Поколебавшись, женщина назвала адрес.

Комнаты для «особых» клиентов «Элен» находились в небольшом подмосковном леске в одном из частных особняков, не принадлежащих ни кому из сотрудников фирмы. Собственность была оформлена на подставное лицо.

С виду обычный дом так называемых новых русских: двухэтажный с огромным бетонным забором, бассейном, временно оборудованным под каток, оранжереей и густым фруктовым садом. Здесь живёт на первый взгляд обычная семья: семейная пара в возрасте и трое молодых сыновей, старший женат. Держатся, правда, отстранённо, дружбы ни с кем не заводят, но это их личное дело. Немногочисленные соседи хоть и посматривают косо, никогда не заподозрят, что за звукоизолированными стенами дома происходит нечто ужасное, как не замечают они неприметную тёмную машину почти каждую ночь, вывозящую чьё-то бездыханное тело.

И, конечно, никто никогда не узнает в почтенной матери семейства опытного киллера, на счету которого не одна человеческая жизнь. И совершенно невозможно представить, что её муж-бизнесмен, спускаясь в полуподвальное помещение дома, превращается в настоящего карателя, владеющего всеми видами самых изощрённых пыток, а сыновья весьма успешно обучаются этому ремеслу. А молодая жена старшего, так давно мечтает быть единственной хозяйкой похожего дома и иметь платиновую карту, что легко и равнодушно закрывает на всё глаза. Ведь цель оправдывает средства — мудрость проверенная не годами — веками!

Обо всём этом думал Май, подъезжая к дому, а ещё он помнил о бригаде «строителей» уже полгода перестраивающих левое крыло особняка. На самом деле у них совсем другие обязанности, например, охранять территорию. В принципе, его присутствие здесь совсем не обязательно, у пленников и так нет ни малейшего шанса бежать. Просто очередное тестирование от «Воропаев и к?» и он его выдержит. Во всяком случае, первую часть — с должностью охранника он справиться. А вот что будет потом?

Май расположился в комнате слежения, отпустив зевающего Арслана (среднего сына) и, помедлив, посмотрел на монитор. Надо же какая ирония судьбы! Даже не ирония — издёвка: единственный человек, которым он дорожил в настоящем скоро будет принесён в жертву его прошлому!

Ангелина по-прежнему сидела на полу, обхватив колени руками, но лицо больше не прятала — отрешённо смотрела в потолок. Одета в простой красный свитер и длинную чёрную юбку, на лице ни тени косметики, бледная, осунувшаяся, пронзительно юная. Ей сейчас не дашь больше семнадцати.

Он отвернулся, радуясь, что девушка не может его видеть. Это немного утешало. Да, он позволит ей умереть, потому что ничего уже нельзя изменить, потому что не может пожертвовать тем, ради чего жил десять лет! И всё-таки не хотелось, чтобы она погибла, считая его последним негодяем. Май не планировал пережить её надолго. Будет идеально завершить свою миссию в тот же день, а потом… он даже не попытается скрыться, зачем? Арбенин снова посмотрел на девушку и горько усмехнулся: такая вот грустная сказка у них получилась — они жили недолго и несчастливо, а умерли в один день.

Антон позвонил матери, выяснил, что Элен в агентстве и попросил немного подождать. Ему не терпелось найти Маркина. О том, что встреча с ним может оказаться опасной, Холмс не думал. Детектив хотел лишь одного — остановить «снежного короля» первым. Непременно первым и реабилитироваться тем самым в глазах прессы. Можно презирать и сколько угодно поливать грязью «жёлтые» издания, но недооценивать их влияние было бы глупо.

— Антон Леонидович! — ему снова не дали дойти до машины.

Холмс раздражённо обернулся — Щукина! Её только не хватало. Увы, прививаемые годами хорошие манеры не позволили просто захлопнуть перед журналисткой дверь.

— Людмила, извините, я сейчас очень тороплюсь!

— Я только спросить — вы не нашли Ангелину?

— Нет, и не собираюсь искать! — отрезал Антон. — Её отец уверяет, что с ней всё в порядке. Как я могу искать человека, которого семья не считает пропавшим?!

