Через некоторое время Мира подала знак, что пора возвращаться. И они, также бесшумно ступая, направились назад. Только войдя в дом, Попов вспомнил, про оставленные в траве тапочки.
- Ну вот, надо возвращаться!
- Зачем? - и Мира ловким движением выпущенного когтя вытащила из висевшей на боку сумки его тапки.
- Когда ты успела их забрать, ведь всё время шла рядом? - И вдруг понял, что, даже не видя Миры, чувствует её улыбку.
- Когда ты станешь настоящим бастом, тоже так научишься.
-Я человек. И человеком останусь.
- Пока что ты остался с бастами, а не с людьми.
-Я остался, чтобы помочь бастам, от имени людей, а не превратиться в баста. Да и невозможно это. - И опять принял её мыслеформы то ли улыбки, то ли добродушной насмешки.
-Конечно, шерстью ты не обрастёшь, да и хвост тоже не вырастет. Жаль. Это и вправду невозможно. Но многое из того, что люди утеряли в своём техногенном мире, к тебе вернётся здесь. Это и ваши ощущения, я это чувствую. Ты улавливаешь запах возле камина, принюхиваешься к пище, прежде чем есть, другие наблюдения так же подтверждают твою восприимчивость к нашей культуре.
- Вот только хвоста мне не хватало! - рассмеялся астрофизик. И потянул в себя воздух. - Ты что, чай заварила?
- Ну да, тебе со смородиной, себе с молоком.
- Вот мы уже и перешли на "ты"? Не против? - И с удивлением увидел, что перед ним его любимая домашняя чашка. - Откуда?
-Чашку скопировала из мыслеобразов. На "ты", не против. Совместные ночные прогулки сближают. - И он почувствовал, Мира мысленно улыбается.
-Должна сознаться, когда я изучала на "Белом стриже" ваш образ жизни, он показался мне непостижимо сложным.
- А теперь?
- А теперь, кажется ещё сложнее, - и добродушно-насмешливая мыслеформа окутала Попова.
- Ты свои тапочки найти не в состоянии. Что ещё из элементарных бытовых вещей ты не можешь?
Теперь улыбался Попов, принимая растерянные, недоумевающие мыслеформы Миры.
- Поживём, увидишь. - Он вдруг вспомнил, что как-то явился на научную конференцию в разных носках.
- У нас нет такого предмета одежды. Поэтому можешь хоть вообще их не носить. Никто не обратит внимания, - вздохнула, мотнула головой, - кроме меня. У тебя же жалкие волосинки вместо полноценного подшерстка на ногах. Простынешь, лечи потом тебя.
- Мира, теперь-то можешь рассказать: что это было там, в лесу?
-Это молодые басты выбирают себе пару. Жуки боры сверхчувствительны к разнице энергетических полей. И если биоэнергетические поля пары бастов несовместимы, возникает пробой, боры пытаются его заделать, отчего общий потенциал поля слабеет и один из бастов проваливается сквозь него.
- И что?
- Ничего. Идёт искать другую пару.
- Но если нравится именно эта?
- Это же его биоэнергетика, пусть корректирует.
- Так пока корректируешь, состариться можно.
-Можно. Но иначе образуются неустойчивые или хуже того, бездетные пары. Для бастов это трагедия.
- А тонкий мелодичный звон, откуда?
- Результат взаимодействия биоэнергетических полей жуков бора и бастов. Вообще-то там очень шумно. Но звуковой потенциал людей невелик, поэтому ты слышал лёгкий звон, а я... Любит молодёжь пошуметь.
И астрофизик ощутил то ли грусть, то ли какую-то другую, скрытую эмоцию Миры. Он поднялся из кресла и пересел на пушистый ковёр, на котором устроилась Мира. Осторожно, боясь поступить недозволенным здесь образом, провёл ладонью по её голове.
- Тебе грустно?
Она зажмурила глаза, сморщила нос, и встала:
- Пора на отдых.
- Я невольно растревожил какие-то твои личные грустные воспоминания?
-Тебе тоже не весело. И вообще, мне кажется, что ты хочешь слишком много узнать за одну ночь. - И не говоря больше ни слова, вышла из комнаты.
Уснул Попов только под утро.
- Маду? Маду? - Он вздрогнул, резко сел в кровати.
- Проспал на смену... од... од... однако... - ему приснилось, будто на "Белом стриже" надо заступать на дежурство.
