Глаза Хоноки изумленно округлились.

Все, что от нее требовалась — лишь эта, совсем несложная мысль.

— А да, есть один важный нюанс, — добавил Ёсихико, вспоминая маленькую богиню, с надеждой смотревшую на него. — Вытащить Накисавамэ можем только мы с тобой.

Лишь они могли пригласить в большой мир богиню, считавшую небо маленьким кругом…

Люди слабы.

Боги создали их, вкладывая частичку себя, но человеческие души все равно умудряются мрачнеть от сущих пустяков.

От удач и невезений, от богатства и нищеты. Люди вздыхают от тоски, когда у них нет чего-то, что есть у других, но быстро теряют интерес ко всему, что обретают.

Однако она любила людей такими, какие они есть.

Она сидела в колодце, сосредотачивалась на наполнявшей мир печали, пропитывалась всевозможными чувствами и проливала слезы. Она никогда не жалела себя из-за этой работы и считала, что если ее слезы помогут облегчить жизнь хоть одному человеку, она продолжит плакать и дальше.

Но однажды в ее уме возник вопрос.

О том, почему она, проливая слезы многих людей, больше не могла сделать такую важную вещь.

Она тянула руки изо всех сил, но не могла дотянуться до далекого неба.

Проливая слезы, она впитывала печаль, и та отягощала ее тело.

Сейчас, когда ей почти перестали молиться, она уже не могла выбраться из колодца своими силами.

Так неужели ей больше нельзя мечтать?

Пусть даже сегодня небеса снова пошлют ей цветы…

— Мы попробуем еще раз, Накисавамэ.

Ёсихико вернулся к колодцу, ведя Хоноку за руку. Там он взвалил на плечо алюминиевую лестницу, приставленную к колодцу, опустил ее внутрь и установил на дно.

— Сначала я подниму тебя снизу, а Хонока попробует вытянуть тебя за веревку сверху.

Ёсихико вытащил веревку из сумки и привязал один из ее концов к крепкому забору. Возможно, теперь у них все получится.

— Уверен, что не выйдет, как в прошлый раз? — спросил Когане, глядя на приготовления.

Ёсихико посмотрел на него в ответ и скорчил кислую мину.

— Если не получится — буду утешать себя твоей теплой шерстью. И вообще, она дико тяжелая, так что помоги-ка нам.

Он не знал, сможет ли хрупкая Хонока в одиночку совладать с веревкой. Однако в ответ на просьбу Ёсихико Когане фыркнул и сразу отказал:

— Не могу. Ты сам взял на себя заказ. Я, как бог, нарушил бы правила, если бы согласился помочь.

— Я тебе булочку куплю.

— Т-так просто ты меня не подкупишь! Божественные заказы — очень важное…

— И десерт.

— !..

Хонока, вставшая у края колодца, слушала их разговор с как всегда безразличным видом, но при этом все равно выглядела немного сокрушенной.

— Хонока, — Ёсихико протянул ей веревку. — Рассчитываю на тебя.

Хонока посмотрела на вверенную веревку и молча кивнула.

— Зубами веревку придержу, но не более! Ничего другого не жди!

Под вопли продолжавшего упрямиться Когане Ёсихико начал спускаться в колодец. Может, их и ждала повторная неудача, но не отказываться же из-за этого от очередной попытки.

— В этот раз, Накисавамэ, я точно смогу тебя поднять, — убедительно проговорил Ёсихико, обращаясь к неуверенно глядевшей на него маленькой богине. — Так что и ты старательно тяни ручки.

К тому небосводу, о котором она мечтала.

— И тогда мы обязательно вызволим тебя.

Ёсихико обмотал веревку вокруг Накисавамэ-но-ками и тщательно убедился, что надежно завязал ее.

— Н-не знаю, получится ли… — пробормотала богиня, глядя вверх и часто моргая. На фоне вырезанного из неба круга виднелось обеспокоенное лицо смотревшей в колодец девушки. — Хонока…

Накисавамэ-но-ками крепко сжала кулачки, в ее глазах появились слезы. Ёсихико вздохнул и погладил плаксу по голове. Хоть он и понимал, что имеет дело с богиней, но плачущая девочка невольно пробуждала в нем отцовские чувства.

— Что ж ты робеешь, богиня?

