– Предупреждаю честно. Если встанешь отсюда еще раз, сломаю твою красивую руку. Теперь садись и сиди.

Она повела себя как ни в чем не бывало:

– Дорогуша, что ты говоришь? Я не могу удержаться, если знаю людей, так ведь?

– Можешь, и не трать время на хлопанье ресницами. Я видел отсюда, что человек, с которым ты только что разговаривала, не имел ни малейшего представления, кто ты.

– Хм, – произнесла Диди. – Ну, может, раньше мы не общались, но это Тед Холлоуэй, он поставил на телевидении несколько вещиц, в которых я участвовала. Сейчас он делает большую теледискуссию, и я подумала, что будет хорошо, если смогу помочь. И вообще, обо мне мы почти не говорили. Речь вели главным образом о тебе. Мужчина с ним – это Уоллес Кроули, лауреат Пулитцеровской премии. Он хочет написать вместе с тобой книгу.

– Завтра первым делом за это примемся. Теперь, пожалуйста, послушай меня.

– Я слушаю. Я вполне могу есть и одновременно слушать, разве нет?

– Надеюсь. Помнишь Рут Винсент, ты познакомилась с ней в тот раз у Харлингенов? Ту, из-за которой подняла такой шум?

– Помню.

– Ну, не нужно смотреть на меня с такой подозрительностью. Я только хочу, чтобы ты устроила у себя небольшую вечеринку и пригласила ее. Но чтобы возле нее не было одинокого мужчины, потому что это будет моя сфера деятельности. Сделаешь это?

– Ни за что!

– О, прекрасно, – сказал Мюррей. – Я думал, то настроение у тебя уже прошло.

– Это не настроение, – ледяным тоном заявила Диди.

– Какой там черт нет! Если назовешь настоящую причину…

– Я уже назвала, и ты ее знаешь. Мюррей, мне не нравится эта девица. Не думаю, что она хороша для тебя. И не стану устраивать вечеринку для всяких…

– Успокойся, фурия, и давай не отклоняться от темы. Ты придумываешь добрый совет, но я его не просил. Я только хочу знать настоящую причину того, что ты…

На плечо Мюррея легла рука, он поднял взгляд и увидел раскачивающегося Кроули, лауреата Пулитцеровской премии.

– Мистер Мюррей Керк, великий детектив, – произнес Кроули с пьяной нежностью. Грузно сел. – Не возражаете, если я посижу здесь, правда?

– Конечно, возражаю, – сказал Мюррей, – но пусть вас это не волнует.

– Большое, большое спасибо, – сказал Кроули. Он был сильно пьян, но говорил почти членораздельно. – Большое, большое спасибо. И это еще не все.

– Позже, – сказал Мюррей. – Не сейчас. Как-нибудь потом, amigo[24].

– Ладно. Эта леди, – Кроули нагло подмигнул Диди, потом, довольный собой, подмигнул еще раз, – говорит, что вы знаете все о детективной работе.

– Неправда, – сказал Мюррей. – Слушайте, приятель, почему бы не попытать счастья за другим столиком? Может, там повезет больше.

– Ха! – презрительно произнес Кроули. – Скромный. Очень скромный. Противно видеть, как человек держит свой свет под пудом[25].

Диди утешающе похлопала его по руке.

– Не расстраивайся, дорогуша. Мюррей из тех, кто любит, чтобы его уговаривали. Давай, скажи ему о книге.

Кроули захлопал глазами.

– О книге?

– Конечно, дорогуша, – ободряюще сказала Диди.

– А-а, книге. О старом Макклеллане. Старом Джордже Бринтоне Макклеллане, самом худшем… – Кроули запнулся и затем произнес эти слова внятно: – Самом худшем мерзавце во всей Гражданской войне. Вот кто он был. – Он подался вперед и разложил на столе нож и вилку. – Видите? Это старый Роберт Эдвард Ли. Это старый Джордж Макклеллан. Но военной разведки нет. Слушаете? Старина Джордж говорит: «Я могу задать трепку Роберту Э. Ли, но сначала мне нужно узнать, сколько солдат у него в армии». И посылает за старым подлым Пинкертоном, лучшим детективом на весь мир. «Мистер Пинкертон, – говорит, – разузнайте для меня, сколько солдат у старого Ли». Пинкертон возвращается. «Сэр, говорит, – и Кроули едва не упал со стула, размашисто отдав честь, – сэр, у Ли миллион солдат. Мало того. Миллион миллионов солдат! Мало того, сэр, они вооружены до зубов! У них есть пушки, зонтики, шпаги и всевсе!»

