— Тяжелее тем, кто остается, чем тем, кто уходит. Просто знай... Она много смеялась и сводила меня с ума.

Я облизала пересохшие губы и улыбнулась.

— Этому миру нужно больше смеха.

— Это действительно так, — согласился он, и мы оба уставились на Николая. — И он будет нуждаться в тебе...

— Я у него есть.

— У него? — Серджио прищурился. — Он убийца.

— Такой же, как и ты.

— Теми же руками, которые он использует, чтобы подарить жизнь, он ее забирает. Тебе придется научиться закрывать глаза... потому что это всегда будет в его крови.

— Что будет?

Серджио пожал плечами.

— Как только ты оказываешься втянутой в эту жизнь, ты не можешь уйти, даже если хочешь. Это преследует тебя, соблазняет, манит, обещает тебе мир. Он всегда будет частью мафии, но я могу помочь тебе исчезнуть, и из-за Энди собираюсь дать тебе этот шанс, — он встал. — К полуночи ты будешь в Канаде или в Мексике, если это твое предпочтение, дом у океана, новая личность, паспорт, новая жизнь, просто скажи.

— Но Николай...

— Он останется. Это предложение для тебя. Не для него.

В панике я уставилась на Николая и встала. Он хотел, чтобы мы исчезли, чтобы я была в безопасности, но я не хотела оказаться в безопасности, если это означало, что мне придется жить далеко от него.

— Мой отец, он будет преследовать Ника? После моего исчезновения?

Серджио не ответил.

— Что бы сделала Энди?

Он снова промолчал и просто смотрел на меня, его кристально голубые глаза пронзали меня будто насквозь.

Я сглотнула, расправила плечи и прошептала:

— Если он останется, останусь и я.

— Слава Богу, — прохрипел Николай. — И, Серджио, вали отсюда, пока я не надрал твою задницу.

— Ха, — Серджио вытащил иглу и нитку. — В твоем положении, ты, скорее всего, упадешь на задницу и будешь выглядеть глупо перед девушкой, которую любишь, — он протянул иглу Николаю.

— Спасибо, — проворчал Ник. — И, Серджио?

Серджио обернулся.

— Проткнешь меня иглой еще раз, и я разорву тебе глотку, пока ты будешь спать.

— Ха! — Серджио одобрительно кивнул. — «Пропранолол», не знал, что ты фанат.

— Уходи, — Николай издал странный рык.

Серджио закрыл за собой дверь и прокричал:

— Всегда пожалуйста!

Что имеем — не храним, потерявши — плачем.

~ Русская пословица

Николай

Мне стоит быть благодарным как минимум за то, что Серджио ввел небольшую дозу, чтобы вырубить меня, достаточную, чтобы последние десять минут казались нечеткими. Я чувствовал, что лучше закрыть глаза и расслабиться, лежа на спине, пока наркотик, морфий, циркулирующий по моей кровеносной системе, сжигал мои вены. У меня всегда была ужасная реакция на любые опиаты. Из-за них, как правило, я чувствовал себя больным, что было благословением, учитывая, что я имел легкий доступ к ним в любое время. И, поскольку я фармацевт, когда дело дошло до создания сыворотки, у меня не возникло с этим никаких проблем.

Я не был шокирован, что он предложил ей убежище. Меня шокировало то, что она отказалась от его предложения и осталась. Умная женщина убежала бы подальше, использовала второй шанс на новый старт и никогда не оглядывалась бы назад. В ее прошлом не было ничего, кроме ужаса, и я не мог себе представить, что будущее будет волшебным и в розовых тонах, даже если она останется со мной. В ее жизни никогда не настанет тот день, когда ей не напомнят о ее прошлом, нашем прошлом, и я должен подумать, будет ли это влиять на наше настоящее и сказываться на нашем будущем.

Вздохнув, я, как мог, сел.

— Майя, не могла бы ты принести маленькое зеркало из ванной?

Нахмурившись, она кивнула, направилась в ванную и вернулась с зеркалом.

— Отлично. Направь его, пожалуйста, на рану, немного наклони, еще немного, — ее руки дрожали. Я не винил ее. Я был не в лучшей форме. — Спасибо.

