Кабина военного грузовоза была сугубо утилитарна, словно ее проектировал суровый челябинский конструктор. Вместо ремней безопасности пассажирам полагалось цепляться за там и сям приваренные могучие скобы, наверное, сделанные из остатков усиления бампера. И даже крышка бардачка была миллиметра три толщиной. Про неудобное сиденье, обтянутое фальшивой кожей и набитое фальшивым поролоном, и сказать нечего. В смысле, ничего хорошего (или хотя бы цензурного) сказать.
- Петя, у тебя тут радио нет, что ли? - спросил я, обшарив глазами приборную панель.
- Не, только рация. Но она не работает, пан старший лейтенант, - извиняющимся тоном ответил Солнышкин, с натугой крутя громадную баранку. (Действительно, зачем изгаляться с гидроусилителем, когда можно просто и дешево увеличить плечо приложения силы.) - В КУНГе есть.
И вот зачем он мне про КУНГ сказал? Чтобы я туда убрался? Или я опять на него лишних гадостей напридумываю, а Петя просто чистая наивная душа нараспашку? Угу. Душа бывает на распашку и под паром. А еще - озимая.
- Жаль, хотел новости послушать. Узнать, что в мире творится.
- Ой, а я как раз слушал, когда... ну, вы... горючку... а я... на вас...
- И чего наслушал? - перебил я, показывая, что зла не держу.
- Тама как раз речь нового Великого Князя Литовского была...
Солнышкин немного косноязычно и сбивчиво, то и дело отвлекаясь на дорогу, рассказал потрясающие вещи. Новый Великий Князь Литовский заявил о желании пересмотреть итоги Минской унии, заключенной четыреста лет назад и приведшей к вхождению ВКЛ в состав Царства Польского. При этом не исключил возможность выхода ВКЛ из Польской (теперь уже) Империи, если... Много всяких "если".
- Князь сказал, что мы для Варшавы стали... этим... "мозговым придатком", во!
- Может, сырьевым? - уточнил я.
- Да каким "сырьевым"? У нас в княжестве из сырья только болота, да речки! - вздохнул Солнышкин, - Варшава у нас мозги вытягивает! Электронику сложную где делают? В Польше! А станки всякие? А артефактные фабрики где? Опять в Польше! Институтов у себя там понастроили, лабораторий понаоткрывали. А работает там кто? Да наши, литовские, и работают! Потому что у нас, будь ты хоть с десятью мозгами в голове, сможешь только бульбу окучивать...
Я слушал в некотором офигении: Петруха оказался махровым патриотом княжества. И честно страдал от осознания несправедливости политико-экономического устройства империи. Князь же простой "декларацией о намерениях" не ограничился, а объявил о немедленном созыве Вселитовской научно-практической конференции, делегаты которой должны в срочном порядке прийти к консенсусу и, хотя бы тезисно, сформулировать цели и задачи реформ, набросать план развития, наметить пути решения и преодоления. На худой конец, обозначить вектор.
- Князь сказал, что приглашает всех...
- И оппозицию?
- Кого?
- Ну, тех, кто кричит, что все плохо и правительство ничего не делает.
- А-а! Ага, всех. Князь приказал под это дело самую большую армейскую базу отдыха выделить. Потому что там и охрана есть, и столовых много...
Я в очередной раз умилился Солнышкину: "столовых много"! Умеет ведь сказать. Угу, какой же политик откажется от перспективы халявного трехразового питания в армейской столовке?!.. Стоп! А не на этой ли базе у Добжи свояк начкаром?
Оказалось, именно на той.
Свояк Добжи, мордастый и крепкобрюхий майор лет сорока, встретил нас по всем законам армейского гостеприимства, которое традиционно начинается с:
- Какого лешего ты приперся именно сегодня?! У нас тут дурдом полный!
И заканчивается определением на постой с выдачей сухпайка с печеньками и обещания оторвать все, что не пришито (включая голову), если кого ночью потянет шляться по расположению.
