Однако Сукунабикона-но-ками вздохнул и ответил следующим образом:

— Я и сам думал об этом, а несколько лет назад все же сходил туда. Вода там все такая же мягкая, все такая же согревающая… И все-таки что-то было не так, — Сукунабикона-но-ками говорил так тихо, что Ёсихико приходилось вслушиваться в каждое слово. — Да, баня была очень приятной, но я чувствовал какой-то легкий дискомфорт, и он не давал мне ощутить то самое блаженство. Я так изумился, что решил посетить другие японские онсены. Я побывал в Кюсю, был в онсенах на побережье, посещал самые знаменитые бани. Но я все никак не мог ощутить того самого пронизывающего блаженства, что охватило меня в тот раз…

Сукунабикона-но-ками глубоко вздохнул, а Ёсихико нахмурился. Если уж поиски бога настолько упорного, что он в свое время переплыл море на вьюнковом картофеле, не увенчались успехом, то уж Ёсихико и подавно ничего отыскать не сможет.

— ...По-хорошему, мое желание — не из тех, которые замечают. Не из тех, с которыми обращаются к лакею. Но, похоже, я потерял слишком много сил. Мне уже не хватает воли искать одному… — печальным тоном закончил Сукунабикона-но-ками и опустил голову.

Сейчас некогда молодой и прекрасный бог ничем не отличался от старика.

— Но ведь у тебя такой роскошный храм. Неужели даже такие почитаемые боги теряют силу? — спросил Ёсихико и еще раз обвел взглядом территорию храма.

Одно только положение культурного наследия обязывало к тому, что храм содержали в полном порядке. Глаз не находил ни грязи, ни разрухи.

— Размер храма вовсе не соответствует количеству почитателей. Безусловно, есть те, кто истово поклоняются мне, но среди местной молодежи немало тех, кто и знать не знает, что я за бог, — ответил Сукунабикона-но-ками с вялой улыбкой.

— Пусть Сукунабикона-но-ками и оставил страну своим детям и внукам, он — один из великих основателей этой страны, — подхватил рассказ Когане. — Но даже я не стану отрицать, что вся слава за события той эпохи достается Окунинуси-но-миками.

— Так вот оно как…

Ёсихико еще раз окинул взглядом бога, расположившегося у него на ладони. Конечно, Ёсихико не разбирался в богах и не мог проникнуться важностью встречи, но умом он более-менее понимал, что когда-то Сукунабикона-но-ками сыграл огромную роль в становлении Японии.

И что со временем он постепенно растерял былую силу.

— Согласен ли ты исполнить мой заказ, Ёсихико? — спросил Сукунабикона-но-ками таким тоном, словно решил выкинуть из головы неподобающие мысли. — Прошу, дай мне вновь ощутить то блаженство.

Связанный c шеей Ёсихико молитвенник, который он до сих пор не достал из висевшей на спине сумки, слегка засветился.

— Я хочу опуститься в горячую воду столь приятную, что она проберет меня до глубины души. Вот мое желание.

— О чем думал производитель, когда делал средство с запахом карри?..

Покинув аптеку, Ёсихико достал из пакета средство для ванной, обещавшее аромат карри. Надпись на маленькой прямоугольной коробочке с изображением индуса в тюрбане верхом на слоне гласила, что внутри находятся две таблетки для ванной. Чем дольше Ёсихико смотрел на упаковку, тем больше вопросов у него возникало. Он пытался воспротивиться покупке, но Котаро подбросил средство в корзину уже рядом с кассой и отрезал другу путь к отступлению.

— С тебя подробный доклад. Цвет, запах и все такое, — напомнил Котаро, выйдя из аптеки вместе с Ёсихико. Затем он добавил, что собирается обратно в храм, потому что скоро настанет время читать молитву о спасении от невзгод.

— Купил бы сам, если тебе так интересно. Берешь и меня заставляешь. Учти, деньги я с тебя непременно стрясу.

— Можешь думать, что поел карри за несколько сотен йен.

— Уж лучше бы я и вправду карри поел!

— Не будь таким мелочным.

— Это кто из нас мелочный?!

— Вы оба хороши, — буркнул Когане, слушая вялый спор друзей.

Ёсихико не нашелся с ответом и просто метнул в пушистую спину кислый взгляд. Ему хотелось, чтобы лис молчал, раз уж у него ни гроша за душой нет.

