Сколько можно заработать на куклах? Теоретически, мы планируем 50 % прибыли с каждой куклы. Но в реальности эти деньги остаются «замороженными» в виде незавершенного производства, материалов. Очень много кукол продается на условиях консигнации.
За все время работы себе я не купила ничего – ни квартиры, ни машины, ни дачи. Для меня работа – это жизнь. Поэтому все деньги, которые я зарабатываю, до копейки, вкладываю в развитие своего дела. Мне гораздо интереснее воплотить свои мечты и сделать новую коллекцию, чем потратить деньги на какую-то вещь.
Я покупаю книги, дорогие ткани для кукольных костюмов. Развиваю свою компанию: сейчас с нами сотрудничает около 70 человек.
– Но зачем тогда вам бизнес, если вы не пользуетесь его результатами?
– Не все можно измерить деньгами. Во-первых, я получаю удовольствие от своей работы. Во-вторых, я глава очень престижной компании. На мировом кукольном рынке куклы от «Александры» это все равно как платье от Диора. В-третьих, мы – компания, выпускающая продукцию, качество которой признано абсолютно всеми. Много ли вы назовете российских производителей, продукция которых занимает первые места на мировом рынке?
Наши куклы хранятся в лучших музеях. Я делаю кукол вопреки желаниям этого века. Мир сегодня стал настолько одноразовым, что любую «штампованную» вещь – стол из ДСП, джинсы или игрушку – не жалко выбросить. Потому что точно такие же ты сможешь завтра купить в магазине. А та культура, которая была когда-то, когда внучке переходил бабушкин шкаф, дедушкина библиотека, мамина кукла, она разрушена. Я хочу, чтобы мои куклы хранили то тепло, которое мы в них вложили, и находились вне времени. Хочу, чтобы состарившаяся девочка передала куклу своей внучке. И чтобы таким образом сохранялись традиции и поддерживалась духовная связь между поколениями.
Работа должна приносить удовольствие. Только тогда ты сможешь добиться успеха[18].
№ 4. История успеха Андрея Коркунова[19]
Андрей Коркунов – это состоятельный, преуспевающий предприниматель, занимающийся совершенно мирным делом – производством шоколада. С момента открытия кондитерской фабрики в 1999 г. бренд «А. Коркунов» полностью завоевал премиум-сегмент российского кондитерского рынка. (В 2007 г. американская компания Wrigley купила кондитерскую фабрику А. Коркунова за беспрецедентную в то время сумму 300 млн долл.) В 2009 г. на его долю приходилось почти 2/3 продаж дорогого шоколада, т. е. больше, чем у Ferrero и Cadbury вместе взятых. Остальные же российские производители конфет пока не смогли найти возможности выхода за пределы низкоценовых сегментов рынка.
После знакомства с подмосковной фабрикой Коркунова начинаешь понимать причины подобного успеха. В производственных помещениях мерно гудит ультрасовременное итальянское оборудование, пол безупречно чист, рабочие одеты в белую, как у хирургов, униформу. Шоколадные конфеты производятся из натурального сырья, поставляемого с разных концов света. В одном сорте шоколада можно найти ингредиенты из Европы, Африки и Южной Америки. На фабрике действует жесткая система контроля качества, а искусные кондитеры разрабатывают и тестируют новые рецепты.
Так как же советский инженер, работавший на оборонный комплекс, превратился в шоколадного короля России? История эта начинается в конце 1980-х гг., когда холодная война завершилась, а страна вступила в период перестройки. После сокращения заказов на производство вооружения некогда всемогущий советский военно-промышленный комплекс пришел в упадок.
У Коркунова не стало работы – невыносимая ситуация для молодого, полного сил человека. «По характеру я очень энергичный, – говорит он. – Когда месяцами сидишь на рабочем месте без дела, убивая время компьютерными игрушками, потихоньку начинаешь сходить с ума. Я понял, что дальше так жить не могу. И уволился».
Многие друзья считали его сумасшедшим: в условиях экономической нестабильности периода перестройки только безумец мог бросить хорошо оплачиваемую, стабильную работу в оборонной промышленности. Но Андрей ушел в частный бизнес: сначала организовал кооператив, занимавшийся пошивом одежды. Это было не столь романтичное занятие, как ракетостроение, но оно дало ему реальный управленческий опыт. После распада Советского Союза в 1991 г. Коркунов занялся импортом товаров из Западной Европы. Ассортимент варьировался от офисной техники до деликатесов. Среди продовольственных товаров были и дорогие итальянские шоколадные конфеты Witor’s и Ferrero. Это было первое знакомство с шоколадным бизнесом.
Идея строительства фабрики зародилась, когда Коркунов и его итальянские поставщики поняли, что дешевле паковать шоколадные конфеты в России, а не ввозить уже упакованные. Сначала мысли крутились вокруг предприятия, которое занималось бы расфасовкой и упаковкой. Но постепенно они стали более смелыми: Андрей решил построить фабрику по производству шоколадных конфет. Итальянские партнеры обещали поставить оборудование, Коркунов же должен был подыскать участок и обеспечить строительство. Но сделка расстроилась. Коркунов обвинил итальянцев в чрезмерном завышении цен на оборудование, и его крупнейший партнер вышел из дела.
И все же Андрей не оставил эту идею. По его словам, самым сложным моментом была бумажная волокита. «Когда я узнал, что надо получить сорок с лишним разрешений, согласований и других документов, мне стало страшно, – вспоминает он. – В какой-то момент я подумал, что ничего не получится. Приходилось обивать пороги таких организаций, о которых я даже и не слышал! Но пути назад не было. И в конце концов все препятствия были преодолены».
Фабрика открылась в 1999 г. Поначалу у Коркунова и мысли не было вторгаться на премиум-рынок: решение пришло, можно сказать, случайно. С помощью главного специалиста, кондитера из Италии, удалось создать рецепт шоколада, вкус которого нравился всем. Однако выяснилось, что хороший шоколад – это всегда дорогое удовольствие. «Мы оказались перед выбором, – говорит Андрей, – либо снизить качество и продавать конфеты дешевле, либо сохранить высокое качество, но торговать по ценам выше средних». Поскольку он не хотел жертвовать качеством, был выбран второй вариант.
Возникли проблемы с маркетингом. Чтобы заинтересовать и привлечь покупателя, требовался оригинальный бренд. Три месяца его команда занималась разработкой концепции. Изучив историю шоколадной промышленности, они пришли к выводу, что в названиях многих известных торговых марок (Cadbury, Mars, Ferrero и Lindt) использованы имена их основателей, и предложили Коркунову дать продукту свое собственное имя. Коркунову идея понравилась. Он считает, что, поставив свое имя на коробке, он тем самым берет на себя ответственность за качество. Так, после нескольких лет подготовительных работ шоколадные конфеты «А. Коркунов» появились в магазинах сначала Москвы и Санкт-Петербурга, а затем и других городах России. Сейчас продукция фабрики поступает на экспорт в такие страны, как США, Германия, Украина, Казахстан, Япония и др.
Иногда бизнес обязан своим успехом блестящему плану, иногда – чистой удаче. В случае Коркунова госпожа Удача сыграла главную роль. Конфеты «А. Коркунов» появились в тот момент, когда рынок шоколада класса премиум был совершенно пуст. После финансового кризиса 1998 г. западные бренды свернули свой бизнес в России, а российские производители сосредоточили все внимание на рынке дешевых товаров. Никто из аналитиков не предсказывал скорого роста рынка премиум, однако это произошло. Прибыль фабрики Коркунова резко выросла, к 2003 г. годовой объем продаж составил 52 млн долл. И все это при минимальной рекламной поддержке. В первые пять лет своего существования компания Коркунова потратила на продвижение бренда лишь 1 млн долл.
На фабрике было запущено несколько новых продуктовых линий, а объемы производства шоколадных конфет резко пошли вверх. В 2003 г. Коркунов подписал договор с немецкой шоколадной династией Alfred Ritter. Под выпуск шоколадных плиток Ritter Sport в его бизнес были вложены миллионы евро, что позволило построить новую производственную линию. В настоящий момент сотрудничество с немцами развивается более чем успешно и взаимовыгодно для обеих компаний. Оглядываясь на свой головокружительный успех, Коркунов призывает предпринимателей меньше полагаться на мнение так называемых экспертов и самостоятельно принимать решения. «Если бы я прислушивался ко всем консультантам, если бы я проводил все положенные исследования рынка… одним словом, если бы я работал, как западный управляющий… мне бы никогда не построить фабрики и не добиться всего этого, – смеется он. – Сидел бы как миленький на своем оборонном заводе и до сих пор получал бы зарплату среднестатистического инженера».