Диди посмотрела на Мюррея.

– Господи, – беспомощно произнесла она, но продолжать ей не дал вошедший в раж Кроули.

– Старина Джордж слушает это, – заговорил он, приставив ладонь к уху, – и приходит в ужас. Почему? Потому что не знает, что все, сказанное старым подлым Пинкертоном, – ложь! Каждое слово – выдумка. Знает только, что не может победить миллион миллионов солдат. Поэтому сидит и выжидает, пока Линкольн не отстраняет его от командования армией, и весь мир считает, что он рохля. Слушаете?

– Слушаю, – ответил Мюррей.

– Отлично. Но кто сделал из него рохлю? Старый, подлый Пинкертон, вот кто! Старый великий детектив говорит кучу лжи. И вот я хочу знать: почему? Может, он глупый? Может, его подкупили? Вы знаете детективную работу, так скажите мне. Кстати, как вас зовут?

– Шеридан, – ответил Мюррей. – Старый Фил Шеридан[26].

Кроули захохотал.

– Сукин сын, это замечательно! – проревел он, восторженно колотя по столу. – Вас зовут Мюррей Керк, вы подлый старый детектив, но мне нравитесь!

– Мистер Кроули… – произнес официант за спиной Мюррея.

Кроули угрожающе замахал над головой столовым ножом.

– Идет кавалерия! – заорал он. – Идет старый Фил Шеридан!

Внезапно появился метрдотель с двумя официантами.

– Мистер Кроули, – сказал он, – думаю, нам следует проводить вас в комнату отдыха.

Мюррей втолкнул Диди во вращающуюся дверь и вывернул ее на улицу.

– Старая Диди, – сказал он, присоединясь к ней. – Старая Диди и ее друзья.

– Дорогуша, я все пыталась, пыталась тебе сказать, а ты никак не слушал. Выслушай меня, пожалуйста.

– Нет.

– Выслушай! Я пыталась сказать тебе, что он был совсем не таким, когда я с ним разговаривала за его столиком. Совсем не таким.

– Кто бы мог подумать, что в старике окажется столько выпивки?[27] Замечательно. Это понравилось бы даже старому Фрэнку Конми. Он всегда любил сочные парафразы Шекспира.

– Отвратительно, – устало сказала Диди. – И тут очень холодно. Куда отправимся теперь?

– В «Сент-Стивен».

– «Сент-Стивен»! Но ведь еще только девять часов! Никто не возвращается домой в такую рань.

– Ну и что? Давай поживем опасно для разнообразия.

Он наливал на кухне коньяк в суженные кверху бокалы, когда из спальни донесся громкий голос Диди:

– Мюррей, где все мои вещи? Я не могу найти их в чулане, а тут прямо-таки холодильник.

– Тогда выходи из чулана и загляни в нижний ящик гардероба. И перестань так кричать. Что подумают соседи?

– Пошли они, – сказала Диди, как Мюррей и ожидал.

Когда она появилась в легком неглиже цвета слоновой кости, он сидел на кушетке, согревая в каждой руке по бокалу. Она взяла один и лениво подняла к свету.

– Мюррей, для чего ты убрал все в гардероб?

– Из-за уборщицы. Она теперь последовательница Отца Дивайна[28] и так преисполнена праведности, что над головой у нее образовался нимб. В общем, мне стало неловко, потому что знаю, что из-за этого, ей неудобно входить в чулан, поэтому я кое-что предпринял. Вот и все.

– Ты серьезно?

– Конечно. Неужели думаешь, я мог бы экспромтом придумать что-то столь невероятное?

– Пожалуй, нет. А ты приятный во всех отношениях, правда, дорогуша? – Диди уютно растянулась, положив голову ему на колени, а щиколотки на подлокотник кушетки. – Я думала, это администрация, и собиралась резко выказать недовольство по этому поводу.

– Нет-нет. Администрация высоконравственна – это так, но только в отношении более дешевых комнат. И не пытайся пить, опустив голову. Захлебнешься.

– Не захлебнусь. Вот посмотри.