— ...Э? Выбраться не можешь? — уточнил Ёсихико, сводя брови.

До сих пор он считал, что колодец просто играл роль ее дома, но все, видимо, сложнее.

— Раньше мне разрешали покидать его несколько раз в год, но… Я родилась из слез Идзанаги-но-ками19, когда он оплакивал смерть Идзанами-но-ками20. Сначала я жила в родниках, но примерно полторы тысячи лет тому назад поселилась в этом колодце.

Об Идзанаги и Идзанами слышал даже Ёсихико, плохо разбиравшийся в богах. Ни одна легенда о сотворении Японии не обходилась без этой пары.

— П-полторы тысячи лет в одном колодце?.. — на автомате повторил Ёсихико.

Он услышал слишком великое число, чтобы представить себе весь срок, но по крайней мере понял, что в этом колодце она живет с незапамятных времен. Ёсихико еще раз посмотрел на девочку в колодце и подумал: неужели она провела здесь в одиночестве так ужасающе много времени?

— Я ни капли не возмущена ролью, которую уготовил мне Идзанаги-но-ками, но поскольку высшие боги позволили мне пусть даже всего один раз обратиться за помощью к лакею, я очень, очень хочу кое о чем попросить.

НакисавамэН-но-ками сцепила ладони перед грудью и посмотрела на Ёсихико из глубин колодца. Увидев, как сильно она сжала пальцы, тот напрягся. Видимо, в душе девочка таила очень сильное желание.

— В б-былые времена, когда мне выдавалась свободная минутка, я могла покидать колодец, но теперь мои силы иссякли. Став маленькой девочкой, я уже почти тысячу лет не выбиралась наружу. Круг неба над головой — вот и весь мой мир.

Накисавамэ-но-ками указала пальцем вверх, и Ёсихико поднял голову. Ясное зимнее небо казалось ему бескрайним, но девочка видела лишь его крохотную часть.

— Мне остается лишь слушать об окружающем мире от птиц и духов, что навещают меня. Я уже не могу вспомнить, как цветет сакура горы Ёсинояма, о которой мне столько рассказывают, каким бескрайним кажется голубое море, как щеки обдувает приятный ветерок…

Накисавамэ-но-ками говорила, изо всех сил напрягая тонкий голосок. Возможно, ее бледные руки и щеки толком и не знали солнечного света.

Долгие годы она день ото дня сидела здесь в одиночестве и лишь плакала. Ёсихико не мог даже представить себе такую жизнь. Он всегда считал, что жизнь богов полна свободы и развлечений.

— П-поэтому я… хотела бы, если можно, попросить… — Накисавамэ-но-ками свесила голову, подобрала слова и решительно подняла взгляд. — Пожалуйста. Пусть даже один раз. Мне уже не хватает сил выбраться отсюда.

И наконец, изо всех сил сдерживавшая слезы маленькая девочка озвучила заказ:

— Вытащите меня отсюда! Покажите мне внешний мир!

Поскольку связанные с сэцубуном21 празднования закончились еще в начале февраля, храм Онуси уже успел вновь наполниться спокойствием и привычным умиротворением. Ёсихико бывал здесь так часто, что священнослужители начали его узнавать и теперь при встрече не только здоровались, но и сразу сообщали, где искать Котаро. Однако сегодня Ёсихико остановился перед ториями, сложил руки на груди и протяжно хмыкнул. Когда пару дней назад он услышал просьбу Накисавамэ-но-ками, то первым делом попытался вытащить ее из колодца прямо там. Купив в ближайшем хозяйственном магазине веревку, он связал один из концов петлей, попросил девочку надеть ее на себя, а затем попробовал потянуть веревку на себя. Будучи бывшим бейсболистом, Ёсихико не жаловался на нехватку сил и решил, что уж младшеклассницу поднимет без особого труда.

Однако богиня оказалась неожиданно тяжелой. Ёсихико возился больше часа, но так и не смог высвободить ее из плена колодца.

— Чего стоишь? Разве ты не собирался зайти попросить помощи у гоннеги? — подал голос Когане, видя, что Ёсихико никак не хочет входить на территорию храма. — Выслушивать заказы — работа лакея, но никто не запрещает ему просить помощи у других. Конечно, иногда бывают случаи, когда заказ не признается выполненным потому, что лакей ничего не сделал сам.

