- Хорошо, - сказал ему Квакин в конце разговора, - слушай теперь про сложившуюся ситуацию. Мы, - Квакин указал рукой на себя и Пинка, - прибыли издалека. Задача наша - навести здесь порядок. Дошли кое до кого слухи о том, что местное начальство обманывает тех, кому должно служить верно и честно. Вот это - то мы и должны исправить. Люди у нас есть, и начали мы неплохо. Головы на кольях на площади видел?

- Видел, - сказал Четвертак.

- Это хапуги и старейшины. Те же люди, которые нам оказались верны, получили достойные места. Кто командир, кто смотрит за порядком среди гражданского населения. Чем больше старейшин, замешанных в предательстве, мы убиваем, тем больше людей переходит на нашу сторону. Армия наша растет. В ней нужны командиры. Мы тебя и твоих людей не знаем, и доверять вам пока оснований не имеем. Но со временем, участвуя в боях, вы это доверие можете заслужить. Но это - по желанию. Можете и не воевать, а делать всякие хозяйственные работы. Понятно?

- Понятно, - сказал Четвертак, - а вопрос я могу задать?

- Можешь.

- Вы, стало быть, хотите все начальство поменять, вплоть до Великограда?

Квакин кивнул:

- Такая наша задача. Ворам и обманщикам головы долой. Вместо них поставить тех, кто честно служить будет.

- А сами здесь останетесь? - спросил Четвертак.

- Нет, - сказал Квакин, - наша служба другая. Мы будем для своего господина в других его землях порядок наводить, - тут стало ему весело от мысли о том, сколько же, наверное, земель лежит по всем этим многочисленным уровням, и он радостно рассмеялся, - да знаешь ли ты, Четвертак Подворотня, сколько всяких земель вокруг, и сколько в них всего невиданного?

Квакин прямо спросил у Четвертака - что сделают городские вожди, когда поймут, что отряд не вернется, и когда это может произойти.

Четвертак, которого хорошо кормили, не обременяли работой и обращались с ним с уважением, понимал, что он Квакину нужен. Квакин готов платить, но за дело. Посему он старался создавать то доверие, о котором Квакин так недвусмысленно сказал ему при первом их разговоре.

Он сказал:

- Я думаю, будет так. Мы шли десять дней. Человек, привыкший к ходьбе, может пройти сюда от города за неделю, но таких в армии нет. Каждый поход в пустыню оборачивается одним и тем же. Солдаты натирают ноги и устают таскать припасы. Солдаты слишком много сидят в казармах. Крестьяне выносливее и привычнее и к ходьбе, и к работе. В этом смысле у вас люди лучше, чем у командующего армией. В городе думают, что на здешних хапуг напали или другие хапуги, или те, кого называют отшельниками. Хотя в последнее начальство не очень - то верит...

- Мне ничего не известно об отшельниках, - сказал Квакин.

- О них вообще мало известно, - сказал Четвертак, - и уже очень давно никто их не видел. Говорят, что когда - то давно была большая война, которую мы проиграли, и часть населения решила не сдавать победителям оружия и не слушаться тех, кого они сделали здесь начальниками, а уйти в пустыню, и жить там, как захотят. В пустынях есть кактусовые леса, где нет воды под землей, и ее нельзя получить с помощью колодцев. В таких местах можно только собирать росу или выжимать сок из кактусов. Еще можно охотится на ящериц. Мясо ящериц съедобно, но охота на них требует большого умения... Вот в таких местах, якобы, и живут отшельники. Они не общаются ни с деревенскими, ни с городскими. Они владеют древними боевыми искусствами, которые запрещены у нас сейчас, и умеют делать старинное оружие, тоже запрещенное ныне. Они не нападают на деревни и караваны, но убивают всех, кто приблизится к их жилью или встретит кого - то из них. А сами они ходят везде, и следят за нами. В пустыне то и дело пропадают люди. Наверное, они просто теряют дорогу и погибают от жажды, потому что очень мало кто умеет правильно ходить по пустыне. Но в народе любят приписывать их смерть отшельникам. Именно из страха перед отшельниками без крайней нужды никто не пойдет в пустыню, и потому - то ее так плохо знают. Вот и все, что мне известно, босс.