— Где же она тогда? Я позвонила в Сочи тем самым родственникам — они и знать ничего не знают! К ним она точно не поехала.

— Людмила, мне нечего добавить к сказанному. Могу лишь повторить — я очень тороплюсь! Попробуйте поговорить с отцом Ангелины.

— Да с ним бесполезно разговаривать, он же военный — только приказы отдавать умеет! Блин, где же Гелька? Представляете даже её продюсер не в курсе, сам сейчас Кире звонил, спрашивал, куда пропала Скворцова!

Антон замер, услышав знакомое имя:

— Звонил Кире? Когда? Откуда вы знаете?

— Так я у неё около часа просидела, он при мне звонил — минут двадцать назад. Забеспокоился, видите ли! — тараторила Люда. — А потом началась эта суета вокруг, мне едва удалось из отделения выбраться.

Антон перевёл дух.

— Значит Кира… где она сейчас?

— Как где? В больнице осталась. Её утром в хирургическое отделение перевели и очень вовремя. Говорят, в реанимации кого-то убили. Представляете, как раз в той палате, где Кира лежала!

Да уж, на простое совпадение не тянет! Антон испытал невероятное облегчение: слава богу, девушка жива!

— А я вижу, вы стоите с теми мужчиной и женщиной, решила подойти узнать. Кстати, женщину я, по-моему, видела несколько раз в нашем доме. А мужчина…

— Людочка, спасибо большое, вы принесли мне добрые вести, простите, что не могу сделать того же для вас. Я действительно очень спешу, увидимся позже!

Не слушая возражений, Антон скрылся в машине и включил зажигание. Финишная лента всё ближе и он во что бы то ни стало, должен пересечь её первым!

Элен Холмс нервно посмотрела на часы и нетерпеливо отложила в сторону иллюстрированный журнал: прошло уже сорок минут, где же Антон? Какие дела могут быть важнее встречи с матерью?! Ведь он так рвался с ней поговорить. Задавал странные почти неприличные вопросы о прошлом, которые, кстати, довели её до мигрени. А теперь, когда она сама готова обсудить интересующие его темы (разумеется, не все!) он просит её подождать и исчезает!

Элен не любила ждать. Она с детства привыкла получать всё и сразу, ожидание ассоциировалась с запретом, а запрет заставлял нервничать. Неизвестность так же не позволяла расслабиться. Она не знала чего ждать от встречи с сыном, не понимала, зачем ему понадобилось копаться в её прошлом. Это оскорбляло и пугало: к чему ворошить то, что похоронено? Даже журналисты давно смирились с официальной версией её биографии и не копаются в грязном белье. А может она их просто больше не интересует: пятьдесят два — много даже для востребованной актрисы. Она подошла к зеркалу и со вздохом поправила причёску — шедевр итальянского стилиста, на который не повлияли ни стресс, ни утомительный перелёт. Чего, увы, не скажешь о лице, возраст берёт своё — сквозь толщу макияжа неумолимо проступают морщинки, нужно накладывать больше тонального крема. Ещё один тяжёлый, отнюдь не театральный вздох, приметы возраста — основная причина её мигрени.

Женщина снова посмотрела на часы и, усевшись за рабочий стол сына, от нечего делать, стала перебирать лежащие на нём документы. Свой старый снимок она обнаружила не сразу, сначала на глаза попались фотографии убитых девушек, которые повергли актрису в состояние шока. Она долго всматривалась в мёртвые, искажённые судорогой смерти лица и бледнела, все ещё ничего не понимая, точнее отказываясь понимать. Потом, на следующем увидела своё собственное лицо и ужаснулась — оно было зеркальным отражением лиц тех двух погибших девушек. Снежная королева! Галя! Маша! Так вот что хотел знать Антон!

В дверь, предварительно постучав, заглянула взволнованная Римма.

— Элен, простите, пожалуйста, мне очень нужно уйти! Соседка позвонила, говорит, у меня квартиру затопило! Вы ещё будете здесь?

— Да, я дождусь сына, — машинально ответила женщина. Скованная диким, почти животным страхом, она всё же взяла себя в руки и мужественно выдавила подобие улыбки. — Идите, Римма, если что, у меня есть ключи.