— Ну, нет, я не собираюсь настолько наглеть, просто…

Ёсихико поморщился и посмотрел на лестницу по ту сторону торий.

Придя к достаточно простому выводу, что если не получается одному, надо позвать подмогу, он пришел попросить помощи у Котаро, но теперь подумал о том, что его друг не увидит Накисавамэ-но-ками. Когда Ёсихико попросит его помочь кое-что вытащить из колодца, Котаро наверняка спросит, что именно они собрались вытаскивать. Если в ответ Ёсихико раскроет правду о работе лакея, но не представит доказательств, его прямо отсюда могут увезти в больницу. Слишком уж хорошо он знал, что его друг-священнослужитель умудряется сохранять потрясающе материалистичный взгляд на вещи.

— Видно, придется все-таки одному… — пробормотал Ёсихико, разворачиваясь. К его спине тут же подбежал удивленный Когане. — А вообще, почему эта малявка такая тяжеленная?

Ёсихико засунул руки в карманы куртки и посмотрел в небо. Вес богини однозначно не сходился с внешностью. Обычную школьницу Ёсихико спокойно поднял бы в одиночку.

— Бывает сложно сказать, что именно образует материальное тело бога, но в ее случае причина кроется на дне колодца, — пояснил, глядя на Ёсихико, Когане, шагавший рядом с парнем. — Накисавамэ пролила на него слезы, печалясь вместо людей, к тому же за долгие годы ее тело пропиталось грустью и стало очень тяжелым. Вытащить ее будет нелегко.

— Ты сейчас серьезно?.. — Ёсихико кинул ответный взгляд на пушистого бога и нахмурился.

Если даже Когане, сам относящийся к богам, признал, что вытащить девочку “нелегко”, задача перед Ёсихико стояла по-настоящему тяжелая.

— ...Видимо, чем пытаться поднять ее по веревке, проще самому спуститься туда, посадить на спину и выбраться… Хотелось бы, конечно, иметь какие-нибудь когти, но знакомый лис только смотрит со стороны и помогать не собирается… Видимо, потому что лисы ближе к псам, чем к котам…

Ёсихико обронил такие слова, что Когане наморщил всю морду.

— Не ставь меня в один ряд с псами и котами. Я смирюсь с помощью человека, но боги, в том числе я, по законам не должны помогать лакею. Важно, чтобы заказы от и до исполнялись руками людей.

— Вот несговорчивый…

— Ты что-то сказал?!

— Не-а, ничего.

Ёсихико вовсю пользовался тем, что по этой дороге мало кто ходил, и говорил с Когане вслух, однако, переведя взгляд, увидел уже знакомую школьную форму.

— ...А.

Прямо на него шла девушка по имени Хонока, дочь главного жреца храма Онуси. На ее шее красовался уже знакомый голубой шарф, а бледные щеки блестели, словно снег. Вдруг Ёсихико встретился с ней взглядом и растерялся. У него не было возможности представиться ей, и он не понимал, как должен повести себя. Более того, он не знал даже, помнит ли его девушка.

А пока Ёсихико сражался с собственными мыслями, Хонока прошла мимо, так ничего и не сделав.

— Ну… стоило ожидать… — с толикой самоиронии пробормотал Ёсихико, понимая, насколько тщетными оказались душевные терзания.

Вообще, они с ней толком виделись лишь один раз, вечером на территории храма. Может, будь здесь Котаро, она отреагировала бы иначе, но без него наверняка даже не вспомнила Ёсихико.

— Пошли, Когане, — бросил он почему-то обернувшемуся лису и снова зашагал.

Сделал несколько шагов и вдруг услышал чистый голос:

— Лис…

Ёсихико замешкался, не понимая, к нему ли обращаются. Стоило ему обернуться, как он столкнулся со взглядом таким ясным, что у парня перехватило дыхание. Прошедшая мимо Хонока стояла на месте, повернувшись к нему.

Девушка отвела взгляд от Ёсихико и посмотрела ему под ноги. Затем ее взгляд вновь вернулся к Ёсихико.

Наконец, она без малейшего намека на улыбку, с совершенно непроницаемым лицом спросила: