В итоге встрял Маркуж и предложил делить по старине. Кто побил в бою, того и добыча. А поболе того, как «княжич» предложил им свою десятину, положенную мальчишке по статусу, и эрзянин поплыл…

Прастен даже побагровел, едва сдерживаясь от смеха.

Маркуж ведь вообще не хотел идти под мальчишку и встревать в свару, но как только начался торг, сразу забыл про все свои страхи и даже попытался, коверкая слова, вытребовать себе худшие условия, чем было предложено. Винить его в этом было нельзя, он прибыл гораздо позже и возов, доверху заполненных арбалетными болтами, не видел. Однако стукнуть ему по носу, чтобы не вмешивался в спор вышестоящих, было не лишним.

Но тут все завертелось.

— Что, Андрюх? — отвлек свое внимание наглый юнец на подбежавшего к нему школьника,

— Ну… Неприятности. Эрзяне, что недавно прибыли, попытались ограбить на выселках смердов!

«Вот тебе и дележ будущей добычи! Тут друг друга бы не поубивать!»

Прастен чуть напрягся.

Да и Маркуж, как бы плохо не понимал скороговорку ветлужцев, грозящие неприятности тоже ощутил сразу. Прастен буквально кожей почувствовал, как мощная фигура десятника скользнула ему за спину.

— Именно эрзяне, не русы? И как успехи? Фразу мальчишка бросил с ленцой, даже вида не подав, что заметил какое-то движение или озаботился судьбой, смердов. Однако по поведению держащих их на прицеле недорослей стало понятно, что те вполне оценили ситуацию. По крайней мере, один из самострелов уже смотрел Прастену и грудь, а не в ноги.

— Трех успокоили, остальные пока ни о чем не подозревают.

Прастен внезапно осознал, что пока он тут мудрил, ситуация все-таки вышла из-под его контроля.

«Быстро они разобрались с его людьми и главное без шума. А виноват в этом, конечно, эрзянин, который тут топчется вместо того, чтобы следить за своими сородичами. Ну что же, его и назначим за все отвечать!»

Резко развернувшись, он нашел взглядом Маркужа и, с силой оттолкнувшись ногами, бросился на дюжего соратника. Нож из-за пояса неосознанно переместился в руку и вскоре новоиспеченный десятник оказался прижатым к развилке деревьев, несмотря на то, что был выше руса на голову, да и силушкой его природа не обидела. Хриплый крик зажатого в тиски двух берез и потерявшего равновесия эрзянина попытался вырваться наружу, но Прастен вбил его ударом рукоятки ножа куда-то в район переносицы. Кровь брызнула Прастену в лицо, но он даже не обратил на это внимание.

— Я тебе что говорил?!! Не лезть со своим уставом в калашный ряд! Я же тебя предупреждал, чем все это закончится!! Какого лешего ты позволил своим людям тут распоряжаться?!! Я тебе это разрешал?!

Растерянный Маркуж попытался вырваться но уже перевернутое и прижатое к горлу лезвие не позволило ему что-либо предпринять. Десятнику осталось лишь покаянно просипеть, удерживаясь раскинутыми руками от падения на спину.

— Прастен! Прастен, да что же это ты?.., Да мы в спешке даже припасов вдоволь не захватили. Ты же сам велел поторапливаться! Да и не убудет от смердов!

— Причем тут смерды? Ты! Не выполнил! Мой! Приказ! Не вступать! Тут! В свары! Ни с кем! И потерял моих людей!!

—Да лжу он возводит! Да не могут эти недоросли нам что-то сделать!!

За спиной раздалось деликатное покашливание, и Прастен медленно обернулся назад. Мальчишка ожидаемо вмешался, хотя от этого, было не легче.

— Отпусти его, сотник. Я покажу ему, что мы можем.

Прастен резко отодвинулся от эрзянина в сторону и тот облегченно выпрямился схватившись за рукоять меча. Однако не успел он потащить его из ножен, как в правое от Маркужа дерево вонзился болт. И сразу второй. - Мальчишка держал тот самый самострел с высоким коробом над ложем и шустро передергивал козью ножку.

«Это сколько там стрел и как они сами на тетиву прыгают?» — мелькнула и вновь глубоко спряталась мысль, оставив Прастена удивлений наблюдать за действиями «княжича».

