— Я с вами! — решительно заявила Ангелина.

— Зачем? — удивился Май. — Ты там что-то забыла?

— Нет, хочу убедиться, что вы больше не будете прятать улики! — не смущаясь, заявила девушка.

Тёмные брови Арбенина грозно сошлись на переносице, а в голосе зазвучал металл:

— Ты забываешься, девочка! Не думай, что на правах нашего мимолётного знакомства, я закрою глаза на оскорбление!

Ангелина вспыхнула: мимолётное знакомство — вот значит как! И те, как ей казалось, нежные объятия, и её неуклюжие, заставляющие сгорать от смущения и неловкости, безуспешные попытки назначить ему свидание: всё это для него не более чем мимолётное знакомство?! Что ж, ладно, пусть тогда тоже на снисхождение не рассчитывает!

— С каких пор правда стала оскорблением? Я сама видела, как вы сегодня уже спрятали какую-то вещь, а потом показывали её тому мужчине!

Арбенин удивлённо захлопал длинными ресницами, невольно позабавив девушку как когда-то летом, сходством с куклой Барби.

— Скворцова, ты была в предобморочном состоянии и не могла ничего такого видеть! — по-детски возмутился он.

— Ну, извините, так уж получилось! Так кто из нас забывается? Разве сокрытие улик — не уголовно-наказуемое деяние?

Арбенин скривился:

— О! Какие мы теперь словечки знаем! Откуда, интересно, ты же детективы не читаешь?! — Он шагнул к ней, наклонился так близко, что девушка почувствовала его дыхание на своей щеке и, понизив голос, жёстко сказал: — Ты даже не представляешь, во что вляпалась, я имею ввиду не убийство, но раз уж так получилось — забудь всё что видела и слышала, молчи в тряпочку, сиди тише воды ниже травы. И тогда, может быть, больших неприятностей удастся избежать!

— Моя самая большая неприятность — это вы! — с горечью призналась уязвлённая Ангелина. — И не надо меня запугивать!

— Я ещё и не начинал, просто предупредил!

Ангелина вдруг перестала возмущаться и, глядя ему прямо в глаза, тихо спросила:

— Этот человек он…вы что связались с мафией?!

— А ты «Спрута» насмотрелась! — вяло возмутился Арбенин, не зная какую тактику убеждения избрать. Он уже успел позабыть, какие залежи упрямства скрыты в этой с виду хрупкой особе. Зато, вероятно, полностью отсутствует инстинкт самосохранения: говорить такое в этом здании! Нужно заставить её замолчать и как можно скорее!

— Тогда почему я должна молчать и не высовываться? — настойчиво повторила Ангелина, и Май окончательно потерял терпение, грозно прошипев:

— Потому что это не твоё дело! Неужели так сложно хоть раз в жизни просто сделать то, что говорят без этих твоих вечных «зачем» и «почему»! Всё забудь и помалкивай — это последнее предупреждение, следующий этап — запугивание!

Ангелина отшатнулась как от удара и, неестественно побледнев, тихо сказала:

— И чем запугивать будете после всего, что я сейчас видела?! Отлучением от сцены — не страшно! Я ненавижу эти жуткие песни и нелепую чёрную одежду, которую по контракту должна носить везде, чтобы не портить имидж! А ещё эти корпоративны и приват заказы, где все мужчины смотрят так, как будто я им что-то должна! Семьёй — так у меня нет семьи! Отец выставил за двери родного дома, и не хочет меня видеть только потому, что отказалась жить по его правилам и поступила по-своему! Жизнью? А вы спросите сначала — нужна мне такая жизнь?

Арбенин не выдержав её взгляда, поспешно отвёл глаза и тихо выругался — уж лучше бы кричала, как обычно, или даже ударила — это она тоже может!

— Какого чёрта ты сразу не уехала? — вздохнул он, пристально разглядывая узоры на голубом натяжном потолке.

— Я не успела — Гоша позвонил.

