выудить информацию под гипнозом.

Май нахмурился, представив себе картину «выуживания».

— Давай не будем с этим торопиться, я прослежу за Рюминым и Воронцовым, надо бы выяснить, что их связывает. Вряд ли журналист приходил на приём.

— Я спросил об этом у секретарши, она сначала заявила, что не имеет права выдавать подобную информацию, а потом призналась, что видит его впервые. Проследи за ним и чем скорее, тем лучше! Я пока поработаю со списком «отсутствующих на балу» в момент убийства, а когда поеду к Рюмину поинтересуюсь целью визита Воронцова.

От психолога журналист вышел не скоро и в весьма дурном расположении духа. Мая особенно заинтересовал большой конверт, который тот с досадой бросил на сиденье автомобиля. Неужто снова почтальоном подрабатывает? Интересно, что в нём на этот раз? Конверт журналист оставил дома, а потом поехал в редакцию, где, видимо, планировал просидеть до вечера. Подождав около часа, Арбенин решил наведаться в холостяцкую берлогу сотрудника «Московских ночей». Когда-то ещё подростком он попал в шайку домушников и научился довольно ловко взламывать замки, теперь эти навыки весьма пригодились. Легко и незаметно пробравшись в квартиру, Май почти сразу нашёл интересующий его конверт, он лежал в ящике компьютерного стола, заваленный бумагами и газетными вырезками. Мужчина нетерпеливо заглянул в него и громко присвистнул, обнаружив фотографии Рюмина целующегося с первой жертвой маньяка — Ритой Майер! Ещё один весьма пикантный снимок не оставлял сомнений в истинном характере их отношений.

Антон, взволнованный звонком Мая, выскочил из кабинета, собираясь нанести визит двуличному психологу, и едва не сбил с ног Римму, направляющуюся в его сторону.

— Римма, простите, я вас не ударил? Извините, пожалуйста, просто очень тороплюсь. Вы в порядке?

— В полном, — поморщилась девушка, потирая ушибленный локоть. — Антон Леонидович, вам тут просили передать.

Она протянула ему бирюзовую лаковую папку, запечатанную и подписанную как бандероль, но без почтовых штампов.

— Что это, Римма? Я ведь просил вас принимать только официальную почту! Где вы это взяли?

— Мальчик какой-то принёс, — смутилась секретарша. — Он так быстро убежал, что я не успела… Мне это выбросить?

— В следующий раз не принимайте таких вещей, — вздохнул Антон и неохотно взял папку.

Он догадывался о её содержимом и сознательно оттягивал момент вскрытия, словно боялся чего-то. Впрочем, он знал чего именно — необъяснимой связи между ним и убийцей. О том, что она действительно существовала, свидетельствовало это послание, уже второе и теперь адресованное лично ему.

Вернувшись в кабинет, Антон вскрыл папку и обнаружил там, как и предполагал, фотографии убитой Невезухиной. О том, кто мог их сделал гадать не приходилось.

К психологу детектив поехал только через пару часов, хорошенько всё обдумав и настроившись на долгий непростой разговор.

Виталий Павлович встретил его прежней доброжелательной и жизнерадостной улыбкой.

— Антон Леонидович! А вы не торопились, списочек давно готов!

— Вот только не знаю насколько ему, то есть вам можно верить, — без лирических отступлений заявил детектив.

Рюмин престал улыбаться и удивлённо поинтересовался, чем заслужил подобное недоверие. В его безмятежном взгляде молниеносно мелькнула тень беспокойства. Мелькнула и исчезла бесследно, но детектив успел заметить эту почти неуловимую смену эмоциональных оттенков.

— Вы с самого начала не были со мной откровенны разве не так?

— Например?

— Например, почему вы не сказали, что с Маргаритой Майер вас связывали не только профессиональные отношения?

Виталий Павлович побледнел, но, надо отдать ему должное, довольно быстро взял себя в руки и почти спокойно сказал:

— Это вам тот жалкий писака рассказал? Я так и знал! Нашли кому верить, Антон Леонидович, да таких снимков в фотошопе можно сколько угодно сделать!

— Можно, только эти были сделаны не компьютерной программой, а самой обычной фотокамерой, я бы даже сказал не слишком дорогой и качественной. Один из моих помощников специализируется на компьютерных технологиях, впрочем, если вы сомневаетесь в его квалификации, можем передать снимки в прокуратуру — пусть ещё там проверят! — жёстко сказал Антон.

