— Мореход, — обратился к нему пассажир автомобиля, — у меня хорошие новости.

— Говори, — хмыкнул Паша. — Пришло время хороших новостей.

— Мы тут все перевернули, Паша. Даже задействовали наших людей в ментовке…

— Да говори же, — нетерпеливо возмутился Мореход. — Все расходы оплатят…

— Вчера московским поездом в пять десять уехали три человека. Три киллера. Мы сравнили и наши данные, и те, которые у оперов. Профессионалы высокого класса. Вот эти трое как раз устроили весь дебош. Они замочили и Старика, и Учкана. Были у Адидаса, после чего тот слинял. Но теперь они уехали, хотя и неизвестно, по чьему заказу работали. А та тачка, которую возле театра сегодня расстреляли, так в ней залетные, случайные были. Они к нашим городским делам никакого отношения не имеют. Из какой-то московской охранной фирмы.

Мир разваливался в сознании Паши-морехода. Все, что он задумал, шло прахом. Нет никаких «варягов», никто не хочет захватить город, незачем теперь объединяться. И не нужен он, Паша-мореход, потому что бояться стало некого.

Враг перестал существовать.

Надо было его срочно выдумать.

— Ты не убивал, он не убивал, — «Робин Гуд» поочередно ткнул пальцем в сторону Семена, а потом Димы. — А негра замочили. В том смысле, что бизнесмена Трупина. Может, он? — и указал на Рената.

— Я?!

— А почему — нет? Или ты с ним чмок-чмок? В том смысле, что голубиные отношения. Только все время говоришь — Трупин был сука и сволочь.

— Я бы не стал говорить — сука, — возразил Ренат. — У меня собака — сука, и я люблю ее больше остальных.

— Больше остальных собак? Или людей?

— Больше остальных сук.

— Сука — снимается. Остается — сволочь?

— Гнида. — уточнил Ренат.

— О покойниках нельзя плохо, — вмешалась Джессика. — Я где-то читала, что сорок дней — плохо говорить нельзя. А потом — можно.

— У нас нет сорока дней, — заметил Дима. — Если мы не найдем выхода, о нас самих скоро никто плохо говорить не станет.

— Выхода? Выхода откуда?

— Отсюда.

— Да хоть сейчас, — улыбнулась Джессика. — Вот только куда ты собрался?

— И верно. Нас все равно найдут.

— Но надо хотя бы узнать, что они ищут? Конкретно. Что украли из сейфа Трупина?

— Я случайно заметил, — на лице «Робин Гуда» появилось умышленное глупое выражение, — когда выглядывал из окна, одного из бандитов, которые ВАС преследуют, — он подчеркнул — ВАС, — захватили живым и увезли в неизвестном направлении. Вот если бы знать, в каком направлении? И поговорить с ним. Наверняка он бы сказал, что им от ВАС требуется. Кстати, тачка, в которой его увезли, очень крутая, «Лэнд Ровер», и я думаю, не составит труда выяснить, кому из местных авторитетов принадлежит. Вряд ли в городе есть вторая такая же. К тому же на этом джипе наверняка остались следы двух-трех пуль.

— А зачем ты бабахнул в окно из пугача? — вдруг наябедничал Семен.

— Кстати, откуда у тебя взялся мой пистолет? — удивленно спросил Дмитрий. — Я думал, что потерял его еще в реке…

— Как же, потерял… — Джессика поджала губы, — Этот прохиндей все тащит, стоит только плохо положить.

— Один раз пугач спас нам жизнь. А сейчас, — вздохнул Семен, если бы не ты, стрельбы могло и не быть…

— Ага, — выражение лица у «Робин Гуда» стало еще глупее. — Если бы не я. И подвесили бы нас сейчас бандиты за ноги к потолку… Или одни бандиты, или другие. Но нам-то это было бы уже без разницы, верно?

«Варяг» висел так, что его макушка была на вершок от пола. Он висел так уже минут десять, избиваемый резиновыми дубинками, когда в помещение вошел Паша-мореход.

— Сними, — приказал он палачу.

Из ноздрей у «варяга» шла кровь.

— Выпей, — Паша достал из кармана брюк свободно помещавшуюся там бутылку, свернул пробку и налил полный стакан.

Пленник вцепился в стакан, и в наступившей после его криков тишине было слышно, как стучат зубы о стекло, и капают, струясь по подбородку, капли водки.

Вдруг пленник закашлялся, и его вытошнило.