Как только эрзянин пытался вывернуться из развилки, куда вновь от неожиданности провалился после первого выстрела, новый болт вонзался в ствол дерева и возвращал его на место. Стрелы сыпались одна за другой, а воин растерянно смотрел на происходящее. Не так-то просто сохранить самообладание, когда смерть проносится от тебя на расстоянии в пару ладоней.

Тем не менее, Маркуж все-таки опомнился взревел медведем и бросился вперед, вытянув, наконец, свой меч. Однако тут же два слитных щелчка, раздавшиеся с разных сторон, бросили его на одно из деревьев. Оперенья в груди было не видно, но внушительная вмятина на зерцале лелеемого эрзянином доспеха свидетельствовала, что хотя бы один из выстрелов не прошел мимо. Да и шлем с десятника спал, намекая на удар по голове. Бросив взгляд назад, Прастен заметил, что численность школьников на поляне увеличилась,

— Охолонь, эрзянин! Иначе мои ребята спустят боевые болты! — мальчишка небрежно отбросил свой самострел с коробом в сторону. — И не из этой игрушки!

Выждав время, когда тот начнет приходить в чувство, «княжич» продолжил.

— Успокоить еще не означает упокоить. Живы они, Андрюх?

— Так точно. Лежат в виде связанных тушек и даже не мявкают. Вот только доспехи на них были бросовые и ребра тупыми болтами из самозарядки мы наверняка поломали. По-моему даже ногу одному умудрились пробить.

— С чего все началось?

— Попытались эти оглоеды у Мани гусей забрать, которых она еще не успела вывезти. Двум даже шеи свернули, паразиты.

— И это все?

— Если бы. Тогда бы мы наши разборки отложили на потом. Эти лесовики начали руки распускать в ответ на замечание, а, один даже попытался к сестричкам пристать, что Вермуда лечат. Сначала Радку опростоволосил, платок сорвав, потом вторую по губам ударил… Этому мы ногу и пробили, заодно кистенем приголубив.

Прастен заметил, как глаза мальчишки наливаются бешенством, и застыл в недоумении. Было бы из-за чего. Может из-за девок? Если до этого в столкновении с Маркужем сопляк скорее играл на публику, чем на самом деле злился, те теперь не знал, что и делать.

Его десятник тем временем помотал головой попытался привстать, однако охнул, схватившись за голову.

Вот что, эрзянин, — Мальчишка продолжил говорить невозмутимо, однако тон его ощутимо похолодел. — Самострел многозарядный ты видел. Пусть он бьет не как боевой, но вблизи мы твоих сородичей перещелкаем как сусликов, благо железа на них практически нет, как и щитов окованных. Или ты сейчас призовешь их к порядку, или мы действительно их упокоим, чтобы они не ударили нам в спину!

Маркуж неуверенно поднялся на ноги, окинул мутным взглядом стоящих на поляне и вновь упал на колени. Прастен понял, что пришла пора вмешаться.

— Не в стоянии он, тем паче ныне. Это мои люди и моя ответственность. И я… — Прастен скривился, но все же произнес. — Я приношу свои извинения за столь прискорбное недоразумение.

— Прощение заслужишь в бою, сотник, если конечно твои эрзяне не сбегут вслед за Маней и ее оставшимися гусями… — грубо съязвил мальчишка, но тут раздался тихий, свист из кустов и он неожиданно выругался. — Ах, ты ж… А бежать, судя по всему, самое время!.. Однако если передумаешь выводи своих лиходеев на пятьдесят шагов перед выселками и начинай готовиться!

— На смерть нас толкаешь?! — необдуманно резко вскинулся Прастен но тут же поднял руки вверх, успокаивая поднявших самострелы школьников.

— Тогда сразу стреляй и дело с концом. В чистом поле мы ничего не сможем сделать против конницы, даже легкой!.. И с чего такая спешка?

— Дымы на той стороне запалили, значит суварцы другой дороги не нашли, мальчишка мрачно указал на взлетевшие над дальним лесом черные облачка, а потом на солнечные часы, грубо нарисованные в центре поляны. — Так что через час они будут здесь.

— Конными? И через час? — Прастен кинул взгляд на блеклую тень, незаметно для глаза ползущую по земле и удивился. — Мы пешими быстрей добрались.

— Мои хлопцы завалы на дороге устроили, — пояснил тот и ответил, на другой, невысказанный вопрос. — А еще они закончили курочить телеги селян и теперь мы сможем замкнуть кольцо гуляй-города[39]. Так что выстоим.