и сам разум.

Я точно знала, что сплю. Правда и во сне чувствовалось, как сильно затекло все тело, но слушаться и подниматься, чтобы хоть немного размять конечности, оно не хотело. Вокруг притаилась полнейшая темнота или это я просто ничего не видела. Все это опять же, приходило мне в голову только на уровне смутных ощущений. И эти самые ощущения говорили, что я здесь сейчас не одна.

С трудом разлепив ссохшиеся губы, я проскрипела:

— Кто здесь?

— Ну и в глубокий же обморок ты угодила, еле к тебе достучался, — раздался смутный голос прямо в моей голове, — видимо, здорово досталось.

— Ну, достучался, молодец, а дальше то что? — не слишком доброжелательно отозвалась я, чувствуя, что ещё немного и голова просто лопнет от боли.

Что произошло, хоть убейте, вспомнить я не могла, что-то держало и не давало сознанию переключиться на произошедшие события.

— Не напрягайся, пока я решил тебя проведать, ты находишься вне собственного сознания, — сочувственно отозвался голос.

Где я могла его слышать? Не помню.

— И хорошо, что не помнишь, а то думаю, от стыда бы сейчас мучилась сильнее, чем от головной боли.

— Это ещё почему? — насторожилась я.

Когда и где я уже успела натворить дел?

— Потому что совсем недавно ты мне обеспечила примерно такие же ощущения, которые испытываешь сейчас сама, — ехидно отозвался невидимка, и тут я вспомнила, откуда могла помнить его.

Рогнар! Клейменный раб из трактира! Жив, слава богам…

— От этого ещё никто не умирал, — согласился он, — но в первые минуты очень хотелось.

— Я рада, что с тобой все в порядке, — осторожно подбирая слова, проговорила я, — но ко мне ты зачем пробился в сознание? А главное как, не многие владеют подобными техниками.

— А я очень самодостаточная и развитая личность, — позволил он себе маленькое бахвальство, — но речь сейчас не об этом, через минуту ты уже придешь в себя, да и друзья твои начали волноваться… Я хотел сказать тебе, что не надо лезть в это дело. Оставь мальчишку в покое, мне бы не хотелось становиться тебе врагом.

— Ну, после того, как окончился гам совместный вечер, мы расстались точно не друзьями, — хмыкнула я, уходя от прямого ответа.

Рогнар это понял, так же как и то, что бесполезно настаивать на своей правоте, когда я уже все для себя решила.

— Ты взрослая девочка, а я тебя предупредил. Я буду надеяться, что тогда мы вообще не встретимся. Не хотелось бы делать тебе больно, слишком вкусно ты пахнешь.

Даже в темноте, ничего не видя вокруг себя, я почувствовала, как предательский жар ползет по щекам. Дыхание сбилось моментально, стоило вспомнить крепкий торс мужчины, и с каким желанием я бросилась к нему в объятия, стремясь ощутить его естество внутри себя.

— Птичка, — удивленно отозвался Рогнар, — ты заводишь даже на расстоянии, невероятная женщина.

Конечно, я ничего не видела, но вполне ощущала свои руки и ноги, хотя до этого мне показалось, что их просто нет. Но важно не это, а то, что рядом с собой я почувствовала знакомое тепло оборотня. Облизнув сухие губы, я сделала усилие над собой и, развернувшись, уперлась руками в какую-то стену. Подчиняясь внутреннему желанию отомстить ему за свою бессонницу, я оттопырила зад и раздвинула ноги. Не возможно не почувствовать, каким тяжелым возбуждающим взглядом наградил меня Рогнар. Я могла даже назвать, как часто бился его пульс.

Тень, энергия или сила мысли Рогнара, шагнула ко мне, покровительственно обняла за талию и с силой прижала к себе. Затылок щекотало горячее дыхание разошедшегося мужчины, руки, сильные, уверенные, надежные пошли хаотично блуждать по телу. Прикусив мочку уха, он ласкает языком и поцелуями шею, но мне этого мало, я хочу большего. Рогнар словно нарочно дразнит меня, играя, то попеременно проводя по изгибу спины своим восставшим естеством, то теребя между ног, пока там не становиться влажно и я не начинаю стонать. Это было наваждением, остановиться перед которым не смог бы никто, а я просто не хотела.

Погладив чувствительную кожу чуть ниже живота, он медленно погрузил пальцы во влажное лоно, то проникая глубже, то медленно растягивая, хотя в ушах стоял звон и эти неторопливые движения только наводили дополнительную муку, а хотелось только освобождения. Убрав пальцы, он довольно хмыкнул и прошептал:

— Не сейчас. Я хочу тебя не только чувствовать, но и видеть твои глаза, в них самый лучший секс, они никогда не лгут. Я хочу видеть, как хорошо моей женщине со мной.

Я хотела ударить его за издевательства над собой и даже развернулась, чтобы замахнуться сильней, но резко провалилась в блаженную пустоту, тут же позабыв про странный сон.

— Хороша у меня телохранительница, даже слов нет. Лежит себе спокойно, отдыхает, а мы третий час добудиться ее не можем!

— Бриар, заткнись по-хорошему, я тебя как человека прошу!

— Хорошенькая заявочка! Только вот почему я должен молчать? Она тут разлеглась, как королева в личных покоях, а нам давно пора идти к границе, пока за нами следом кого-нибудь не отправили!

— Не за нами, а за тобой. Это ты у всех как кость в горле. Все вы благородные одним миром мазанные, без жалости используете людей, а потом стонете, когда к вам так же относиться начинают!

— Если ты не заметил в силу своей слепоты, которой страдают только такие влюбленные дураки, как ты, то Алексия вообще не человек! Она гораздо сильнее и выносливее нас с тобой вместе взятых. Не говоря о том, что старше…

— Да мне плевать кто она по своей сути, главное, что она уже долго находиться без сознания, и я ума не приложу почему! А все из-за тебя!

— Скорее, из-за вашей общей алчности! Захотели с моей помощью сорвать крупный выигрыш, что ж теперь сидеть и ныть?

— Если бы ты не появился в моем городе, сейчас мы бы с Алексией спали в своих постелях, а не торчали посреди неизвестного леса в компании недоросля-аристократа!

— Ты, наверное, хотел сказать, что я вам помешал делать это вместе? Я давно заметил, как ты на нее поглядываешь, только можешь даже не рассчитывать на…

— Вас двоих можно оставить без тотального присмотра хотя бы на полчаса? И желательно, чтобы при этом было тихо… — глухо простонала я.

Попытка открыть глаза и оглядеться оказалась тщетной, и я покорно осталась лежать на чем-то мягком, но шуршащем. Очнулась я давно, но не сил, ни банально желания шевелиться не было. И если бы не накаленная обстановке между Бриаром и Диланом, которая грозила вот-вот перерасти в драку, я бы наверняка пролежала так еще пару часов.