— Гоша ей позвонил, — недовольно передразнил Май, вспомнив друга детства, который летом приглашал её в кино. — Вот и скажи спасибо своему Гоше! Если бы не он — сидела бы сейчас возле телевизора! И мне бы проще жилось! Я спрятал рекламную листовку фирмы, в которой работаю. — Помолчав, неохотно признался он. — Сегодня здесь такие всем раздавали. Но если её найдут на месте преступления, журналисты могут запросто сочинить какую-нибудь грязную историю, что может отразиться на репутации фирмы. А насчёт давних партнёров — речь не о том, чтобы покрывать убийцу, этого никто делать не собирается. Нужно всего лишь проконтролировать, чтобы это не навредило фирме, вот и всё. Не переживай, Антону я эту бумажку покажу обязательно, можешь потом проконтролировать и спросить у него.

— Спрошу обязательно! — пообещала Ангелина, покраснев под пристальным взглядом Арбенина. — А почему его нельзя позвать, если полицию не хотите?

— Соскучилась? Или сомневаешься в моей компетенции? — с неизменной усмешкой уточнил Май.

— Я сомневаюсь в вашей объективности, — Ангелина хоть и продолжала краснеть, сдаваться не собиралась. — Так почему его нельзя вызвать прямо сейчас?

— По той же самой причине: здесь сегодня полно журналистов, а Холмс личность слишком приметная — даже если войдёт с чёрного хода незамеченным не останется. А когда станет известно об убийстве, эти события обязательно свяжут вместе. Теперь, надеюсь, допрос окончен, ты удовлетворена? Мир, дружба, жвачка?

Девушка неуверенно кивнула.

— Отлично! Я могу, наконец, поработать или ты по-прежнему собираешься меня контролировать? — улыбнулся Май. — А впрочем, было бы неплохо проверить, не пропало ли что-нибудь? Справишься? Понимаю, зрелище не для женщин и детей, но…

Ангелина вздрогнула, но постаралась взять себя в руки — вдруг это действительно поможет остановить человека-монстра!

— Я… да, справлюсь.

— Вот и умница, идём! Обещаю, это недолго!

У дверей гримёрки, девушка всё же остановилась и, словно нащупывая путь к отступлению, неуверенно спросила:

— А как же наши отпечатки? Их ведь здесь найду!

— Разумеется, найдут! Это ведь твоя гримёрка, как же здесь не быть твоим отпечаткам? А я — охранник, проверял все помещения перед презентацией — всё по сценарию.

Май открыл дверь, и девушка невольно зажмурилась, уловив тяжёлый терпкий запах крови, но другой, едва уловимый аромат заставил её вздрогнуть снова.

— Что такое? Тебе плохо? — быстро спросил Май, подхватив покачнувшуюся девушку.

— Этот запах! Тётины духи! Точно так же пахло от Маргариты Майер!

Через три часа, Арбенин звонил в дверь Холмса, рассудив, что подождать до утра было бы гуманно, но не в его стиле, поскольку избытком этого бесспорно прекрасного человеческого качества бывший помощник детектива не отличался. У него выдался очень тяжёлый вечер, так почему бы не испортить его другим? Задумка видимо удалась, потому что открывший дверь Антон был ну просто воплощением недовольства! А его взъерошенный, абсолютно не соответствующий статусу и этикету вид, вызвал у Мая удовлетворённую ухмылку.

— Вау! Мистер Холмс в неглиже — ради этого стоило не поспать!

— Какого…?! Три часа ночи, что ты здесь делаешь?!

— Как что? Вы ж сами меня приглашали!

— Куда? — не понял сонный детектив.

— Не куда, а зачем — в расследовании поучаствовать.

— Ты передумал? Замечательно, но неужели нельзя было подождать до утра?! — Продолжал возмущаться Антон.

— Не смог, так спешил вас осчастливить.

— Считай, что я счастлив! — поморщился Холмс. — И перестань выкать, мы вроде бы на ты перешли. Но о расследовании давай завтра в агентстве побеседуем, сейчас не совсем удобно — не один, — признался он немного смутившись.

— Алина? — понимающе кивнул Май, вспомнив длинноногую подругу Холмса — модного дизайнера и светскую львицу Алину Волконскую.

— Что за бестактный вопрос?! — предательски покраснев, возмутился Антон. — Это не твоё дело!

Май насмешливо поднял брови:

— Понятно: ещё одна сказка о лебединой верности разбилась вдребезги!

Антон покраснел ещё больше, совсем как Ангелина несколько часов назад и бурно запротестовал:

— Это не то, о чём ты подумал! Я просто…э…охраняю потенциальную жертву маньяка!