«Еще не сегодня, - подумал Олег. - Не сегодня».

Сверху доносился гулкий бас Бокучара, Мокроуса же не было слышно совсем. Один раз Олегу показалось, что он услышал голос советника, но это была лишь мышь за стенкой. Наконец, половицы заскрипели, и Бокучар спустился вниз. Мокроус шел следом, пряча улыбку. Что-то опасное заметил в ней Олег.

- Что же, старик. Ты меня завлек своей историей о сундуке, но сначала можно мне кое в чем убедиться?

- Отчего же нельзя? Конечно, убеждайся.

Бокучар в два шага оказался возле Олега, схватил за бороду и потянул в сторону. Олег хотел было ударить наместника чуть выше толстого живота, но сдержал порыв.

- А ты говорил, борода не его, – сказал Бокучар Мокроусу и отпустил бороду. – Прости, старик. Теперь-то я не сомневаюсь, что ты настоящий старец. Пойми, времена нынче такие, что и бороды не бороды, и люди не люди.

«Ты точно не человек», - подумал Олег. Из глаза покатилась слеза, и он тут же стер ее рукавом.

Борода, которая волшебным образом выросла за одну ночь, действительно была настоящая. Леший принес настойку от ведьмы, которая могла обратить и младенца в старика. Кожа на глазах старилась, борода росла, но внутри Олег остался таким же молодым.

- Виноват, - проскулил Мокроус.

- И чем вам борода моя не угодила, любезный советник?

Бокучар поднял Олега за локоть.

- Давай-ка теперь выйдем на улицу, и ты мне докажешь то, что ты действительно охотник. Ванька, неси лук со стрелами! Одной достаточно, весь колчан не тащи.

Олег не сразу заметил, мальчишку, который после указа наместника скрылся где-то в глубине усадьбы, только и слышно, как босые пятки застучали.

- Вы теперь прикажете мне от стрелы увернуться?

Бокучар рассмеялся.

- Посмотрел бы я на это, - сказал он, проведя рукой по бороде, - но нет. Идем.

Олег потер свою бороду и последовал за наместником во двор.

- Видишь, вон на том дереве, на самой высокой ветке сапог вист? – сказал Бокучар, когда они вышли на крыльцо.

- А как же не увидеть.

- Зорок что-то ты больно для старика.

- Так я же не горшки лепил, а в зверей стрелял всю жизнь, вот и глаз набил, - сказал Олег, все еще не отпуская бороды.

- Вот в этот сапог отсюда попади, коль горазд. Где там лук-то? Ну?  Хотя чего же я! Может ты с самострела стрелять мастак?

Олег чуть было не ответил, что самострел ему привычней, да вовремя одумался. В то время самострелы имели лишь люди военные, состоящие при богатых и знатных людях. Вольный охотник мог раздобыть такой только через дела лихие и подсудные.

- Эгей, вы скажете. Самострел, – сказал он важно. – Я такой вещицы в жизни не держал. Лук, вот это наше дело, - сказал он, объединив последние три слова в одно.

В этот момент на крыльцо выбежал мальчишка и протянул лук наместнику, но тот не говоря ни слова, толкнул мальчика к старику. Олег взял у мальчика лук и одну единственную стрелу, похлопал его по голове и слегка ущипнул за шею.

- Ну что Мокроус, если он попадет, то ты все зря навыдумывал, получается?

Мимо головы наместника с веселым свистом пролетела стрела. Настоящее сокровище, вышедшее из-под рук очень умелого кузнеца, вонзилось в серую утреннюю дымку, и на миг пропало, но лишь затем, чтобы вновь появиться у самой высокой ветви указанного дерева. Раздался глухой удар, сапог подпрыгнул и, найдя себе дорогу через ветви, повалился на землю у самого ствола.

- Во дела, - сказал наместник и подпер руки в необъятные бока. – И правда, охотник. А что же ты оленя то упустил?

- Лося же, а не оленя. Рога вот такие вот были, - Олег развел руки. – Да кто же знает, то ли рука дрогнула, то ли зверь меня учуял. Да, теперь то уже, небось, волки его съели. Что и говорить. Жаль, конечно. Рога загляденье.

- Ты прости, старик, что я так с тобой. Времена такие, никакой веры нет в людей, все обманут. Даже крестьяне мои меня обмануть пытаются, утаивают вечно что-нибудь в своих норах, словно полевки. Так если у меня к ним веры нет, то к тебе я, понятное дело, с осторожностью и отнесся. Да и мой советник сказал, что лицо твое ему знакомо, а он только с гадами подобными себе и водится, потому надо было убедиться, что правду ты говоришь.

