Когда жратва была приготовлена, Квакин через Долбилу приказал бойцам бухать и закусывать. Разумеется, посменно - караульная служба должна была идти своим чередом.

У компаньонов она тоже шла - один спал, другой сторожил.

Наутро из Суходолья вышел целый караван - местные тащили еду, бойцы их конвоировали. Шли целый день, и под вечер ввалились в Выселки.

Снова было отмечание, но перед ним Квакин собрал жителей, и обратился к ним:

- Почтенные, - сказал он, - я обещал вам процветание, и я держу свое слово. Отныне вам не надо с утра до вечера гнуть спину в поле. Наглые жители Суходолья вполне справятся с вашими полями. Мы научим ваших пацанов, как справится с охраной суходольцев. А ваши крутые чуваки отправятся за новым богатством. Не все они вернулись к вам. Но за каждого убитого я даю его семье свинью и десять кур. Воистину, погибшие сделали для вас больше, чем могли сделать при жизни!

И с этими словами Квакин покинул собрание.

В том, что свиньи сделают эгриботов куда более благополучными, чем почившие в бозе родственники, Квакин не сомневался. Он уже успел заметить, что эгриботы - существа практичные. А особой привязанности друг к другу заметить среди них не успел.

- Кузнец, - сказал Квакин, - нам нужно вот это, но из железа.

Кузнец покрутил в руках нечто, вырезанное Квакиным из куска мягкого дерева.

- Что это, босс?

- В моих краях это называют наконечником копья, - сказал Квакин, - а само копье - это вот такой наконечник, надетый на длинную ручку. То есть попросту длинную ровную крепкую палку.

Кузнец еще повертел модель наконечника.

- Это не очень сложно, босс.

- Сможешь сделать для всех бойцов вот за столько дней? - Квакин показал ему ладонь с растопыренными пальцами.

- Если достанешь железо, босс. Из трезубцев для рыхления земли столько наконечников не выйдет. Ножей на всю деревню меньше, чем ты даешь дней на работу...

- Достану, - Квакин кивнул, - а сейчас тебе доставят все железо, которое есть в деревне...

К вечеру следующего дня все железо, что нашлось в Суходолье, было доставлено в Выселки. Притащили и еще еды. Наутро караван снова должен был уйти - в Суходоье оставалось еще, что взять. Разумеется, таскали только суходольские - у прочих были дела поинтереснее.

Квакин и Пинок поспешно осваивали работу копьем под руководством Сэнсея, и обучали гвардейцев. Гвардейцы же обучали остальных бойцов.

Квакин протестировал выселковских подростков на скорость ходьбы, и организовал из них своего рода разведку. Тому, кто первым заметит приближение любых чужаков, была обещана награда. Чуваки выдвигались на полдневный переход по дороге, ведущей в город, а к вечеру возвращались. Ко всему, по их рассказам компаньоны познакомились с ближайшей частью этой дороги. На десятый день с момента разгрома хапуг Квакин послал по городской дороге четверых бойцов, но без оружия - их главным оружием должны были стать быстрые ноги. Более надежного средства заблаговременно узнать о приближении противника, кажется, не существовало. На случай же нападения с других направлений Квакин по - прежнему посылал пацанов, но теперь уже равномерно по всей окружающей местности.

Научившись действовать копьем в поединке, бойцы принялись за действия в строю. Так как компаньоны не могли предполагать, как организован противник, желательно было выучить побольше разных тактических приемов. Тренировались даже в фаланге, для чего смастерили специальные копья на длинных рукоятях.

Наконец настал день, когда усталые бойцы с городской дороги доложили, что видели противника, идущего к Выселкам.

Неоцененный служака

Из доклада разведки можно было понять следующее.

Отряд из примерно тридцати человек двигался в колонне, а во главе его пребывал некий начальник. Издалека сложно было рассмотреть подробности, но двое бойцов, обладавшие особенно острым зрением, утверждали, что все люди противника вооружены обычными местными мечами. Никакого иного оружия у них, якобы, не было.

