Слова Антона подействовали как холодный душ. Май глубоко вдохнул, напомнив себе, зачем он здесь и уже спокойно сказал:

— Ещё больше меня беспокоишь ты: вместо того, чтобы делом заниматься — сплетни собираешь!

— Ничего себе заявление! И чем же, по-твоему, я должен сейчас заниматься — ночь за окном!

— Проработкой личных связей, — не оборачиваясь, ответил бывший помощник. — Тот, кто посылает тебе фотки, явно хочет этим что-то сказать. Что-то касающееся непосредственно вас двоих.

Антон вздрогнул, услышав слова Мая. Он не рассказывал ему о последнем совете Рюмина, и это независимое подтверждение слов психолога невольно прозвучало как откровение. Видимо никуда не денешься, придётся признать очевидное: он и убийца — звенья одной цепи, вот только где искать её начало?

Ангелина вернулась довольно поздно, после фильма они с Гошей ещё долго бродили по улицам, обсуждая недавние события. Тема болезненная, неприятная, но девушка сама её подняла. Лучше говорить о чём-то конкретном, иначе вице-сержанта Киселёва снова потянет на лирику. Она понимала, что нравится ему гораздо больше, чем допускает дружеская симпатия и это немного пугало. Ангелина теперь просто не знала как себя с ним вести. Терять старого друга не хотелось, вот и приходилось избегать прямого объяснения.

Кира, похоже, ещё не возвращалась. Ангелина посмотрела на часы, было уже далеко за полночь, и побрела готовить незатейливый ужин. По правде говоря, есть совсем не хотелось, но ей необходимо было чем-то заняться, чтобы хоть ненадолго отвлечься от всего этого кошмара. Кино не помогло. Романтическая и воспеваемая всеми знакомыми сага о вампирах «Сумерки», увы, не смогла рассеять те, другие сумерки, царившие на душе. Через полчаса появилась сияющая Кира:

— Привет! Как кино? — спросила она, быстро и шумно стаскивая верхнюю одежду.

— Привет, ничего, вроде бы интересно, — пожала плечами Скворцова, размешивая фруктовый салат. — А как твоё свидание?

— Отлично! — продолжая сиять, девушка уселась за стол и налила себе апельсинового сока. — Ой, Гелька, я такая счастливая! Мне даже немного стыдно чувствовать себя счастливой, когда вокруг такое творится.

— Не говори ерунды! Счастье нельзя отложить до лучших времён, оно либо есть, либо нет. Я рада за тебя, правда! — Ангелина села рядом. — Только почему твой избранник так конспирируется? Даже я вас вместе ни разу не видела.

Кира погрустнела и принялась задумчиво теребить бахрому на скатерти:

— Понимаешь, нас и не должны видеть вместе. Он человек довольно известный, к тому же женат…

Последнюю фразу девушка произнесла совсем тихо, не глядя на подругу.

— Женат?! — повторила поражённая Ангелина.

— Да, женат! Есть жена и ребёнок! А я вот такая сякая — разлучница! Осуждаешь? 0 с вызов спросила Кира. — Ты, пойми, я его люблю и вовсе не собираюсь разрушать семью, просто хочу иногда быть рядом! Вот и всё!

Ангелина промолчала: кто она такая, чтобы судить о чьей-то личной жизни, если даже со своей разобраться не может. Хотя, конечно, от скромной и разумной Киры она такого не ожидала. Словно прочитав её мысли, Тимохина грустно улыбнулась:

— Всё-таки осуждаешь! А если бы твой любимый человек был женат, неужели ты отказалась бы от него навсегда?!

Ангелина вздохнула, не зная, что ответить. Арбенин свободен, но от этого ничуть не легче, скорее наоборот. Уж лучше бы был женат! Тогда хотя бы было понятно, почему он так странно себя ведёт.

Май подробно отчитался перед Воропаевым, отметив, что тот сегодня рассеян и слушает вполуха. Конечно, учитывая прослушку, он и так в курсе всех событий, но мог бы не демонстрировать наличие слежки столь явно.

— Геннадий Викторович, у нас проблемы? — осторожно спросил Май, устав беседовать с нереагирующим на слова истуканом.

