Придется очень много вспомнить и решить для самой себя, кто моя семья и кто я сама. И еще, одной мне не справиться, придется просить помощи. А дед гордый, даже наверно больше, чем я… Я просто больше живу эмоциями, чем чувством упрямства. Молодость приносит в жизнь не только ощущение остроты жизни, но дурость, состоящую из горячей крови и кучи пока что не реализованных амбиций. Однажды моя не контролируемая жажда в желании доказать всем и вся, что я сама могу решать и строить свою судьбу, чуть не испортила мне жизнь. Но сейчас не время для самобичевания и прочих переживаний. Прошло очень много лет, как я ушла из дома и не давала о себе знать, а дед не делал попытки узнать, жива ли я. У людей сменилось несколько поколений, они многое сумели воплотить в жизнь, а у меня появилось ощущение, что все это время я стояла на месте. Наверное, сейчас возможность переговорить с дедом, добиться того, чтобы хоть раз, но он выслушал меня, важнее всего остального. Когда я шла в тот злополучный трактир в Родении, конечно же, предчувствовала эпоху перемен, но даже не думала, что стану свидетелем и непосредственным участником предвоенных действий… Кто бы мог подумать. Нарваться именно на то, отчего когда-то и сбежала. Задумавшись о перипетиях жизни, я не сразу поняла, что кто-то деликатно, но настойчиво стучит в дверь.
— Да, да, войдите.
Почему-то никто не стал, зато из-за двери напыщенным тоном сообщили, что меня и моих сопровождающих уже ждут на Совете. Надо ли говорить, что я тут же спохватилась и принялась торопливо натягивать на себя только-только перешитое и кое-как украшенное платье.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Может мне и правда можно расслабиться и больше никуда не лезть, а на жизнь зарабатывать, обшивая его милость Бертольда фон Клауса? Впечатление жадного человека он, слава богам, не производит и в черном теле держать не станет. Авось с голода и не помру. По крайней мере, руки у меня растут, откуда надо: всего за несколько часов сотворить нечто, очень похожее на шедевр сможет не каждая известная портниха. Старое, рассыпающееся прямо на глазах платье, обшитое тканью из бордовых штор, сейчас уже не напоминало наряд для выхода на огород.
Еще утром из зеркала на меня смотрела замученная исхудавшая женщина неопределенного возраста. Конечно, за полдня чуда с возрастом не произошло, по мне по прежнему трудно было определить, к какой категории меня относить: у нее еще все впереди или пора списывать в категорию тех, кому сильно «за». Но сейчас я хотя бы не была похожа на каторжанку, которая не вылезает из каменоломен.
Облачившись в бордовое платье, слегка разбавленное желтыми шелковыми вставками с первоначального варианта, мой внешний вид кардинально поменялся. Относительно простой крой выгодно подчеркивал плавные линии фигуры. Завышенная талия делала меня женственнее, а ниспадающие от нее вниз мягкие складки, уходили в едва заметные, витиеватые узоры. Руки, плечи и шея оставались открытыми так, что всем будут видны мои родовые знаки, которые сейчас в силу моего волнения приобрели темно-вишневый, почти черный оттенок. От юбки шел небольшой шлейф из тончайшей прозрачной ткани, на которую я с ювелирной точностью и любовью к методичной работе, нашила переливающуюся проволочную основу с крошечными стеклянными бусинами. Создавалось впечатление, что перед самым рассветом я вышла в сад и босиком прошлась по ковру из цветов, собирая миллионы бриллиантовых росинок.
Тщательно создаваемый образ гармонично добавляли огненные волосы, доставшиеся мне от отца, а ему от деда. Вообще у драконов была такая особенность: наша внешность напрямую зависела от свойства крови, так что с волосами и цветом глаз мне еще повезло. А то я успела насмотреться на такие неповторимые сочетания, что иногда казалось, лучше вообще не видеть, так нелепо это смотрится. Тщательно расчесав густую шевелюру, мудрить что-то с прической уже не стала. Ведь настоящая красота не нуждается в лишних украшениях? А волосы, тяжелой волной упав на спину и практически полностью скрыв ее, лишь беагаев подчеркивали необычный наряд.
Немного подумав, я все-таки сняла эльфийские линзы, скрывающие мой хищно вытянувшийся зрачок и необычный для местных жителей цвет радужки. Это не придавало лицу какую-то лишнюю нагрузку в виде показной агрессивности. Напротив, большие глубокие глаза мягко светились лукавством и одновременно доброжелательностью.