Только сейчас он заметил, что ленты в волосах богини точно того же цвета, что и шарф Хоноки.

— ...Боги ведь принимают заботу людей и превращают ее в силу, так?

Выполняя божественные заказы, Ёсихико множество раз сталкивался с удивительными явлениями. И каждый раз боги утверждали, что причина всему — именно забота людей.

— В одиночку я потерпел полное фиаско, но сегодня со мной надежная помощница, — сказал Ёсихико и перевел взгляд на Хоноку.

Наверняка забота двух людей сможет достучаться до богини.

— И будь так добра, поговори с Хонокой. Почему ты не попросила ее вызволить тебя? Почему вместо этого ждала лакея? — тихим голосом добавил Ёсихико.

Накисавамэ-но-ками ахнула и округлила глаза.

— М-многоуважаемый лакей, неужели вы заметили?..

— Что заметил? — переспросил Ёсихико, и у богини отвисла челюсть. Почесав щеку, парень решил ответить прямо: — Если честно, я в тонкостях нисколько не разобрался.

Когане расслышал его слова и сокрушенно покачал головой. Впрочем, Ёсихико не обратил на него внимания.

Важнее было совсем другое.

— Я не знаю, что между вами произошло, но понимаю, что у тебя была какая-то причина. Однако я в нее лезть не собираюсь, — проговорил Ёсихико, а в окончание фразы вложил все свои чувства: — Я лишь исполню заказ, который ты оставила.

Накисавамэ-но-ками уже открыла рот, словно собираясь что-то ответить, но в конце концов посмотрела в небо и выдавила из себя лишь одно слово:

— Хонока…

Девушка молча кивнула.

Тем самым подав знак.

— Пора! — ободрил себя Ёсихико и усадил Накисавамэ-но-ками на плечи.

Влажный подол кимоно сразу же намочил парню голову. Кроме того, маленькое тело богини оказалось невообразимо тяжелым.

— Боль… но…

От холода и тяжести дала о себе знать старая травма, но Ёсихико стиснул зубы и стерпел. Он не мог сдаться. Сдайся он сейчас — и все старания обратились бы в прах.

И похоронила бы с собой надежды Накисавамэ-но-ками и Хоноки.

А также деда Ёсихико, протягивавшего руку помощи как богам, так и людям.

Ёсихико кое-как смог ухватиться за лестницу и поставить ногу на первую ступень. Однако в следующее мгновение больная нога не выдержала, Ёсихико с Накисавамэ-но-ками потеряли точку опоры и упали в воду.

— Ёсихико! — воскликнул Когане и заглянул в колодец вместе с Хонокой.

— Г-господин лакей!..

Все еще сидевшая на плечах Ёсихико Накисавамэ-но-ками прослезилась.

Хоть Ёсихико и погрузился в воду до половины головы, богиню он все же удержал.

— ...Это еще не конец, — пробормотал он, поморщившись, а затем громко обратился к больному колену: — Не сдавайся!

Ёсихико встал, выжимая из себя все силы. На самом деле, его ноги уже частично онемели от холода и влаги. Мокрая одежда прилипла к телу и быстро высасывала из него все тепло. И тем не менее…

Ёсихико вцепился в лестницу непослушными руками. В спину его толкало уже не чувство долга, а нечто иное.

— Тяни, дочь настоятеля! — крикнул Когане, и Хонока схватилась за веревку.

Она не привыкла заниматься физическим трудом, и ее ладони быстро покраснели. Через веревку она ощутила необычайную, совершенно не подходящую внешности тяжесть богини. Тяжесть печали многих людей.

— Впе… ре-е-ед!

Ёсихико собрался со всеми силами и взобрался по лестнице. Его руки сковывало от напряжения, ноги дрожали, а проступившие на лбу вены грозились лопнуть.

— Савамэ!.. — Хонока протянула руки внутрь колодца. Когане помогал ей как мог.

— Хонока! — Накисавамэ-но-ками тоже изо всех сил протянула бледные ручки в надежде достичь ими выхода во внешний мир.

Их пальцы стремились друг к другу в том самом проеме, через который путешествовали цветы.

Несколько раз они хватали пустоту, но постепенно сближались.

Падавшие под углом лучи солнца осветили миг… когда они коснулись друг друга.