— ...Цветоводства?

Ёсихико попытался вспомнить, есть ли здесь такие курсы. Котаро развернулся и пояснил:

— Жена главного жреца решила проводить их раз в неделю в зале для собраний начиная с этого года. Цветоводству обучаются и наши жрицы, и людей с каждым разом приходит все больше.

— Ого, в храмах и таким занимаются.

— Ну, конечно, не каждый храм проводит курсы.

Они оба проводили взглядом ушедшую дальше Хоноку. Рядом на земле дружелюбно делили упавший пирожок Сукунабикона-но-ками и Когане.

— Я видел ее сегодня на набережной. Она там в одиночестве стояла…

Ёсихико вспомнил картину, которую увидел во время подработки. Она возвращалась после уроков, но не пошла вместе с подружками, а остановилась у берега. Ее образ оставил в сознании Ёсихико какой-то странный отпечаток.

— Она не особо с людьми ладит. В школе, говорят, тоже такая. Никто не видел, чтобы у нее была подружка. Может, ей просто лучше одной? — ответил Котаро ничуть не взволнованным тоном, который показался Ёсихико не совсем убедительным.

Конечно, люди, о которых говорил Котаро, и правда существуют, но в Хоноке ощущалось нечто, что мешало другим приблизиться к ней.

— А вообще, нам уже закрываться пора, шел бы ты домой.

Котаро сверился с часами на мобильнике, затем помахал Ёсихико рукой, словно прогонял бездомного кота. Тот возмутился, но обреченно выдохнул, решив, что на сегодня лучше закончить.

— Ладно, на дорогу просить не буду, но за средство для ванны ты мне когда-нибудь заплатишь. Или угостишь.

— Я же сказал, только в обмен на доклад.

— Да не хочу я твой доклад писать.

Счастливо пережевывавший пирожок Когане бросил на Ёсихико удрученный взгляд. Тот повернулся, чтобы продемонстрировать лису кислую мину, но увидел вдали у деревянной двери зала собраний обернувшуюся Хоноку. Сначала Ёсихико стало неловко при мысли о том, что они слишком расшумелись, но вдруг он заметил, что взгляд девушки обращен не к нему и не к Котаро.

— Бывай, Ёсихико.

Котаро, впрочем, ничего не заметил, помахал на прощанье рукой и зашагал в сторону офиса.

— Ага, пока... — Ёсихико повернулся к спине Котаро, чтобы попрощаться, затем снова взглянул на зал собраний, но Хоноки у входа уже не было. Тогда он добавил тихим шепотом, который услышал лишь сам: — ...Показалось, наверное.

Да, он наверняка ошибся.

Ему просто померещилось, что Хонока только что смотрела не на споривших парней, а на Когане и Сукунабикона-но-ками, ведь она не могла их видеть…

— Как же грустно быть одному. Когда рядом есть друг или приятель, в душе сразу появляется уверенность, — проникновенно заявил сытый Сукунабикона-но-ками на обратном пути, который вновь проделывал на спине Когане.

— А, ты про Хоноку? — уточнил Ёсихико, засовывая руки в карманы куртки. — Но человеку ведь не запретишь быть одному, да и есть люди, которые тусовки не любят.

У Ёсихико тоже был в жизни период, когда он сломал колено, потерял деда, бросил работу, не хотел никого видеть и целыми днями пялился в монитор. За это время он отдалился от многих из тех, кого считал хорошими друзьями. Отношения с ними он так и не восстановил. Хладнокровный самоанализ заставил Ёсихико скривиться. Да уж, волноваться о Хоноке явно нужно не ему.

— Я в свое время тоже был затворником… — самоуничижительно протянул Ёсихико, вздохнул и почесал затылок.

Он понимал, что мысли о Хоноке делу ровным счетом ничем не помогут, но отчего-то никак не мог выкинуть ее из головы. На ум раз за разом приходили то слова Котаро о том, что она не ладит с другими и никогда никуда ни с кем не ходит, то окружавшая девушку атмосфера отторжения, то взгляд, который он видел перед тем, как уйти из храма.

— Но ведь у тебя есть твой друг-гоннеги? — вмешался Когане.