- А как относится к ним начальство? - спросил Квакин.

- Никак, - отвечал Четвертак, - они не нарушают законов, и обвинить их не в чем. Когда-то их предки не выполнили требований завоевателей, но ведь это было давно. Они не платят податей. Но ведь никто не устанавливал им размер подати. Для этого сперва надо найти их, а искать никому неохота. Наверное, начальство хотело бы их найти и либо истребить, либо заставить работать. Но оно знает, что искать будут только для вида, и постараются никого не найти, потому что все боятся отшельников. Поэтому оно делает вид, что не верит в них.

- Хорошо, - сказал Квакин, - и что же может быть дальше?

- От города сюда пять дней ходу, - продолжал Четвертак, - если через пару недель отряд не вернется, пошлют большой отряд, человек в сто. Это намного больше, чем самая большая банда хапуг, и всегда хватало, чтобы они заплатили...

Вечером Квакин собрал очередное совещание в составе себя, Пинка и Долбилы.

На нем он сказал:

- Я собрал всю информацию, которую смог, и получилось вот что: недельки через три сюда нагрянет отряд в сотню рыл. Мятежи всегда подавляются одинаково: зачинщиков или тех, кого ими объявят, мочат сразу, остальных - в рабство. Иногда рабам даже удается устроиться к хозяевам, у которых можно прожить дольше, чем обычно... Но сейчас едва ли кто может расчитывать на такую удачу. Песчаная буря уничтожила много плодородной земли. Боссам надо теперь уничтожить соответствующее количество людей... Какой вы видите выход для всех нас, господа?

Приближенные Квакина успели усвоить, что на его советах надлежит высказываться в порядке возрастая старшинства. Сейчас младшим по положени был Долбила. Его ответ был такой:

- Городским - во, - и он провел оттопыренным большим пальцем по своему горлу, - а иначе они нас сами - во! - он повторил тот же жест.

- Точно, - сказал Пинок, и этим его мнение исчерпалось.

- Рад единодушию в наших рядах, господа, - сказал Квакин, - надеюсь, народы, освобожденные от рабства и смерти Песочной революцией, будут столь же единосдушны. Потому что ни фига они пока ни от чего не освободились, и ничего, кроме единодушия, им не остается...

Чисто Место, или по уши в дерьме

Через пять дней после вышеизложенного три человека тащились по пыльной дороге к местной столице, и пребывали уже совсем близ нее. На всех напялены были местные шмотки. Сменяясь, они тащили вдвоем висящую на шесте корзину с сушеной жратвой. По легенде, по пыльной дороге тащилось трое суходольских эгриботов, целью своею имеющих продажу плодов труда своего на столичном рынке. В натуре же это были Квакин, Пинок и Четвертак Подворотня. Квакин и Пинок напрвлялись в город на рекогносцировку, то есть - знакомство с местностью перед началом боевых действий. Четвертак явился проводником-консультантом. Личночть свою он, понятно, скрывал, приклеив найденным в Капсуле клеем кустарно, но довольно похоже изготовленную бороду. Бороды носили иногда эгриботы, но никогда - герические городские бойцы. Кроме того, все трое нарисовали себе маркером татуировки, кторые тоже были в ходу только у эгриботов. Отличить реальные татуировки от настоящих было мудрено, так как цвет совпадал, а тонкостью и изяществом никакие татуировки не отличались.

Оружия при идущих не было. Но, присмотревшись внимательно, можно было заметить одну мелкую странность. А именно: жерди подходящей длины для своей корзины несуны не нашли. И потому составили ее из трех частей, примотав их друг к другу веревками. Зная уже личности сих почтенных, можно было и догадаться о цели, преследуемой ими тем самым: в считанные секунды жердь превращалась в три палки из самого крепкого местного дерева, самой удобной для боя длины. Орудовать палкой компаньоны научились, понятно, у Сэнсея. Четвертак же в меру своих способностей наскоро научился этому делу у них.