— Чего тебе надо?

— До сих пор не понял? Раньше ты соображал быстрее, стареешь! Романов согласился на наши условия, через два часа товар будет отправлен.

— Не может быть! — не поверила Ангелина. — Мой отец помешан на долге и чести, он никогда не забудет о них ради меня!

Анита презрительно усмехнулась:

— Уже забыл! Ты слишком избалована, девочка. Папочка нагрубил, ах какой негодяй, он меня не любит! А мой отец меня с шести лет насиловал и ничего! Это так к слову — чтобы тебе было с чем сравнивать.

— Анита! Не дави на жалость! Говори, зачем пришла?

Вместо ответа она подошла ближе и посмотрела на окровавленную повязку.

— Как твоя рана?

— Тебя интересует моё здоровье?

— Меня интересует, как далеко ты сможешь уйти? — Она бросила ему связку ключей, Май машинально поймал их здоровой рукой.

— Ключи от дома? Что это значит?!

Женщина посмотрела на часы:

— Сейчас почти все находятся в городе — обмывают будущую сделку. Вернутся, когда получат сигнал, что всё благополучно завершилось. У вас будет достаточно времени, чтобы уйти. Главное быстрее найти генерала. Пусть отменит эту чёртову «сделку века»!

Май всё ещё пытался найти подвох в её словах:

— Это ловушка, да?

Анита закатила глаза, презрительно выплюнув:

— Идиот! Ты и так в ловушке, не заметил?

— Тогда зачем ты это делаешь? Если Салимханов узнает о твоей роли…

Она беспечно улыбнулась:

— Обязательно узнает! Я сама ему скажу.

— Он тебя убьёт. Я, конечно, сожалеть не буду, но зачем тебе всё это?

— Хочу увидеть его лицо, когда он поймёт, что его несокрушимую империю разрушила я: преданная комнатная собачонка, которая всегда виляла хвостом и лизала руки, как бы больно её не били! Я даже рада, что ты ничего не сделал. Убить его — проще простого, я сама могла бы сделать это миллион раз! Но мне нужно другое: я хочу, чтобы он увидел, как рушится его любимое детище! Как один за другим отворачиваются бывшие партнёры — вот что действительно заставит его помучиться!

— Ты, правда, этого хочешь? Почему?!

— Неужели непонятно: я ненавижу его не меньше чем ты! Не хмурься, не буду вдаваться в подробности, но у меня больше прав на кровную месть!

Ангелина и Май переглянулись, девушка потянула его за руку, взмолившись:

— Пойдём, это наш единственный шанс!

— Секунду, а как же Арслан и остальные? Если ты говоришь правду, дай мне эту штуку, — Май кивнул на пистолет. — Так у нас будет больше шансов выбраться!

Анита со смехом спрятала оружие за спину:

— Извини, милый, я не настолько тебе доверяю! А что если ты решишь пальнуть в меня? Оружие возьмёшь у кого-нибудь из охраны, они спят в гостиной.

— Спят?!

— Да, немного чая со снотворным для них и Арслана. Тебе ничего не придётся делать — путь свободен. Только ковровую дорожку проложить не успела. И вот ещё маленький новогодний подарок.

Она бросила ему небольшой почти плоский пластиковый пакет.

— Что здесь?

— Возвращаю то, что украла. Конечно, тех документов уже нет, он их сразу уничтожил. Здесь пара дисков и флешек с телефонным переговорами, базой клиентов и перепиской — персональная бомба для фирмы «Элен». Передай их Романову, он знает, как этим лучше распорядиться. А теперь уходите. В комнате слежения заберёшь её одежду, а сам возьми что-нибудь у охранников.

Май кивнул, взял Ангелину за руку и поминутно оглядываясь, повёл её к выходу, на всякий случай, прикрывая её собой от возможного выстрела. Анита с загадочной полуулыбкой смотрела им в след. Покидая «темницу», Арбенин обернулся в последний раз.

— Никогда бы не подумал, что скажу это тебе, но… спасибо.

— Не за что, я это делаю не бескорыстно. Если товар успеют отправить, мой план провалится, поэтому торопитесь!