- Не спеши. Мы всё успеем. Вот, это отвар травяной, он поможет тебе успокоиться.
- Мне бы кофейку. Я и так спокоен как слон! Проспал!
- У тебя частый пульс и подскочило давление. Пей. Отвар не горький и вкусный, там чабрец и мелиса.
Попов принял теплую чашку:
- Конечно вкусный. Вижу, как облизнулась, - хитро улыбнулся в ответ.
- У нас есть отличия в физиологии, - прищурила глаза Мира. - Допил? Пошли. У тебя утренняя пробежка.
- Кошмар! - нарочито возмутился астрофизик. - Что про моё давление-то?
- Датчики встроены в твою одежду. Ты у нас единственный, надо беречь! - протянула лёгкие кроссовки и форму.
Утро ещё только занималось. Даже роса на траве не обсохла. А над рекой стоял сплошной плеск. Басты рыбачили, заодно завтракали.
- Что ж такую рань-то?
- Всю ночь слушал меня и ничего не услышал. Я же говорила, мы ночью можем дремать, но чаще занимаемся какими-нибудь своими делами. Я просто подстраиваюсь под твой ритм жизни.
-Ничего себе - мой ритм! Я - "сова"! Мне ночью лучше работается. А вот утречком... - потянулся Попов, - не плохо бы поспать.
Она в упор посмотрела на астрофизика:
- Кто ты?
-То есть не я сова, я просто похож...э... Это такая земная птица, которая днём отдыхает, а ночью охотиться.
- Я приняла твои мыслеобразы. - Фыркнула, мотнула головой: - Неужели сходство бастов и людей, в самом деле, столь велико? Нам пора. - И двинулась вперёд так, что ни одна травинка не шелохнулась, Попов тут же потерял её из виду.
- Куда же мне идти? - шагнул наугад.
-Ладно, следи за моим хвостом. Я подниму его вверх, над травой будет видно, - сморщила нос. - Пусть смеются, что теперь делать? - Посмотрела в сторону рыбачивших бастов. - Надо же с чего-то начинать заботу о твоём здоровье и долголетии?
Сначала Мира шла вполне спокойно, но постепенно всё ускоряла ход. Попов уже еле успевал. Однако не кричать же: "Погоди, отдышусь!" И тут хвост замер над травой.
- Да, дело плохо! Вы что совсем спортом не занимаетесь?
- Ну почему? А, а... а вообще-то я астрофизик, не спортсмен!
- М...и...я, м...и...я, пошли домой. Теперь ты впереди. - Подождала, пока он повернётся, и подтолкнула сзади.
В доме Мар расхаживал на задних лапах и напевал нечто непереводимое.
- С добрым утром. Вот это ваш рабочий костюм. - Мар излучал яркие мыслеформы удовольствия. Он стряхнул специальной щёточкой невидимую пылинку, и жестом фокусника протянул костюм Попову. Астрофизик почувствовал сразу две эмоциональных волны. Восторг Мара, и собственный ужас!
- У меня есть свои вещи. Я пойду на работу в форме члена команды "Белый стриж"! Каковым и являюсь! А это... это... - и увидел, нет, скорее почувствовал, как восторг Мара сменился удивлением и растерянностью.
- Я вычитал, что именно в таком костюме люди ходят ... люди ходят...
- Ходили, пятьсот лет назад! Я в панталонах из лосины и бархатном камзоле! Мама дорогая! Мира!!!
- М...и...я! О-о-очень ярко и... красиво! Не волнуйся так! Мы сейчас всё исправим. Маду прав, он должен идти в своем служебном костюме. Я его ещё с вечера привела в порядок.
Попов принял душ, побрился, а успокоившись, осознал всю комичность ситуации, Мара стало жалко. Он же старался. Но когда Попов приступил к завтраку, того нигде не было видно.
- Мира, скажи ему, я не обижаюсь и не сержусь.
- Ты сам уже сказал ему.
- Когда?
- Помни о мыслеформах. Мар ждёт на крыльце, он будет сопровождать тебя.
- На первых порах, конечно, не плохо бы. Но потом я освоюсь...
- На всё есть инструкции в отношении тебя. Ты же не хочешь, чтобы наше начальство решило, будто мы не справляемся с обязанностями?
Завтрак состоял из тоненького кусочка чёрного хлеба намазанного толстым слоем красной икры и чашки кофе с молоком.
- Я люблю чёрное. И сладкую булочку.