- Теперь верите?

- Теперь верю. Мокроус, иди до барака. Позови ко мне двух мечников, что покрепче, а мы пока со стариком Нежданом чаю отопьем.

Мокроус тяжело вздохнул, выглянул из-под крыши, поморщил нос от мелких, еле ощутимых капель дождя, и подумал, что от всей этой сырости у него уже руки несколько дней ноют. Он прижал кисти поближе к груди и побрел к бараку.

- Расскажи мне, много ли там богатства, в том сундуке, - спросил Бокучар.

- Я столько в жизни не видывал. Да что, я? Готов голову дать на отсечение, что и вы столько не видывали никогда!

- Это ты зря, Неждан. Богатств у меня у самого столько, что я и сам не упомню сколько.

Олег решил подразнить наместника.

- А зачем вам тогда тот сундук-то?

- Чего?

- Ну, раз вы такой богатый, что и сами не упомните, сколько у вас богатств. Вы же так сказали. Значит, у вас их больше чем нужно. Я так разумею. Может и этот сундук вам не нужен вовсе?

- Неверно ты разумеешь. Богатств не бывает слишком много. Я даже скажу так: богатств может быть слишком много, чтобы их считать, но их не бывает слишком много, чтобы не добавить к ним новые богатства.

Наместник задумался, правильно ли он донес свою мысль, но Олегу было все равно. Перед их встречей Олег думал, что будет переполнен яростью, когда увидит Бокучара. Однако, когда они сидели напротив друг друга и пили чай, Олег не ощущал абсолютно ничего. Ни злости, ни ярости, ничего. Он лишь хотел как можно быстрее покинуть Лысовку, хотя что-то подсказывало ему, что он еще вернется.

- Я бы тебе тоже предложил варенье, - сказал Бокучар.

Олег ожидал, услышать какое-то оправдание, почему наместник не предложил гостю сладости, но тот решил не продолжать свою речь. Вместо этого, он положил себе еще одну ложку в чай. По мелким зернышкам и алому цвету, Олег решил, что это малиновое варенье, а по довольным причмокиваниям наместника понял, что оно было вкусное.

Наконец появился Мокроус, а вместе с ним два здоровяка. Лица их не отражали большого, или хоть какого-нибудь ума. У здоровяка слева было поломано ухо. Оно превратилось в сморщенный рогалик из теста, где там слуховой проход, оставалось лишь гадать. У здоровяка справа был разбит нос, отчего тот походил на ступеньку, ведущую ко лбу. Больше ничего примечательного в этих двоих не было. Разве что размер. Рост у них если не богатырский, то очень близкий к этому.

- Ну что, увальни? Хотите подзаработать?

- Хотим, – ответили они в один голос.

- Еще бы не хотите! Запрягите телегу пока, а я…

- Простите, но у нас, точнее у вас нет телеги, – напомнил Мокроус.

- Как нет? Ах, и правда, нет.

- Я напомню вам, что мы телегу брали у Прохора. Крестьянина, что в поле ею правит.

- Так и сейчас возьми. Нет, ты постой Мокроус. Ты в усадьбе останься. Придумай, как огненников отвлечь, если чего учуют, а мы с Нежданом в лес поедем.

- Как в лес? – удивился Поломанное Ухо.

- Там же Лешой! – сказал Перебитый Нос.

- Я тропку припомнил одну, узкую такую, но мы пройдем. Там недалеко от поля вашего. Совсем рукой подать.

- Вот, слышали, что вам наш Неждан сказал? – обрадовался Бокучар. – Там совсем близко. Так что, кто-нибудь из вас пусть сходит и телегу у Прохора возьмет. Скажите ему, что я ему два златца дам за это, хотя нет. Один златец, а то два совсем неприлично. Как считаешь, старик?

- Неприлично, батюшка, неприлично.

- Вот и я о чем. А второй, - обратился он снова к мечникам, - второй, пусть самострелы возьмет, на случай какой. Я пока дорожный кафтан накину. Ждите меня на улице.

Бокучар пошел наверх, ступая так тяжело, что весь дом зашатало. Мокроус вздохнул и сел на то место, где только что сидел наместник.

- Вечно он меня оставляет. Как чувствует наживу где-то, так сразу «Мокроус останься тут, а то мало ли что случится». Старый пузырь, - хотел он, было поругать Бокучара, но запнулся, когда понял, что еще не один. – Чего встали? Идите, вам уже все велено было!