- Если наши не сбегут, с этим отрядом мы разберемся легко, - сказал Квакин Пинку, - надо только не увлечься, и захватить побольше живыми. Проблема в другом - после того, как этот отряд не вернется, могут прислать в десять раз больший. Какой бы дрянной ни был городишка, а несколько сот бойцов в нем должно набраться...

- Наши не сбегут, - сказал Пинок, - они же в своей деревне. Здесь все, что они имеют. Скорее, они могут попробовать сдаться. Вот это нельзя допустить. А потом все будет легко. Если они убьют этих городских, сдаваться следующим будет как - то стремно...

- Хорошо бы убить кого - нибудь из городских до того, как начнется основной бой, - сказал Квакин, - но без дальнобойного оружия этого не сделаешь... Ладно, хрен со всем - будем надеяться, что убийство старейшин - достаточно серьезная вина для того, чтобы не сдаваться.

Собирать жителей не было нужды - известие о возвращении разведки облетело деревню мгновенно. Оставалось только отдать приказ об организованном сборе всех бойцов. Собирал их, разумеется, Долбила, а не компаньоны.

Когда бойцы построились на площади, Квакин, с копьем в руке, сказал очередную речь.

По его словам выходило, что на деревню идут не силы городских властей, а сборище мятежников, предавших своих великих господ. Это, по его мнению, должно было показаться эгриботам менее страшным. Но он предостерег от благодушия. Люди противника вооружены мечами. Это, впрочем, тоже не беда, ибо копье сильнее меча. А если они будут драться в строю, то противник будет разбит быстро и без потерь. Если же они проявят нерешительность и трусость, противник перебьет всех.

Эгриботы слушали серьезно, но проявлений особого беспокойства Квакин у бойцов не заметил. Некоторые телки начали паниковать, но Квакин тотчас приказал бойцам покинуть деревню, и контакт с паникерами прекратился.

С учетом сухольских маргиналов, у компаньонов оказалось тридцать шесть человек. Этих последних Квакин предупредил, что предстоящий бой - их возможность перейти с положения слуг победителей в число самих победителей. Все, кто примет в нем участие, будут равны в своих правах. Судя по всему, этих сил должно было хватить для разгрома городского отряда. Но, разбив его, компаньоны не получали никаких новых людских ресурсов - максимум, несколько человек, которым с некоторым риском они смогут доверять, приняв к себе. Посему важно было не только победить, но и победить без потерь.

Правда, у их был источник резерва в виде суходольцев. После того, как городской отряд окажется перебит объединенными силами трех деревень, у суходольцев не будет надежды рассчитывать на особое к себе отношение со стороны городских властей. Самых надежных из них тоже можно будет поставить в строй. В Суходолье, как и в любом другом месте, должно было хватать и недовольных, и честолюбивых.

Но даже в том случае, если бы все суходольцы вошли в силы компаньонов, они по прежнему испытывали серьезнейший дефицит в людях.

Для боя выбрали место недалеко от деревни, где дорога шла через обширное поле. По одну ее сторону кактусы отстояли от дороги метров на пятьдесят, по другую - на тридцать. Вот в этих - то кактусах и решили разместить свои силы.

По плану, когда городской отряд поравняется с засадой, строго по команде Квакина, бойцы выбегают из - за кактусов, смыкают строй и бегом, выставив копья, атакуют противника. Удар придется в бок колонны, и можно надеяться, что поразить удастся сразу многих. Если колонна развернется, то создастся куча - пока люди бегут тридцать метров, толком не перестроишься. Если колонна побежит - догонять в поле и бить в спину. Главное - не давать зайти со спины им самим. Для этого строй делался двойным, в два ряда. Если противник начнет окружать, задние разворачивают копья в бок или назад.