Рюмин побледнел ещё больше, а добродушное выражение лица мгновенно сменилось холодной злой маской

— А вам то что нужно? Тоже деньги? Сколько?! — грубо спросил он.

— Тоже? — уточнил Антон. — Воронцов вас шантажировал?

— Да! Этот ублюдок требует двести тысяч долларов! Совсем охренел, откуда у меня такие деньги?! Я психолог, а не олигарх! Ну, спал я с этой шлюхой и что с того? Да она за серебряное колечко любому отдавалась! И если бы не это убийство — плевать я хотел на все ваши угрозы! А теперь конечно и меня сюда приплетут: спал — значит, виноват! — горячился Виталий Павлович, ничем не напоминавший сейчас прежнего восторженного доктора.

— Виталий Павлович, успокойтесь! Сами говорили — психику беречь нужно, глотните валерианочки и давайте спокойно поговорим. Воронцов угрожал передать снимки в прокуратуру?

— Да, и напечатать в своей паршивой газетёнке, если не расплачусь, — Рюмин достал из кармана халата носовой платок и промокнул покрывшийся испариной лоб. — Пришлось пообещать, только времени попросил хотя бы неделю, а он стал орать, что деньги срочно нужны.

— Не переживайте, снимки и негативы теперь у меня, если конечно, это всё, что у него было. Одного не понимаю: зачем платить шантажисту, если вы не убивали девушку?

— Господи, конечно не убивал! Неужели, по-вашему, я способен на такое! — снова взвился психолог. — Но попробуй теперь докажи, что не верблюд, алиби ведь у меня нет, а тут ещё чёртов Маркин…

— Кто такой Маркин? Возьмите себя в руки и давайте по порядку.

Рюмин презрительно прищурился.

— А почему, собственно, любезнейший я должен вам что-то рассказывать? Чем вы лучше Воронцова? Вы, может быть, ещё хуже! Ему нужны лишь деньги, а вам — собственноручно пойманный убийца, чтобы реабилитироваться в глазах прессы и поклонников, так почему бы не сделать меня козлом отпущения? А что — подхожу идеально!

Антон спокойно выдержал его гневную тираду и невозмутимо заметил:

— Как профессионал, вы бы должны лучше разбираться в людях, Виталий Павлович. Если вы действительно невиновны, то, что мне даст ваша поимка, кроме очередной волны насмешек, когда появятся новые трупы из серии «Снежная королева»? Я дорожу своей репутацией, не меньше чем вы своей. К тому же у меня к этому… гм… существу есть пара личных вопросов. Сегодня я снова получил конверт со снимками убитой Невезухиной и меня очень интересует — какого чёрта он, она или оно дышит мне в затылок? Не кому-то другому, а именно мне? Я не собираюсь делать из вас козла отпущения, как вы изволили выразиться, но и утаивать информацию не позволю! Я понятно излагаю?

— Вполне, — заметно успокоившись, кивнул психолог. — Но я никакой информации не утаиваю, а если что-то и скрыл, то никакого отношения к убийству это не имеет.

— Позвольте мне самому судить. Присаживайтесь, Виталий Павлович, в ногах правды нет, или, вон, прилягте, — Антон кивнул на белоснежную кушетку. — Расслабьтесь, а то вы что-то сильно напряжены, разговор нам с вами предстоит долгий.

— Хорошо, — вздохнул Рюмин. — Рассказывать особо нечего, с Ритой у меня было небольшое приключение, по-другому не назовёшь, любовью там и не пахло, но мой сын каким-то образом узнал об этом и принял ситуацию слишком близко к сердцу. Он очень переживал, боялся, что я брошу его и мать, обещал разделаться с Ритой.

— Разделаться? — осторожно уточнил Антон.

— Мальчику восемнадцать — он очень импульсивен, но совершенно безобиден! — поспешил заверить психолог. — Он устроил мне грандиозный скандал, угрожал, а потом просто убежал куда-то. Я решил дать ему время успокоиться и остался ночевать в офисе. А ночью он ввалился ко мне в ужасном состоянии: абсолютно пьяный, невменяемый, в окровавленной одежде! Он почти сразу уснул на моём диване, так ничего и не объяснив. Представляете, как я испугался, учитывая его состояние и недавние угрозы!