Какое-то время они шли по тротуару широкой улицы, затем свернули в переулок, и тогда Котаро, до того лишь слушавший упреки Ёсихико с ехидной улыбкой, заметил человека на перекрестке впереди.

— Хонока?

Ёсихико тоже перевел взгляд. Стоявшая на перекрестке старшеклассница как раз оборачивалась в их сторону.

На лацкане ее пиджака красовалась темно-синяя эмблема школы, серую ткань юбки покрывал узор из светло-зеленых и синих клеток, шею девушки прикрывал голубой шарф. Утонченное лицо ее казалось таким маленьким, что Ёсихико смог бы полностью закрыть его одной ладонью. Другими словами, девушка оказалась красива настолько, что Ёсихико даже потерял дар речи.

— Привет, — дружелюбно бросил Котаро, не замечая изумления Ёсихико.

Конечно, Ёсихико доводилось слышать, что Котаро поддерживает хорошие отношения с женами глав религиозных семей, но от мысли, что в его зону ответственности входят и школьницы, зависть начинала зашкаливать.

— ...Добрый день, — тихо отозвалась девушка по имени Хонока и коротко кивнула.

В следующую секунду она словно впервые заметила Ёсихико, и тот поклонился в ответ. Вместе с этим он ощутил, как вместо того воодушевления, что он ощутил в первую секунду, по спине пробежали мурашки. Глаза, украшенные длинными ресницами, пронзали его холодным взглядом, в котором не читалось и намека на улыбку.

— Сейчас холодно, не простудись, — заметил Котаро.

Хонока качнула головой и пошла дальше. Ёсихико ощутил, что она относится к ним каким-то странным образом — явно не дружелюбно, но и без неприязни.

— Кто это? — спросил Ёсихико, поворачиваясь к Котаро, когда Хонока достаточно отошла.

— Как это кто, она дочь главного жреца, Ёсида Хонока. Э, погоди, ты столько раз ходил в наш храм, но не видел ее?

— Может, и видел… но не запомнил.

Ёсихико горестно выдохнул. Храм Дайсю, он же храм Онуси часто кишел туристами, и помнить всех людей на его территории Ёсихико просто не мог.

— Ну-у, она в храм редко заходит. Живет далековато от него.

Они стояли на углу улицы и смотрели вслед Хоноке. Та шла с красивой осанкой, а холодный ветер покачивал ее блестящие черные волосы. Из-под школьной формы выглядывали хрупкие ручки, и кожа на них была такой бледной, будто девушка замерзала.

— У нее такой образ холодной красотки — почти не улыбается и не разговаривает. Впрочем, она и так хороша, популярности среди наших работников и послушников ей не занимать.

— ...Видимо, у жрецов на удивление много свободного времени.

Ёсихико бросил на Котаро подозрительный взгляд. Неужели они каждый день говорят о ней в обители богов?

— Можно нам хоть немного хотя бы временного утешения искать? В январе я видел множество жриц, пришедших к нам подрабатывать, но до сих пор среди них мне не попадались красотки, которые превзошли бы… — вдруг Котаро бросил взгляд на наручные часы и пробормотал “вот же черт”. — У меня ж нет времени с тобой гулять. Пока, Ёсихико.

— Э, стоять! Деньги отдай!

Ёсихико погнался за сбежавшим товарищем. Ему, как жившему на гроши бездельнику, эти несколько сотен иен могли оказаться жизненно важными. Однако фигура Котаро быстро скрылась за углом, а потом вовсе пропала с глаз.

— Ну он и быстрый!

Откуда у Котаро только взялась такая скорость, если его физкультура состояла разве что из подметания территории храма? Ёсихико, памятуя о затаившейся в правом колене бомбе, быстро сдался. Все равно он знал, где Котаро живет и где работает, так что бегать за ним не имело смысла, потому что иначе все кончится тем, что Ёсихико бездумно набегается и окончательно вымотается.

— ...Кстати, Ёсихико, — Когане, который почему-то поглядывал в сторону ушедшей Хоноки, принюхался к ногам Ёсихико. — То “карри”, о котором вы говорили, это что-то вкусное?

Ёсихико не ожидал услышать такого вопроса и окинул взглядом лиса, чья шерстка напоминала цветом пресловутый карри.