Мы не разговаривали, пока я проворно и быстро зашивал свою рану идеальным швом, который выглядел, как белый след, словно меня поцарапали. Майя пошатывалась.

— Майя? — я потянулся к ней свободной рукой, мне просто нужно было разрезать нить. — Ты собираешься упасть в обморок?

Она втянула нижнюю губу и прикусила ее, заставив мое тело, онемевшее под действием наркотиков, напрячься от желания утолить похоть.

— Нет, — она покачала головой. — Просто это... так сексуально.

— Что «это»? — я взглянул на свой голый живот. Уверен, она не имела в виду, что я без рубашки? Она видела меня голым. Я очень сомневался, что мое ушибленное тело оказывало такой эффект.

— Это, — она указала на мою руку, в которой я все еще держал иглу. — Ты просто зашил себя, лучше, чем, ну, я даже не знаю, но это просто... Извини, это неуместно?

— Очень, — кивнул я с серьезным видом. — Давай будем профессионалами, Майя.

Мои губы дернулись в едва сдерживаемой улыбке.

— Правильно, — она согласилась, скрестив руки на груди. — Это все, доктор?

Я подавил стон.

— Поспеши и перережь эту проклятую нить, чтобы я мог поцеловать тебя.

— Я не знала, что русские целуют итальянцев без какой-либо защиты, — она провела руками по своему телу. Черт возьми, я готов получить то, что намного лучше по вкусу, чем любой наркотик.

— Очень смешно, — я кивнул в сторону ножниц. — Давай, пока я случайно не проткнул тебя.

— Ха, — она погрозила пальцем перед моим лицом. — Ты имеешь в виду, как прошлой ночью?

Я закатил глаза и откинулся на кровать.

— Давай, добивай меня, добивай. Я жду.

Она осторожно переползла через меня, стараясь не касаться моего тела, потянулась за ножницами и разрезала нить. Я схватил ее за руку в тот миг, когда она была свободна, и поднес кончики ее пальцев к своим губам.

— Как ты? — я не был тем человеком, который задавал эмоциональные вопросы. Я никогда ни о ком не волновался… до нее.

Майя облизала губы, изучая мои несколько секунд, прежде чем ответить:

— Я держусь.

— Ну, по крайней мере, ты еще не убежала с криками.

— И меня убили бы.

— Твой отец, возможно, слишком занят, чтобы убивать тебя прямо сейчас... Или, по крайней мере, слишком занят, чтобы угрожать нам, и когда он это сделает... Я не думаю, что у нас будут проблемы с поиском людей, готовых сражаться за нас. По-видимому, итальянцам было скучно на прошлой неделе, представь себе?

Майя вздрогнула.

— Скучно, что они не успели в кого-то выстрелить? И семь дней — это долгое время? Вау, поговорим о самоконтроле. Должны ли мы вручить им медаль? Или, может, подарить им немного вина?

Я рассмеялся, хотя вскоре один из моих самых мрачных секретов должен был раскрыться Майе. Но несмотря на это я смеялся

Потому что любил ее.

А когда вы испытываете чувство любви, все остальное, кажется, просто уходит на задний план.

— Итальянцы, — прошептал я, здоровой рукой заправляя прядь волос ей за ухо, — любят лишь свое вино.

Она наклонилась, прижав губы к моим.

— А я люблю тебя.

Мое тело гудело от удовольствия и пело в полную силу от ее близости.

— Ты можешь признаться в этом... после всего произошедшего? Даже после испытанного сегодня страха? Узнав свое происхождение?

— Ты не имел ничего общего с моей матерью, которая обманывала и спала с помощником Петрова — абсолютно ничего.

— Нет, — я проглотил чувство вины. — Но я знал. Он был аутсайдером, пытался избежать давления на свою собственную преступную семью и чувство стыда, которое он испытывал, будучи беднейшим, самым неуважаемым из всех. Я знал об этом благодаря своему отцу.

— Видимо, все знали, — вздохнула Майя. — Но действительно ли это имеет значение?

— Я не знаю.

— На самом деле, нет. Нет. Я благодарна за то, что не родня Петрову, что не связана с русским гангстером.

Я открыл рот, чтобы ответить, но она коснулась двумя пальцами моих губ и прошептала: