Он внимательно осмотрел прихожую, кухню, ванную комнату и, не найдя ничего заслуживающего внимания, перешёл в спальню Риты. В глаза сразу бросилось большое, слишком большое бурое пятно на нежно-голубом паласе и белый контур обведённого тела. Вот здесь всё и случилось…

Антон осторожно подошёл ближе и почувствовал, что к ботинку что-то пристало. Яркий рекламный флаер некой косметической фирмы лежал, судя по обводам, у ног убитой. Что ж, в этом тоже не было ничего особенного, в девичьих сумочках всегда полно подобных бумажек — вечная погоня за увядающей красотой. Кстати, о сумочках, не мешало бы в них покопаться!

Антон без труда отыскал целых двенадцать кожаных изделий всех форм, размеров и расцветок, но, увы, ничего полезного не обнаружил и здесь. Стандартный набор косметики, визитки столичных такси, сигареты, предметы личной гигиены, да перцовый баллончик — вот и весь нехитрый багаж начинающей актрисы.

Судя по всему, Маргарита не относилась к дотошным особам, собирающим визитки всех своих даже случайных знакомых и выписывающим их телефонные номера в записную книжку. А в памяти мобильного фигурировали лишь какие-то странные прозвища и невообразимые аббревиатуры, определить по которым паспортные данные адресата не представлялось возможным. Антон со вздохом отбросил надежу найти хотя бы номер психолога и снова погрузился в созерцание обстановки, гадая, где мог прятаться убийца, поджидая свою жертву. Он осмотрел тогда всю квартиру довольно тщательно и мог бы поклясться, что в помещении никого не было.

Скорее всего, у убийцы имелся дубликат ключей. Антон вспомнил жалобы Риты на запахи, периодически появляющиеся в квартире. Что ж, если у парня свои ключи — это многое объясняет, он мог свободно проникать внутрь и делать всё, что заблагорассудится. Стоп, а почему именно парень?! Девушка не была изнасилована, и убийца вполне может оказаться с женщиной. Пока неизвестен мотив, любая версия имеет право на существование.

Внимание детектива привлёк огромный музыкальный центр, расположенный на полу в коридоре между кухней и спальней. Антон секунду разглядывал его, а затем машинально включил таймер и почти не удивился, увидев, что время последнего проигрывания совпадает со временем смерти девушки, указанном в заключение патологоанатома. Мужчина, помедлив, нажал клавишу «плей» и комнату заполнил модный ритм нового хита «Падших ангелов»:

— Яркий лёд короны на волосах,

И подушка Герды опять в слезах!

Впереди жестокий неравный бой,

Но победа будет не за тобой….»

Это было последнее, что слышала Маргарита Майер перед смертью.

Вернув Щукиной ключ, Антон ещё раз напомнил, что об этом его «подвиге разведчика» в материале упоминать не нужно и поинтересовался не делилась ли с ней Рита своими страхами и опасениями.

— Типа, что её хотят убить? Да она об этом в каждом интервью трезвонила! — отмахнулась Люда. — Я лично писала последнее, ой!

Щукина испуганно прижала ладонь к губам:

— Получается, зря я ей не поверила!

— И не только вы, — вздохнул детектив. — Увы, запоздалым раскаянием здесь не поможешь. Людмила, постарайтесь вспомнить, Рита говорила вам о каких-нибудь конкретных угрозах в её адрес?

Люда ненадолго задумалась и отрицательно покачала головой.

— Нет, ничего такого не помню. Честно говоря, мы нормально уже месяца два не общались: она всё время на съёмках, а я учусь и работаю. Так, здоровались на бегу, вот и все разговоры, а во время интервью она ничего нового не сказала.

— Жаль.

Студентка-журналистка приуныла:

— Да, жаль, что я ничем не могу помочь. Надо было внимательнее прислушиваться к её словам, но кто же знал?! Ой, подождите! Я вспомнила, Ритка посещала какого-то крутого психолога, очень его нахваливала! Вот он, наверняка, сможет рассказать что-нибудь полезное!

Детектив внутренне возликовал, услышав подтверждение собственных мыслей! Да он просто жаждет пообщаться с этим «крутым психологом», неужели сейчас и адресок подскажут?