Ёсихико вновь почесал голову и затянул:

— Ну-у, он ка-ак бы да-а, но у нас с ним как-то несознательно дружба сложилась…

— Что ничуть не отменяет красоты вашей дружбы, — заметил Сукунабикона-но-ками, улыбнулся и посмотрел на Ёсихико. — Когда я смотрел на вас, мне вспомнилась молодость. Мы с Окунинуси частенько спорили о всякой ерунде. Например, вон та рыба большая или маленькая, много выпивки налили или мало и так далее… Наверное, самый дурацкий спор был на тему того, кому из нас было тяжелее идти по дороге — мне, тащившему глину, или ему, забывшему облегчиться перед дорогой.

Ёсихико от таких слов даже обернулся.

— Это вот о чем боги спорят?!

Эти два бога взяли на себя важнейшую задачу по закладыванию страны, но спорили словно какие-нибудь школьники.

Когане устало выдохнул, а Сукунабикона-но-ками улыбнулся и продолжил:

— Выиграл, кстати, я. В пути без таких развлечений никак. У нас было еще много такого, чего люди не написали на бумаге. А ведь люди придумывают столько дурацких игр. Между людьми и богами не такая уж большая разница.

И действительно, до сих пор Ёсихико попадались очень человечные божества. Даже если принять во внимание то, что они растеряли силы, боги все равно оказались на удивление эмоциональными, задумчивыми, сомневающимися и страдающими. Ёсихико показалось, что боги и правда куда ближе ему по духу, чем он полагал.

— Если чуть копнуть в мироустройство, окажется, что люди — двойники богов. Поэтому в том, что мы похожи, нет ничего странного, — продолжил Сукунабикона-но-ками со спины Когане. — Мы с Окунинуси смогли заложить страну только потому, что объединили усилия. Но ведь и люди поступают так же, не правда ли? Объединив силы с кем-то еще, можно вместе решить трудную задачу. Примерно как вы с Хоидзином.

Когане недовольно повел ушами. С его точки зрения он просто поселился у Ёсихико дома, пока тот не исправит заказ, который в прошлый раз свелся к угощению парфе из тертого чая.

— Ну еще бы вы не дружили. Когда вместе путешествуешь, вместе ешь, вместе моешься, узы только крепнут. Что-то мне даже походы секцией вспомнились…

Ёсихико взглянул на потемневшее небо. Сейчас, когда у него не осталось друзей помимо Котаро, он иногда радовался одиночеству, но соврал бы, сказав, что ему не бывает тоскливо. Он знал, как весело порой в большой компании, и с нежностью вспоминал те времена.

— Когда у тебя кто-то есть, веселья становится вдвое больше, а тягот вдвое меньше, — Сукунабикона-но-ками прищурился, вспоминая былое.

Ёсихико тоже не сдержался и улыбнулся. Может, сейчас ему и не хватало друзей, но он понимал, что веселья и радости действительно становится вдвое больше, если есть с кем им поделиться. Разумеется, когда рядом есть кто-то еще, приходится учитывать его потребности, зато благодаря дружбе можно испытать вещи, которые в одиночку ни за что бы не познал. Поэтому общество других людей ни в коем случае не стоит отторгать.

— Хм?..

В голове по очереди пронеслись слова Сукунабикона-но-ками, собственные воспоминания и образ стоявшей на набережной Хоноки. Ёсихико остановился.

— Э… хм? А если подумать…

Когане и его пассажир с удивлением посмотрели на вдруг затормозившего Ёсихико.

— Что такое? — спросил лис.

Ёсихико поднял голову, на ходу приводя мысли в порядок. Ему на ум пришло предположение, которое вполне могло оказаться тем самым.

— Слушай… я знаю, что только вчера тебя сварил, но… — Ёсихико неуверенно преклонил колено, чтобы посмотреть в глаза сидевшему на Когане Сукунабикона-но-ками. — Не против со мной кое-куда сходить?

Возможно, ответ мог отыскаться ближе, чем они думали.

— Вот… диво-то дивное… — обронил Когане, шагая по влажному полу среди клубящегося пара.

Мимо него пробежала пара мальчуганов-школьников, открыла стеклянную дверь к бассейну на открытом воздухе и скрылась с глаз. Вместо них из двери вышел пенсионер и направился к электрованне13.

— Это называется “супербаня”14.