Воропаев смерил его цепким изучающим взглядом:

— Да, у нас проблемы. Похоже, кто-то сливает информацию, как Воланд! Помнишь такого?

Конечно, он помнил Артура Воланда якобы погибшего в автокатастрофе, как написали в заключение о смерти. На самом деле парень погиб гораздо раньше, осуждённый «своими» за предательство. Один маленький укол в районе ярёмной вены, и в результате гарантированная остановка сердца. Ему, Маю, тогда было поручено усадить уже безжизненное тело в машину и инсценировать несчастный случай на безлюдном шоссе. Это и стало его боевым крещение в «Элен».

Арбенин непринуждённо улыбнулся.

— Если это так, ох и не завидую же я ему! Хотите, чтобы я…

Воропаев ещё долго сверлил подчинённого взглядом, потом махнул рукой в сторону двери:

— Нет, ты занимайся своим делом. Сейчас как никогда важно, чтобы наша компания не оказалась под пристальным вниманием прессы. А с засланным казачком я сам разберусь.

Арбенин кивнул и вышел, гадая, не считает ли большой босс этим самым казачком его самого? Вряд ли! Оснований — никаких, то есть почти никаких. Если не считать того, что он сын тех самых журналистов, которые вышли на след наркодельца Салимханова и погибли от руки нанятого им киллера. Но фирмы «Элен» тогда просто не существовало. Не было её и когда ослепительно красивая девушка Анита вскружила голову двадцатидвухлетнему выпускнику академии МВД. Вскружила так, что ни о чём другом он думать просто не мог и сразу же перевёз её к себе — гражданские браки уже тогда были в моде.

Анита оказалась замечательной хозяйкой, к тому же медсестрой и вскоре стала делать уколы его деду, капитану милиции. Май вздохнул, вспомнив, как однажды вернулся со смены и обнаружил безжизненное тело деда. Анита же, введя огромную дозу инсулина и спровоцировав диабетическую кому, скрылась в неизвестном направлении, прихватив архив капитана Оболенского, в котором хранилась информация, способная погубить Салимханова и его сообщников. Дед собирал эти сведения несколько лет, а из-за беспечности Мая, погиб, так и не успев их обнародовать.

Фирма «Элен» появилась ровно через год после этих событий, и основал её, разумеется, Салимханов. Даже если Воропаев в курсе этой истории и знает кто он такой, ему, Маю, бояться нечего. Мало ли что было в прошлом! Он никогда и ни с кем не делился планами мести, а репутация нечистого на руку следователя, помогающего криминальным авторитетам разваливать уголовные дела за некоторую мзду, скажет лучше всяких слов. Точнее уже сказала, Май знал, что Воропаев такие справки наводил, он сам подсказал ему пару известных в определённых кругах имён, которым в своё время небезвозмездно помог избежать уголовной ответственности. Вот если Геннадий Викторович выйдет на тех, кто расплачивался не деньгами, а информацией, компрометирующей Салимханова, ему придётся очень туго, но такая вероятность фактически равна нулю. А значит, у него есть все шансы без помех встретиться с человеком, укравшим у него прошлое и настоящее. О том, что будущее он ворует у себя сам, Май предпочитал не думать.

Газета одиноко лежала на скамейке в заснеженном парке, её быстро перелистывал холодный ветер, с каждым порывом подталкивая всё ближе к краю и норовя столкнуть вниз. Молодая женщина подняла её и огляделась — поблизости никого, наверное, просто забыли или оставили за ненадобностью. Она прочла название и недовольно скривилась, узнав одно из самых жёлтых изданий города «Московские ночи». Её мама терпеть не могла подобную прессу, и эта неприязнь почему-то передалась дочери. Она уже собралась выбросить издание в ближайшую урну, но вдруг застыла на месте, разглядев фотографии убитых девушек.

Конечно, женщина была наслышана о маньяке, «коронующем» своих жертв, о нём сейчас писали и говорили очень много, но эти фотографии были как две капли воды похожи на те, что она обнаружила недавно в старых маминых вещах и документах тридцатилетней давности. Вот только девушки на них были другие: живые, улыбающиеся, и одной из них в парике, с короной была её мать!

На следующий день детективы встретились ближе к вечеру и обменялись полученной информацией.