— Какие отношения? Вы о чём?! — выдавила она, наконец, звенящим от возмущения голосом. — Они просто работали вместе: продюсер и певица — не больше! Почему все считают, что такой союз не может быть просто деловым?

Май недоверчиво усмехнулся.

— Скворцова, ты меня удивляешь! Зачитываешься книжными страстями, а реальных не замечаешь. Думаешь, почему он торчит здесь почти сутки?

— Ну… переживает за Киру. Она — один из его самых успешных проектов, — неуверенно объяснила Ангелина. В памяти звучали слова подруги о семейном положении её избранника, и предположение Мая уже не казалось таким невероятным. Это объясняло необходимость скрываться правду не только от посторонних, но и от близких. Ведь даже она — её лучшая подруга не была в курсе происходящего.

— Заряна тоже была его лучшим проектом, не помню, чтобы он по ней так убивался.

— Это ещё не доказательство, — упрямо заявила Ангелина. Недостающие кусочки пазлов встали на свои места, и получившаяся картинка ей не понравилась. Неужели это правда? Невероятно, так не похоже на Киру! Да и Зарецкий не производит впечатление ловеласа. Даже журналисты окрестили его «закоренелым семьянином», как же такое могло случиться?!

— А то, что злополучная квартира принадлежит самому Леониду Егоровичу — простое совпадение? Алик сегодня выяснил.

Девушка долго смотрела на двери палаты, в которую не пустили никого кроме Зарецкого. Ей разрешили зайти лишь на пару минут, да и то по настоятельной просьбе самой Киры, а продюсер провёл там уже больше часа и похоже не собирается уходить.

— Я этого не знала, — тихо призналась она. — Честно говоря, не могу представить их вместе. Он намного старше и вообще…

Губы Мая искривились в циничной усмешке:

— Любовь зла, полюбишь и старого козла!

Ангелина поморщилась от столь грубой прямолинейности.

— Дело даже не в возрасте, просто им обоим не свойственно… такое…э… безрассудство…

Мужчина промолчал. Многое из того, что происходило с ним сейчас, тоже не было свойственно тому Арбенину, которым он был все эти десять лет и которого, как ему казалось, прекрасно знал. Его желания в отношении женщин всегда были простыми и понятными, возможно примитивными, но точно не такими идиотскими как сейчас. Он раздражённо стиснул руку в кулак, подавив глупейший порыв поправить выбившиеся из её причёски локоны, разгладить пальцами тоненькую морщинку на переносице и облегчённо вздохнул, заметив появившегося Холмса.

Наконец-то мысли вернуться в привычное русло. Во всяком случае, он на это очень рассчитывал.

Вернувшись в машину, Антон устало откинулся в кресле для пассажиров и поздравил себя с очередным тупиком. Разумеется, Кира ничего не видела, разумеется, Зарецкий всё отрицает. Лизу теперь не найти, а у Рюмина по-прежнему нет алиби — отличный повод для мигрени!

— Антон Леонидович, вы в порядке? — заглянув в салон, с тревогой спросил Мирослав. Тревога была искренней. Холмс слегка улыбнулся:

— Спасибо, всё отлично.

Мирослав ему нравился, он производил впечатление здравомыслящего, но вполне довольного жизнью человека — весьма редкое сочетание. И в наблюдательности парню не откажешь, в этом Антон тоже убедился, пожалуй, стоит поинтересоваться его мнением.

— Мирослав, позвольте спросить, что вы думаете о Виталии Павловиче Рюмине? Вы ведь знакомы, если я правильно понял?

— Не совсем, — парень сверкнул белозубой улыбкой. — Видел пару раз — вот и всё знакомство.

Детектив непонимающе нахмурился и уточнил:

— Вы говорили о частых визитах к нему в недавнем прошлом, вот я и подумал…

— А это! Так я сам с ним не общался, только вашу маму туда возил, — простодушно признался парень, продолжая улыбаться.

Антон почувствовал как над ним жестко, и неумолимо сжимаются тиски огромного капкана. Только бы успеть найти того, кто его поставил!

Кира попросила привезти кое-какие вещи, и Ангелина с радостью ухватилась за возможность хоть ненадолго покинуть больницу. Поговорить им так и не удалось, и девушка чувствовала себя неловко в роли стороннего наблюдателя, словно тайком подглядывала в замочную скважину.