— В таком виде мне за себя перед Советом точно стыдно не будет, — наконец довольно резюмировала я, с тошнотворной придирчивостью оглядывая себя со всех сторон.
Сейчас любая ни чем не примечательная деталь может сыграть как не в мою пользу, так и стать выигрышным моментом. Поэтому я старалась к идеалу и уравновешенности не только в эмоциональном состоянии, но и во внешнем проявлении. Эльфы должны увидеть живую и гордую представительницу драконов, которые выжили и не пресмыкаются перед обстоятельствами. А не трясущуюся преступницу, которую из меня сейчас начнут лепить.
Подмигнув своему отражению в зеркале и в предвкушении представляя, какое лицо будет у невесты Мидхира, я торопливо покинула свои казематы. Выйдя за дверь, я почему-то никого за ней не увидела, хотя была уверенна, что меня будут ждать друзья. Немного расстроившись, я огляделась в поисках хотя бы кого-нибудь из охраны. Готова поклясться, утром они стояли здесь на каждом углу, то ли присматривая, чтобы мне никто ничего не сделал, то ли опасаясь, что я пойду громить дворец Серебряного Короля. Но никого из стражи или простого персонала я не обнаружила, будто бы все резко повымирали. Вообще-то это легко можно было пережить, но ведь я даже не знаю, куда именно идти! И спросить соответственно не у кого…
Странно, что Мидхир не прислал за мной кого-нибудь для сопровождения. Или это Силье вовремя подсуетилась так же, как с платьем? Вроде и радушный прием оказала, одеждой опять же поделилась, а вроде сразу дала понять, где мое место. Только вот она немного промахнулась — я ей не безмолвная служанка, чтобы промолчать и сделать вид, что так и надо. Нет, я, конечно, понимаю, что любить ей меня не то, что не за что, а совсем наоборот. Жила она тут, выплетала сети вокруг правителя эльфов, добилась, наконец статуса невесты, а тут заявляюсь я и все ее праведные труды насмарку. Кровная невеста — это почетно и никакие другие связи перекрыть кровную линию не могут. Есть за что меня ненавидеть, но даже если я скажу ей, что не претендую на место рядом с королем, кто же мне поверит? А ведь я вправду не специально сейчас пытаюсь выделиться, это просто вопрос выживания. Как говориться — ничего личного.
По дороге мне попался трясущийся эльфенок, совсем еще молоденький, почти ребенок. Он смотрел на меня большими прозрачными глазами, слегка заостренные уши испуганно подрагивали, и создавалось впечатление, что он рухнет в обморок прямо мне под ноги. Я прекрасно видела, что он изо всех сил пытается мне что-то сказать, но почему-то не может. Подождав немного из чувства такта к несмышленому созданию, я, наконец, мягко, стараясь его не спугнуть, доброжелательно проговорила:
— Ты что-то хотел?
— Его Светлейшество послал меня к вам, чтобы я проводил вас на Совет Старейших.
Я улыбнулась:
— Очень вовремя, я бы без тебя точно потерялась, так что командуй. Куда идти?
Мальчишка, теребя красный лацкан бархатного камзола, несмело улыбнулся, и осторожно взяв меня под руку, гордо зашагал по коридорам. Перед встречными эльфами он иногда гордо задирал нос и поближе стискивал мою руку, будто бы желая всем показать, что я именно его спутница и ничья больше. А иногда никого не замечал, просто исполняя роль обычного проводника. Наконец дойдя до нудного места, он поклонился мне и прощебетал:
— Вот мы и пришли. Миледи, как вас представить Совету? Его Светлейшество просил уточнить этот вопрос у вас.
Если бить на опережение, наверняка Вигон успел предъявить обвинение Алексии Кросс, то надо называться полным личным именем и просить Совет наладить связь с моим Домом. Дед конечно может отказать… Но не сразу. Я его знаю как облупленного: у него хорошая чуйка на события. Да и просто он прекрасно знает, что просто так я никогда не обращусь, тем, более открыв имя. По любому он захочет узнать, в чем дело, а там дело за моим даром убеждения и немножко за удачливостью. Улыбнувшись своим сумбурным мыслям, я решительно тряхнула головой:
