— Но в истории фейри куча пророчеств, которые сбылись!

Я с наслаждением нырнула в здание и вдохнула холодный воздух. Здесь всегда пахло стерильностью. Почти как в больницах. Охранник на входе — полукровка — лениво взглянул на нас, наши карты пропуска через Портал и снова погрузился в полудрему. Уже везде вместо охраны использовались роботы, но рядом с Порталом они моментально выходили из строя. Так что только люди или полукровки. Ну и заклинания, конечно.

— Ния, пророчества и видения разные вещи.

Мимо нас прошли трое девушек фейри и парень смертный. Судя по его затуманенному взгляду, он только что побывал в Авельхайме, при Дворе Благих. Смертным разрешалось побыть в нашем мире максимум сутки, чтобы не впасть в зависимость.

Видар же продолжал, шагая впереди. Я шла и слушала его, попутно разглядывая светлые стены и безликую мебель. Здесь все было сделано функционально, здесь никто не задерживался. Просто переход из пункта А в пункт В.

— Погоди, но они же оба показывают будущее.

— Нет, — отрезал Феникс, — пророчества показывают возможное вероятное будущее. Видение же может показывать и прошлое, и любой вариант будущего или вообще быть вызванным из-за наркотиков. Как там у Юны с ними?

— Погоди, так получается видение может быть у любого?

— Ты вообще историю фейри и других существ изучала? — спросил Видар на ходу, — Ну смотри сама. Пророки или провидцы рождаются крайне редко. Еще реже — сохраняют ясный разум до конца своих дней. Представь себе, что у тебя в голове постоянно вертятся кадры из того, что будет. Причем в разных вариациях. Ты видишь это во сне, ты видишь это, когда говоришь с кем-нибудь, ты видишь это всегда и везде. А иногда тебе приходят пророчества, которые могут изменить весь мир.

Я передернулась. Так себе перспектива, если честно.

— А видения?

Мы зашли в комнату с Порталом, где едва уловимо пахло озоном. Как после грозы. Я вдохнула бодрящий запах, шагнула в сверкающий круг и, после секундного головокружения, очутилась в Садах. Видар, очутившийся тут мгновением раньше, взял меня за руку и продолжил:

— А видения, дорогая, вещь странная и зыбкая. Лично я им не доверяю. С какой радости тот, у кого нет провидческого дара, вдруг сможет узреть будущее?

— Ну… видения может посылать Богиня.

— Или можно прикрываться Богиней, чтобы доказать свои видения. Повторюсь, Ния, если Богиня захочет поведать что-то, ей проще дать знак одному из провидцев. А в Благом Дворе их двое, если я не ошибаюсь. Зачем ей давать знак простой фейри?

— Может, это означает, что Юна и правда подходит Алистеру. Эх, не успела я у нее спросить. Может, у них уже что-то было?

— Спроси, когда увидитесь, — равнодушно проговорил Видар. — мы пришли.

Как всегда, меня по уши залило блаженным чувством при виде роскошных Садов. Такое сложно описать. Наверное, нечто подобное ощущают те, кто после долгого тяжелого похода возвращаются в родной дом, полный любимых родственников.

Видар не дал мне насладиться этим чувством, а потащил в самую чащу Садов. Сначала по дорожкам, посыпанным белым песком, потом уже просто по траве. Мимо ярких птиц, что перепархивали с ветки на ветку, мимо глазастых животных, которых никто из смертных не видел. Мимо идеально круглых озер, в которых плескались русалки. Мимо говорливых ручьев.

Сады жили полной жизнью, наверстывали упущенное. А мы пробирались все глубже. В такие дебри, куда не все фейри рисковали заходить.

Здесь даже пахло по-другому. Огромные снежно-белые цветы укрывали мощные стволы деревьев, испускали пряный аромат. От них в воздухе висела золотистая пыльца, отчего мир вокруг казался более ярким. А издалека доносились совсем уже диковинные звуки. Я не хотела думать, что за зверь их издает.

Видар же казался абсолютно спокоен. На секунду мне показалось, что вокруг него едва уловимо сверкает огненная аура. Моргнула и все исчезло. Ну кроме Феникса и Садов, конечно.

— Здесь!

Мы остановились среди деревьев, витых цветами. Где-то высоко над головой раскинулось бледно-серое небо Авельхайма, сейчас закрытое сочной листвой. Я не выдержала и скинула туфли, чтобы ощутить мягкость травы. Застонала от блаженства и чувства, что дома.

Сады были рады видеть меня. Я чувствовала это всем своим существом. Потому не выдержала и плюхнулась в траву, раскинула руки, зажмурилась от восторга.

— Отличная поза, как раз такая тебе и нужны.

Голос Феникса разрушил чувство единения с Садами. Я заморгала и села, обхватила колени руками. Вспомнила, что на мне короткое платье, которое сейчас совсем уже задралось неприличным образом. Видар устроился рядом и продолжил:

— Ния, все просто. Ты расслабляешься и представляешь внутри себя кровеносную систему. Вы же ее учили.

— Угу.

— Отлично. Представь ее так ярко, как только сможешь. Но без усилий, без напряжения. А потом представь, что по всем сосудам у тебя течет огонь.

Я икнула и спросила:

— А можно не представлять?

— Можно. Но тогда завтра, максимум — послезавтра ты сгоришь.

— Сволочь ты все-таки, — сообщила в сердцах.

Услышала хмыканье Видара и спросила:

— А дальше то что?

— А дальше представь, что он сливается с твоей кровью, перемешивается. И все. Будет немного неприятно, но ты останешься живой.

— Насчет «немного неприятно» я как-то слышала от нашего Мастера Пыток, — поведала Фениксу, — он так говорил одному провинившемуся фейри. При этом отрезая ему пальцы.

— Пальцы останутся при тебе, как и остальные части тела. Давай, начинай. Я буду рядом.

Последнюю фразу он произнес более тихим голосом, но мне вдруг и правда стало немного спокойнее. Не для того ведь Видар брал меня в жены и огонь подсаживал, чтобы я сгорела.

Растянулась на траве и закрыла глаза. И сразу же аура Садов обняла меня теплотой, заботой. Я чувствовала малейшее движение теплого воздуха, все звуки вокруг. И словно растворялась во всем этом.

Какие-то сосуды, кровь, огонь. Вы о чем? Я лениво плыла мыслями где-то далеко. Ни времени, ни проблем. Даже тело словно где-то далеко от меня. А я лишь сгусток эмоций, который отныне — часть Садов.

Кажется, даже задремала немного. На минуту или две, потому что перед глазами пронеслись яркие обрывки каких-то картин: огонь, брызги крови, яркие лучи. Очнулась и поняла, что солнце начало припекать.

Так, стоп какое солнце?! Небо Авельхайма всегда было закрыто тучами. Да и здесь, под защитой листвы припекать было не должно.

Я открыла глаза и рот, чтобы спросить у Видара, что происходит. Но тут же закашлялась: в горло словно хлынула огненная лава.

Я закашлялась и перевернулась на живот. Казалось, меня сейчас вырвет огнем.

— Ния, Ния! — голос Видара послышался у самого уха, — все хорошо, терпи. Все отлично.

Хорошо?! Я корчилась от жара, растекающегося по самым дальним уголкам тела.

Руки Видара казались ненамного прохладнее. Он поддерживал меня, успокаивал. Но слова почти не доходили.

— Ния, держись.

Больно… больно…больно! Вытащите это из меня! Уберите! Я попыталась содрать с себя кожу, но тут руки перехватили, прижали к траве.

— Ния, я помогу.

Распахнула глаза, перед которым расплывался золотой жар, увидела серьезное лицо Видара, а потом он просто поцеловал меня. Напористо, заставляя губы приоткрыться.

Теперь я задыхалась не только от жара, но и от настойчивого поцелуя. Извивалась, но меня держали крепко. И продолжали целовать.

Горло уже не жгло так сильно. И вообще. В какой-то момент я поняла, что мне уже не хочется содрать с себя кожу. Жар внутри продолжал бушевать, но стал… более мягким. Теперь он не кусал, а обволакивал. Как и поцелуй. Видар, казалось, пил то, что причиняло мне боль. А пожар внутри начинал смешиваться не только с кровью, но и с желанием: таким же огненным и нетерпеливым.

Заныли соски. Я лишь блаженно выдохнула прямо в губы Фениксу, когда его руки скользнули вниз и сжали мою грудь. Все чувства резко обострились. Прикосновения — ласкали и обжигали, сводили с ума и заставляли дрожать. Я хотела дышать с Фениксом в унисон, вдыхать его запах, съесть его… сожрать. И освободившимися руками обхватила его за шею, обхватывая бедра ногами, прижимаясь как можно сильнее. И все равно недостаточно сильно.