Они вели себя очень сдержанно. Зарецкий, успокоившись, взял себя в руки и оказывал своей подопечной внимания не больше, чем позволяли приличия, даже уехал по делам через пару часов. Кира держалась не хуже и только их взгляды, случайные, горячие, неподвластные контролю разума сводили на нет все попытки маскировки. Значит, Арбенин прав! Ангелина в этом больше не сомневалась, и всё-таки это открытие не укладывалось у неё в голове. Вернее она не знала, как относится к сложившейся ситуации.

— Приехали, спящая красавица! Очнись уже, — ворчливо позвал Май, слегка задетый полным отсутствием внимания с её стороны: девушка всю дорогу молчала, рассеянно глядя в окно.

— Что? А… спасибо, вам лучше подождать здесь, я скоро вернусь.

— Ну, вот ещё! Здесь даже кофеварки нет. Я пойду с тобой, и пока ты будешь искать вещи, угощусь чашечкой кофе, в больнице он отвратный. Не возражаешь?

Не дождавшись ответа, Май выбрался из машины вслед за певицей и вошёл в подъезд первым.

— Вопрос видимо риторический, — проворчала Ангелина, но в глубине души она была рада его присутствию.

Она догнала Арбенина лишь на лестничной площадке, когда он, склонившись, колдовал над её замком. В квартиру они вошли вместе и вместе дружно отступили назад. Ангелина испуганно охнула и инстинктивно спряталась за Мая, тот негромко выругался и молниеносно выхватил пистолет. Но эта предосторожность оказалась лишней — в разгромленной квартире никого не было.

— Из вещей, документов, драгоценностей ничего не пропало? — в десятый раз уточнил Холмс, рассеяно глядя в окно.

Ангелина и Май переглянулись.

— Ничего не пропало, — сдержанно ответила девушка и, повернувшись к Арбенину, шёпотом уточнила: — На каком языке мне ему ещё ответить, чтобы понял?

— Ты этим языком не владеешь, я сейчас сам ему всё объясню, да так, что желание задавать тупые вопросы сразу исчезнет! А ты посиди пока минутку в приёмной, только никуда не уходи. Договорились?

— Договорились.

— Точно не сбежишь?

Девушка сверкнула возмущённым взглядом из-под длинной чёлки:

— Точно! Куда мне бежать?

— Ну мало ли! — Май вывел Ангелину в приёмную и усадил возле Риммы.

— Присмотри за ней, чтобы не сбежала, — велел он секретарше.

Ангелина покраснела от возмущения:

— Я ведь сказала — никуда не уйду!

— Извини, я привык перестраховываться. Вдруг ты захочешь навестить, например, своего Гошу. Рима, ты меня поняла, отвечаешь головой!

— А ничего, что у меня рабочий день заканчивается! — рассердилась Римма. — Это тебя не смущает?

— Меня? — невинно улыбнулся Май. — Разве ты забыла — меня невозможно смутить.

— Это точно! — проворчала Ангелина, но дверь за ним уже захлопнулась. Сверлить её сердитым взглядом не имело смысла, но девушка какое-то время занималась именно этим.

Римма понимающе улыбнулась.

— Вижу, не только мне порой хочется свернуть ему шею.

Ангелина со вздохом встала и прошлась по приёмной, признавшись:

— Вообще-то я думала о более изощрённых пытках. Свернуть шею — это слишком просто!

Антон не заметил их диалога и исчезновения Ангелины. Он по-прежнему рассеянно смотрел в окно, механически опуская и поднимая жалюзи.

— Оставь верёвки в покое и объясни, наконец, что с тобой происходит! — резко скомандовал Май. Антон вздрогнул и нехотя обернулся.

— Со мной всё в порядке! Что ещё я тебе должен объяснить?

— Много чего. Например, почему ты тупишь битый час, и где тебя носило полдня? Я устал болтать с твоим автоответчиком.

Холмс раздражённо повёл плечом и отвернулся:

— Могут у меня быть личные дела?

— Не-а! Никаких личных дел пока не окончена основная работа! — насмешливо процитировал Май любимую фразу Холмса-начальника.