Больше ей повторять не пришлось. Дорога действительно была расчищена. Арслан мирно спал, уткнувшись лицом в стол. Напротив мигал показывающий опустевшее помещение монитор. Здесь же, как и говорила Анита, Скворцова обнаружила свою верхнюю одежду. Телефон лежал в кармане пальто. Пока Май, вздрагивая от боли, натягивал чей-то синий свитер, Ангелина набрала номер, по которому не звонила уже очень давно. Знакомый голос отозвался почти мгновенно, и она заплакала от облегчения и радости:

— Папа! Папочка! Это я — Ангелина! Я люблю тебя!

— Не понимаю, как это могло случиться? — тихо повторил Леонид Максимович, глядя на спящую жену. Его взгляд упал на прозрачную трубочку капельницы, прикованную к тонкой вене холодным блеском иглы, и мужчина болезненно поморщился. — Почему эта женщина напала на Элен?

— Она психически нездорова, уверен, экспертиза это докажет. — Антон старательно придерживался официальной версии, рассудив, что отцу не обязательно знать некоторые подробности. Он и сам пока не во всём разобрался, у них с матерью просто не было времени поговорить.

— Ужасно, что это произошло в твоём офисе!

— Да, мне тоже жаль. Хорошо, хоть я успел во время.

— Что с той ненормальной?

— Я ранил её. Ей оказали помощь под присмотром полиции, а потом увезли. Учитывая всё, что она сделала, думаю, больше мы Надежду Агафонову никогда не увидим. Если её вдруг признают вменяемой — это, как минимум, пожизненное заключение. В противном случае — принудительное лечение, также пожизненное.

Леонид Максимович ещё немного посетовал на превратности судьбы столь жестокой к его жене и уехал на работу, пообещав вернуться как можно скорее.

Антон сел рядом с матерью и мягко погладив по руке, шепнул:

— Он ушёл.

Она открыла глаза и слабо улыбнулась:

— Спасибо, что не рассказал ему…

— Бред душевнобольной женщины? — голос Антона дрогнул. С одной стороны он хотел бы закрыть тему прямо сейчас, с другой — его терзали сомнения, которые требовалось разрешить.

Элен снова улыбнулась.

— Спасибо и за эту попытку оставить всё как есть, но я, пожалуй, ею не воспользуюсь. Почти всё, что сказала Надя — правда.

— Почти? — в голосе детектива мелькнула надежда. Возможно не всё, во что он верил — иллюзия!

— Ты знаешь, я выросла в состоятельной аристократической семье. Родители воспитывали меня в духе школы для благородных девиц: жизнь была расписана поминутно, будущее — предопределено. Я мечтала стать актрисой, но мама с папой и слышать об этом не хотели. Тогда я ушла из дому и поступила в театральный, там познакомилась с Галей и её сестрой Машей. Однажды Галя предложила мне поработать в одном ресторане, и я согласилась.

— Зачем?! Ты не знала, что тебя ждёт?

— Стриптиз? Конечно, знала, я ведь была там раньше и видела, как выступала Галя. Просто мне настолько надоела жизнь по правилам, чопорность и этикет, что захотелось хоть немного настоящей свободы. Я смотрела на это как на школу актёрского мастерства.

— А как же отец Нади? Тоже проявление свободы?

— Я любила его, потом полюбила другого — твоего отца. Такое бывает. Но я и представить себе не могла, во что это выльется!

По бледному лицу актрисы снова потекли слёзы.

— Я действительно просто вычеркнула их из своей жизни и ни разу не поинтересовалась дальнейшей судьбой девочки! Боже, в кого я её превратила?!

Антон успокаивающе погладил её по руке.

— Ты же не могла этого предвидеть. Ты сама была ещё девчонкой.

Элен не успокаивалась:

— Надя права — я чудовище! Так нельзя!

— Она права ещё кое в чём: я — посредственность, а вовсе не гениальный детектив, — с горькой усмешкой признался Антон. Теперь настала очередь матери его утешать:

— Неправда! Ты многого добился!

— Это результат работы всей команды. Пора посмотреть правде в глаза — без Мая и Алика ничего бы не вышло! С тех пор как ушёл Арбенин, команды больше нет, и я не справляюсь.

— Так верни его!

Антон улыбнулся.

— Именно это я собираюсь сделать. Он сейчас тоже здесь — в хирургическом отделении.

— Навести его. Я подожду, закончим этот разговор позже.