Солнышкина, нагруженного парой банок тушенки и сгущенки, загнали в караулку к отдыхающей смене, а нас с Добжей огородами и окопами провели до вещевого склада, где у знакомого кладовщика имелась гостевая каморка с топчанами из ортопедического горбыля... (На правах рекламы: Сон на уникальных лежанках из ортопедического горбыля позволяет почувствовать все косточки в вашем теле. Даже те, о наличии которых вы не подозревали.) Вместо матрасов и подушек нам выдали по кипе тощих солдатских одеял с ефрейторскими лычками-полосками. Да для ночного перекуса кладовщик, замотивированный свояком-майором, оделил нас двумя коробками офицерского пайка, пятилитровой пластиковой бутылью с водой и электрочайником.
- Ладно, отбивайтесь, - подытожил свояк, - Утром разбужу. Рано. Имейте в виду.
Эх, умей я прозревать ближайшее будущее, нипочем бы не стал разглядывать содержимое коробки с пайком и возиться с аккуратным застиланием топчана. Я бы сразу по убытию майора завалился на лежанку и принялся считать овец. А теперь поди, найди их. Разбежались, заразы, напуганные храпом доблестного лейтенанта запаса... Нет, это невозможно! Хуже мог быть только гороховый суп на ужин!
Добжа выдал очередную руладу с фиоритурами, флажолетами и прочими крещендо. Кошмар! Я попробовал повторить, так у меня чуть легкие в клочья не порвало: две минуты перхал, восстанавливая дыхание. Нет, это точно и окончательно невозможно!
- Ты чего? Куда? - вскинулся дремавший кладовщик, когда я пробирался мимо него к выходу.
- На улицу. Прогуляться.
- А чего не спится?
- Сосед храпит. Не слышите, что ли?
И кладовщик действительно прислушался! Он тугоухий? Вот повезло человеку.
- Хорошо храпит! - похвалил кладовщик мастерство гостя, - То-то меня в сон клонит, - и, заметив мои дико вытаращенные глаза, пояснил, - Я почти тридцать лет в армии. И все по казармам. На склад всего полгода назад сел. И до сих пор бывает, что не могу уснуть - привык, что рядом какая-нибудь сволочь храпит. Такая вот петрушка.
- Везет вам, - искренне признался я в зависти, - А почему вы ночью работаете?
- Особый режим у нас, - вздохнул кладовщик, - Как на базу депутатов этих на конференцию согнали, так особый режим и ввели.
- Понятно. Ладно, пойду, попробую сон нагулять.
- Ты только к клубу не ходи. Там от патрулей не продохнуть... А, погоди-ка, тут мне одну штуку принесли, - кладовщик пошарился в ящике стола и достал бейджик на ленточке, - Держи, он не именной - просто делегатский. Повесь на шею. С ним тебя никто тормозить не будет.
- Я же в форме.
- Ай, там половина тоже в форме. Их со сборов в делегаты забрили.
- Ну, спасибо тогда.
- Спасибо не булькает, - привычно отшутился кладовщик и махнул рукой. Мол, проваливай, дай человеку поспать, пока рядом храпит "какая-то сволочь".
Я вышел из склада под звездное небо и полной грудью вдохнул свежий воздух, напоенный ночной прохладой. "Бу-э-э! - раздалось из-за угла, - Кха-кха-кха! Бу-э-э!"
- Не всем свежий воздух одинаково полезен, - наставительно произнес я во тьму, - Во всяком случае, храп - такая же гадость, да еще и храпят, обычно, гораздо дольше.
И, взбодрив себя этим спорным умозаключением, я завертел головой, пытаясь определить, где здесь клуб, к которому мне не советовали ходить
Базу отдыха армейцы отгрохали с размахом, заняв под нее немалый кусок берега очередной безымянной реки и рощу. Кроме складов, караулки и клуба тут были пляж, парочка теннисных кортов, футбольное поле, волей- баскетбольные площадки, хоккейная коробка, несколько тренажерных и спорт-зал, коттеджи и многоэтажки для проживания личного состава, реабилитационный центр и (само собой!) - "много столовых". По крайней мере, все это было нарисовано на большом щите. Я, прям, порадовался: вот образец открытости, вот что значит "армия с человеческим лицом"! И радовался еще минут пятнадцать, пока не понял, что указанное на схеме расположение объектов и дорожек не соответствует реальности. Там даже река течет в другую сторону! Черт, я, наверное, проглядел маленький штампик в углу: "Одобрено. Первый отдел." Или как они секретчиков обзывают? Лучше бы вместо схемы просто список вывесили - честнее было бы!