— Закури, — Паша не обратил внимания на блевотину, обрызавшую начищенные ботинки, — Закури, полегчает.

И он взял сигарету себе, а потом протянул одну и ему.

— Кури, кури, — он жестом остановил пытавшегося заговорить узника. — Мы еще успеем надоесть друг другу…

Джессика подошла к молодому сержанту, дежурившему у входа.

— Господин офицер, — начала она, поведя глазками.

— Я не офицер, — угрюмо заметил тот.

— А вот в Америке — любой полицейский — офицер, — сообщила она. — К ним так и обращаются, не смотря на погоны — «офицер».

— Мы не в Америке, — напомнил сержант.

— Как же мне к вам обратиться — мужчина?

— Я вам не… тьфу, — сержант в сердцах сплюнул на пол. — Гражданка, вам чего надо?

Джессика вернулась и угрюмо сообщила друзьям:

— Тут я бессильна.

— Может, предложить ему денег? У нас еще немного осталось…

— Вряд ли, — покачала головой Джессика. — Я видела, его только что какой-то начальник проверять приезжал. Строгий. Специально в фойе подождала, пока тот не ушел. У нас никаких денег не хватит на такое начальство.

— Подвал! — вдруг хлопнул себя по лбу «Робин Гуд». — Как мне сразу в голову не пришло!

— Голова «чердак» называется, а не подвал, — поправила Джессика.

— При чем здесь подвал? — не понял Дмитрий.

— Вспомните, я водку в графине подавал…

— Тоже мне, вспомнил, — шмыгнул носом Ренат. — Ты предлагаешь споить милиционеров? Так там ничегошеньки не осталось, — он стыдливо потупился.

— Как это не осталось? — возмутился Семен. — Когда мы увидели из окна, что подъехали боевики, оставалось почти пол графина.

— Я очень разнервничался, — туманно пояснил исчезновение алкоголя Ренат. — А потом, попробуй сам выбрасывать пачками на сцену собственные деньги…

— Да я не предлагаю никого спаивать, — перебил их «Робин Гуд». — Я о подвале говорю, где, в старом холодильнике наколол льда, чтобы эту водку остудить!

— Как ты предлагаешь использовать лед в нашей ситуации? — удивился Дима. — Нет, погоди, я сам попытаюсь догадаться… — он потер кончиками пальцев лоб. — Ага! Гримируем одного из нас под покойника, обкладываем льдом, чтоб охладился, его увозят в морг, а он потом оттуда выбирается…

— Так ведь можно простудиться! — возмутился Семен. — Воспаление легких заработать!

— Вот фантазер, — хмыкнула Джессика.

— Нет же, нет! — «Робин Гуд» замахал руками. — В подвале проходят трубы отопления.

— Отопительный сезон еще не начался, — поправил его Дима, обиженный, что его план не был встречен с одобрением.

— Вот именно, — подтвердил «Робин Гуд». — Даже не вспотеем.

— Что ты предлагаешь?

— Вдоль этих труб мы доберемся до ближайшего люка и выберемся наружу.

— Там крысы! — ужаснулась Джессика.

— Один мой приятель рассказывал, — ехидно вставил Дмитрий, все еще переживая, — он ездил на заработки во Францию и чистил тамошнюю канализацию. И когда одному из его коллег, поляку, крыса заскочила прямо за шиворот, он ударом кулака раздавил зверька прямо на спине…

— Замолчи! — взвизгнула Джессика. — Заткнись, или меня стошнит.

— Я же не предлагаю тебе туда лезть, — огрызнулся Дима.

— Вы меня что, одну тут оставите?

— Уйти сможет всего один. Если больше — охрана сразу заметит.

— Кто именно пойдет? — Семен встал и деловито потер ладонь об ладонь. — Я предлагаю себя. В случае, если миссия окажется невыполнимой, потеря меня меньше всего скажется. Я не такой сильный и смелый, как вы, ребята…

— Пойдет Дмитрий, не знаю, как его по отчеству, — сказал «Робин Гуд», — а мы будем его прикрывать. В том смысле, чтобы никто не догадался, будто он отсутствует.

— Почему именно Димка? — раздраженно спросил Ренат.

— Почему он? — поинтересовалась Джессика.

— Он самый худой из вас, значит, пролезет. К тому же, он последним видел Трупина, вернее, его труп, а значит, «они» с ним захотят поговорить прежде всего. Да не волнуйтесь так, я его проинструктирую, — успокоил «Робин Гуд». — Не первый год бродяжничаю, знаю школу выживания, и людей нужных знаю…