– Господин президент, доктор приехал не из госпиталя! Он был в гипносерии и связаться с ним оказалось невозможно!

– Хорошо, скажи, что я его приму через несколько минут, – Окойе щёлкнул переключателем и вновь обратился к собеседнику.

– Я назначу Робера Кауну, – важно заявил он. Увидев немой вопрос в глазах своего советника, президент засмеялся и произнёс. – Его никто не поддержал на выборах и, следовательно, он безопасен! Попытка сместить меня приведёт к его политической смерти.

– Резонно! Кто это подсказал?

– Это посмертный совет Шеннона. Вот почитай, – с этими словами президент Зангаро выдвинул ящик своего массивного письменного стола и достал оттуда вчетверо сложенный лист бумаги. – Держи, почитай на досуге. А сейчас мне пора! Ждёт доктор Арвидсон.

Как только дверь за Бенъярдом закрылась Окойе спрятал в шкаф остатки виски и стаканы. Затем он щелкнул переключателем и произнёс:

– Кати, дорогая, пригласите ко мне доктора и подайте ещё кофе…

В то же самое утро в радиоцентре Габерона Сергей Александрович Голон собрал своих подопечных – министров правительства Зангаро в изгнании. Его сопровождал лейтенант Коренев, выполнявший роль переводчика. Он недавно вернулся из Гинкалы, куда был вызван Лунёвым. Он срочно затребовал Евгения к себе на базу, поскольку неожиданно для себя выяснил много интересного о порядке прохождения воинской службы в Богане. Он рано утром позвонил по телефону прямо Голону:

– Сергей Александрович, выручай. Тут у них такое творится, что без полбутылки не разберёшь.

– Чем я тебе могу помочь, Борис Николаич, – спросонок пробормотал дипломат.

– Мне нужен переводчик Коренев, срочно. Александр Васильич сказал, что он временно прикомандирован к тебе.

– М-да, а что скажет эээ…

– Он согласен.

– Хорошо, присылай машину.

Всего за три дня Коренев справился с поставленной задачей, при чём сделал это «отлично», поскольку прекрасно разбирался в местных нюансах. Вот что удалось ему узнать. По окончании основной школы всех молодых людей независимо пола и возраста на полгода направляют в молодёжный лагерь, где они проходят начальную военную подготовку и бесплатно работают на полях и стройках. После этого призывник сдает экзамены в специальную школу, чтобы овладеть профессией или продолжить обучение дальше. Если он проваливает экзамены, то на два года остаётся служить в армии или другой силовой структуре. По окончании службы солдат опять должен сдавать экзамены и куда-то поступить, но, если это не получается, он продолжает остаетесь служить ещё год. Теоретически он может находится на службе до окончания призывного возраста и сразу выходит на пенсию.

– Какой же у них тогда призывной возраст, Евгений? Лет тридцать? – спросил Голон, который вообще не имел никакого представления о принципах комплектования боганской армии. До этого он считал, что в ней служат исключительно добровольцы.

– Смотря для кого, Сергей Александрович. У мужчин – это шестьдесят лет, время выхода на пенсию, а у женщин – по-разному. У бездетных – тридцать один, а остальных снимают с воинского учёта после рождения первого живого ребёнка.

– Значит выкидыш не считается, – Голону достал пачку сигарет и стал её вертеть своими длинными артистическими пальцами. – Любопытно. Так что же Лунёву не понравилось?

– Понимаете, Сергей Александрович, некоторые боганцы сидят в армии лет по десять и даже больше, поскольку нерадивы или просто тупы. Вот именно таких ему и прислали для окончания строительных работ…

– Интересно рассказываешь, Женя. А что происходит с умниками?

– После окончания училища выпускник должен отработать четыре года на государственной службе по своей специальности. Однако, если будет установлено, что он уклоняется от неё или не может получить места, то его забирают в армию и отправляют на курсы сержантов. Тогда он должен служить уже четыре года! Потом он выходит в офицеры или демобилизуется.

– Неплохо. У нас бы так делали!

– Чего тут хорошего: в армию и полицию попадают, в основном, либо дебилы, либо лентяи. Когда майор Лунёв это выяснил, то был чрезвычайно раздражён этим фактом и устроил разнос местному командованию. Ух и ругался он крепко!

– Как же майор вышел из этого положения?

– Очень просто, товарищ советник. Я обнаружил, что все военнообязанные боганцы должны раз в месяц проходить военные сборы. Вот он и сговорился с местным комендантом, чтобы он подобрал нужных людей и мобилизовал их.

– А есть ли среди солдат уклонисты, как ты думаешь?

– Не знаю. Может и есть: ведь им выдают паспорта только после прохождения службы военной или государственной, не важно. Получается, что уклонисту выехать из Боганы невозможно, только сбежать.

– Ты отлично справился с поручением Евгений! – похвалил переводчика дипломат. – Теперь будешь помогать мне и также чётко стенографировать заседания правительства Зангаро. Будешь это делать хорошо – представлю к награде.

Заседания Революционного Правительства Зангаро в Изгнании проходили регулярно. Кроме Голона с переводчиком на них всегда присутствовал майор Такон, начальник Политического Бюро – боганской госбезопасности. Он представлял интересы своей страны и координировал распределение помощи революционерам.

– Товарищи, – торжественно произнёс советник. – Хочу сообщить Вам, что три дня назад началось решающее наступление на наёмников империализма. Детали я пока Вам не раскрываю, но к середине октября повстанцы должны овладеть Кларенсом…

Присутствующие зашевелились: глава правительства Руф Дерек скорчил недовольную гримасу, Небул Оббе заёрзал на стуле, а Кабор Куин громко засмеялся. Один только Энекин Флет сохранял полное спокойствие. Когда эмоции поутихли, он произнёс своим странным замогильным голосом:

– Кто-то из министров должен быть с действующей армией.

– Резонно, – поддержал его Голон. – На освобождённой территории должны присутствовать члены правительства. Кого направим в Коро?

– Да, кого? – переспросил Руф Дерек и обернулся, чтобы посмотреть на реакцию своих коллег.

– Но там есть полковник Буасса, разве этого недостаточно? – растерянно произнёс Оббе.

– Он представляет военные власти, а нам нужен гражданский представитель, – терпеливо стал объяснять Голон.

– К сожалению, я не могу ехать, – важно произнёс Куин. – У меня на послезавтра назначена встреча с представителями нашей диаспоры в Конго.

– Ага, – кивнул головой Дерек, – но ты можешь к этому времени вернуться…

– Разве мне выделят вертолёт для поездки?

Голон наклонился к Кореневу и о чём-то пошептался с ним, а потом отрицательно покачал головой:

– Нет, вертолёта я обеспечить не смогу. В лучшем случае джип!

– Тогда я точно не могу ехать, – произнёс Куин, в голосе которого прозвучало облегчение. Оббе нахмурился ещё сильнее: все замолчали.

– В Страну Винду поеду я, – заскрипел Флет. – Я соберу местных «пантер» и напомню вождям и шаманам о славных традициях бавинду…

– Только без эксцессов, пожалуйста, – замахал руками Руф Дерек.

– А разве они могут быть? – наивно поинтересовался Коренев.

– Конечно, нет, – плотоядно улыбнулся министр.

Авангард Первого повстанческого батальона АОЗ уже второй день находился в боме Коро. Это было самое крупное селение бавинду по пути к перевалу. Деревня, окружённая тыном из заострённых кольев, густо заплетённых колючим кустарником располагалась прямо по середине небольшого латеритового плато. Первый повстанческий батальон занял его 4 сентября: ровно через три дня после прибытия Акимцева в расположение особой роты. Первоначально, он планировал изучить обстановку и познакомится с своими подчинёнными, но не тут-то было. Рано утром следующего дня в его лагерь прилетел МИ-4. На его борту оказались министр Энекин Флет, Алек и несколько офицеров, одетых в униформу боганской армии. Единственным европейцем из них находился майор Лунёв.

– Капитан! Я привёз полковника Спати Буассу, – он важно обратился к Акимцеву. – Решением Правительства он назначен Командующий Армией Освобождения Зангаро н командиром батальона. Мне кажется, Вы хорошо знакомы.