— Э-э, в-вы кто?..

Ёсихико рефлекторно напрягся. Ответ, однако, пришел от Когане:

— Бог заразы.

— Заразы?!

Ёсихико так испугался, что богиня спрятала руки в рукавах и усмехнулась.

— Истинно так, я богиня заразы. Не знаю, почему вместе путешествуют человек, лис и бог нищеты, но я не дам вам завладеть этим домом.

Тут Ёсихико обратил внимание, что продавец за прилавком магазина выглядел как-то нездорово и порой покашливал. В глубине магазина работала женщина, которая тоже постоянно то прикладывала ладонь ко лбу, то прижимала руку к, видимо, ноющей груди, смотрела в потолок и вообще выглядела не лучшим образом.

— Нынче боги нищеты уже не могут подыскать себе дом сами? Вот позор.

Богиня заразы заглянула за спину Ёсихико и расхохоталась.

— П-потому что вы посягаете на нашу территорию!

— Побеждают те, кто сильнее, это ведь очевидно. Но мы все знаем, что ждет в будущем богов нищеты, которым никто не молится.

— Т-ты зарываешься просто потому, что вас почитают!

Пока боги спорили между собой, Ёсихико тихонько обратился к Когане:

— Неужели богов заразы так уважают?

Ёсихико не разбирался в религиозных праздниках, и понятия не имел, есть ли среди них посвященные таким богам.

— Мало кто поклоняется самим богам, но храм Ясака в Киото проводит праздник Гион-мацури, который изначально задумывался, как умиротворяющий богов, разносящих болезни.

— Это же важнейший праздник! — невольно воскликнул Ёсихико.

Он и не думал, что один из трех важнейших религиозных праздников Японии посвящен богам заразы. Правда, теперь у него появились вопросы к самому себе, поскольку оказалось, что он, коренной житель Киото, так мало знал об истоках Гион-мацури.

— Кроме того, храмы в рамках регулярных ежегодных событий проводят еще Ханасидзуме-но-мацури вскоре после того, как отцветают цветы. Он призван развеивать духов болезней подобно лепесткам цветов. А в старину на четырех главных дорогах вокруг замка проводился Митиаэ-но-мацури, который ограждал город от поползновений богов заразы.

— Ничего себе… Частенько этих богов вспоминают…

— Богам нищеты, в свою очередь, почти никто не молится. Их включают в число бедствий во время молитв, но сила их все равно угасает.

Лис обратил взгляд зеленых глаз к спорившим богам и тихо вздохнул. Если вспомнить, что сила богов проистекает из людского почтения, нет ничего странного в том, что бог нищеты проигрывал. В схватке, разгоревшейся за спиной Ёсихико, бог нищеты уступал от начала и до конца. Правда, если вспомнить, что его даже сущие мелочи доводили до слез, возможно, он сдавал не только из-за разницы в количестве ритуалов.

— Д-досточтимый лакей, скажи что-нибудь! Скажи богине заразы, что она может поселиться где-нибудь еще! — в слезах обратился к нему бог нищеты, дергая за рукав. — Я не могу жить где попало! Ну что ей стоит уступить?!

Ёсихико попытался успокоить бога нищеты, а сам в это время бросил пару быстрых взглядов на богиню заразы. Безусловно, ему и самому хотелось бы поскорее определиться с домом для бога и закрыть заказ. Если решение удастся выторговать в ходе переговоров, о большем и просить будет нельзя.

— А-а… знаете, я понимаю, что вы, скорее всего, откажете… — начал Ёсихико, стараясь вести себя как можно скромнее. Может, у него и не вышло бы, но за спрос денег не берут. — Как вы прекрасно видите, этому старичку нужен теплый дом. Так что… при всем понимании того, что могу вас задеть своей просьбой… не могли бы вы его уступить?..

Сделав предложение, Ёсихико постарался дружелюбно улыбнуться. Богиня заразы фыркнула и смерила его взглядом.

— Странный ты. Вроде, человек, но почему-то помогаешь богу нищеты. Но-о, хоть я и не стану просто так соглашаться, но готова подумать, если примешь условие.

— Условие?.. — переспросил Ёсихико, пока богиня заразы оглядывала его с разных сторон.

— Мы умеем вселяться как в дома, так и в людей. К тому же мы не скованы дурацким ограничением богов нищеты, не терпящих рядом с собой других богов, — богиня заразы уставилась на Ёсихико зловещим взглядом и усмехнулась. — Если позволишь вселиться в тебя, дом отдам.