— Людочка, дорогая, а вы случайно не знаете, что это за чудо-доктор и где его найти? Я был бы вам очень признателен за помощь!

— К сожалению, не знаю. — Люда нахмурилась, но, бросив взгляд на загрустившую подружку, просияла: — О! Точно! Гелька знает!

— Я?! Откуда?! — поразилась Ангелина, мигом очнувшись от оцепенения.

— От верблюда! Помнишь, когда у тебя депрессия была, ну из-за семейных разборок, я тебе визитку психоаналитика давала. Так мне его, вникнув в проблему, Ритка порекомендовала как классного специалиста. Говорила, что к нему в основном знаменитости обращаются.

Ангелине не понравилось, что подруга обсуждала её проблемы с посторонними людьми, к тому же единственное посещение «классного специалиста» приятных впечатлений не оставило, но момент для выяснения отношений был неподходящим.

— Его фамилия Рюмин, зовут, кажется, Виталий Павлович, офис находится на Остоженке. Больше сказать ничего не могу — я там была всего один раз и очень недолго.

— Спасибо, Ангелина! Теперь я его обязательно найду! — просиял Антон, сделал пометку в блокноте и попрощался с девушками.

Позвонив своему помощнику — компьютерному гению Алику Белкину, детектив уже через пару минут получил точный адрес психолога и поспешил немедленно нанести ему визит.

В приёмной Рюмина сладко пахло мандаринами, и празднично переливалась огнями небольшая пушистая ёлочка на столе секретарши, ничуть не уступающей ей блеском украшений. Антон невольно бросил взгляд на календарь: через две недели Новый год! Надо бы сказать Римме, пусть тоже понемногу начинает украшать агентство.

Секретарша, продолжая сиять в унисон с ёлкой, придирчиво осмотрела дорогую одежду детектива и объяснила, что свет-Виталий Павлович принимает посетителей исключительно по записи, а запись ведётся уже на март! Антон с неохотой достал удостоверение детектива, упомянул, не вдаваясь в подробности, что речь идёт об убийстве, и после десятиминутных переговоров секретарши с шефом был допущен к светилу отечественной психологии.

«Светилом» оказался невысокий румяный дяденька лет сорока пяти с усиками аля Эркюль Пуаро и по-детски ясным восторженным взглядом. Он с нескрываемым интересом разглядывал Холмса, которого сразу узнал, а тот в свою очередь посматривал на визави с некоторой опаской, гадая, не является ли эта излишняя восторженность побочным эффектом ежедневного общения с эмоционально неуравновешенными личностями.

Наконец Антон решил прервать затянувшееся молчание и представился, Виталий Павлович радостно закивал:

— Конечно! Конечно! Я вас сразу узнал, Антон Леонидович! Я ведь вас давно жду, всё гадал, когда же вы ко мне обратитесь?!

— Э…неожиданно, — озадачено признался детектив. — Отчего же давно — всё случилось прошлой ночью, и я практически сразу вас нашёл.

— Не знаю, что там случилось прошлой ночью, я имею в виду, что ждал вас в качестве пациента или клиента, как вам будет угодно! — с прежним энтузиазмом объяснил Рюмин, чем поверг Холмса в состояние лёгкого ступора.

— Меня, в качестве пациента?! В смысле по вашему профилю?

— Разумеется. Согласитесь, было бы странно обращаться ко мне, скажем, с переломом руки.

— Но вы ведь психолог!

— В том числе, вообще — психотерапевт. Психологом пришлось стать гораздо позже — дань моде, почему-то люди предпочитают обращаться именно к этим специалистам.

Детектив уже не пытался скрыть возмущение:

— Тем более! Какое отношение я имею к вашим пациентам?!

Виталий Павлович продолжал излучать восторг каждой клеточкой своего в меру упитанного тела.

— Вы нервничаете! — почти радостно констатировал он. — Вот об этом я и говорил: ваша специфическая профессия в сочетании с издержками бремени славы — это очень тяжёлая, если не сказать, непосильная ноша!

— Ничего, я справляюсь, — проворчал детектив. — А к вам обратился исключительно по делу, может, мы можем, наконец, к нему перейти?