Итог переговоров Ёсихико подвел со скоростью света.

— Спасибо, до свидания.

— Досточтимый лаке-е-ей! — раздался на торговой улице никому не слышный вопль.

— Ёсихико! Как ты посмел пренебречь божественным заказом из-за боязни за свою шкуру?!

После побега с торговой улицы они оказались на обочине улочки, где Когане от души пнул Ёсихико по ноге.

Солнце уже начало клониться к закату, ветер стал еще холоднее. Дорогу перешла толпа возвращавшихся из начальной школы детишек, весело щебетавших между собой.

— Я вовсе не собирался ничем пренебрегать! А защищать себя тоже важно!

Какой дурак по своей воле взвалит на себя тяжелую болезнь? Попавшая под лапу Когане нога от холода болела вдвое сильнее положенного и вынуждала Ёсихико тихо ныть. Безусловно, он чувствовал себя немного виноватым перед богом нищеты, но не считал, что боги поступают верно, советуя ему жертвовать собой.

— Мы отыщем способ, который устроит и меня, и бога нищеты. Все будут довольны, счастливы, благодарны и так далее.

— Зачем ты цитируешь слова того гоннеги?! К тому же работа лакея как раз подразумевает то, что он в лепешку разбивается и с ног сбивается, чтобы угодить богам. Ты не должен думать о своей выгоде! Поддержи меня уже, бог нищеты!

Скрючившийся и неуверенно переступавший с ноги на ногу дед виновато посмотрел на них исподлобья.

— Н-но если учесть последствия для досточтимого лакея, я и вправду не могу возражать…

Ёсихико изумленно распахнул глаза и выдохнул. До чего же добрый бог нищеты им попался.

— Ты так говоришь после того, как я на расстояние одного кивка приблизился к твоему новому дому?

— Э-это так, но ты ведь не желаешь заболевать, досточтимый лакей? К тому же это может повредить будущим заказам…

Когда-то Ёсихико думал, что этот бог думает только о себе, но он, оказывается, и других замечает. Ёсихико вновь окинул взглядом бога нищеты, неуверенно перебиравшего пальцы. Парню и в голову не приходило, что тот думал о его будущем.

— Но речь ведь о твоем собственном заказе, — Когане раздраженно покачал хвостом. — Смысл от твоего имени в молитвеннике, если он не может выполнить заказ?

— С-справедливо, но…

— Когане, сколько уже повторять, ты слишком серьезный, — почёсывая затылок, обратился Ёсихико к надвигавшемуся на бога нищеты лису.

Когане не пропустил слова мимо ушей и сразу же вцепился в них:

— Что плохого в том, что я серьезен?! Я бог, не забыл?!

— Нет, плохого ничего нет. Но ты будь помягче, что ли.

— А… — тихо обронил, глядя на колонну младшеклассников, бог нищеты практически одновременно с тем, как Когане еще раз пнул Ёсихико по ноге.

Ёсихико перевел взгляд и увидел, что одна из девочек с рюкзаком больше ее самой споткнулась о кочку на асфальте и упала.

— Уй, как неудачно-то.

Ёсихико скривился, представив себе ее боль. Через мгновение девочка заревела, а Ёсихико побежал в ее сторону. Однако пока он бежал, девочку поставил на ноги другой прохожий.

— Ты как?

Парень, по виду примерно ровесник Ёсихико, стряхнул грязь с одежды плачущей девочки и проверил, не ранена ли она. К счастью, той достались лишь ссадины на коленках.

— Тебе больно, наверное, но ты не волнуйся. Такие ранки быстро проходят.

Парень опустился на корточки, чтобы встретиться с девочкой взглядом, и добродушно погладил ее по голове. Вскоре к девочке подбежали ее, видимо, подружки, и начали о чем-то с ней говорить.

— Молодец, прохожий, — Ёсихико удовлетворенно кивнул, обрадовавшись увиденному. Приятно, что хороший человек оказался в нужном месте.

— ...В наши дни такие добрые молодые люди попадаются редко, — проникновенно прошептал стоявший сбоку от Ёсихико бог нищеты, тоже все видевший. — Сегодня какие-то сплошь холодные дома были, но теперь мне наконец-то слегка душу согрело...