– Давай договоримся, – предложила пушинка, – я не похожа на фею, а ты не похожа на философа. И больше не спорь, не то я обижусь, и мы поссоримся!

Маша не стала упираться, ей и без фей было о чём спросить.

– Почему пушинкам нельзя оставаться здесь на ночь?

– Потому что мы поговорить любим. Я ведь тебя нарочно пораньше разбудила, чтобы поболтать.

– Куда подевались остальные пушинки?

– Домой улетели. Мы на лугу живем, а сюда прилетаем потому, что здесь можем разговаривать.

– Только здесь? А почему? Что здесь такого?

– Да всё здесь такое! Дом здесь такой!

– Какой такой?

– Необыкновенный! Волшебный! Сказочный! – ответила пушинка, подпрыгивая при каждом слове.

– А такой бывает?

Глупо задавать такой вопрос говорящей пушинке, но Маша не удержалась. Потому что одно дело – сказать маме, что дом обязательно должен быть волшебным, и совсем другое – услышать это от кого-то ещё.

Пушинка отлетела к столу, на котором лежали Машины книжки, и медленно поплыла вдоль корешков, читая вслух:

– Математика… русский язык… волшебные сказки… Математика бывает?

– Бывает.

– А русский язык?

– Тоже бывает.

– А волшебные сказки?

– Обязательно!

– Значит, и волшебные дома тоже бывают! А если ты мне не веришь, то я с тобой разговаривать не буду!

– Я уже почти поверила, – быстро сказала Маша, – ты со мной дальше разговаривай, тогда я совсем-совсем поверю!

Пушинка сменила гнев на милость и продолжала:

– Давным-давно дом был обыкновенным, и жили в нем обыкновенные люди, а потом пришёл Сказочник…

– Сказочник! – воскликнула Маша. – Тот человек в шляпе, со щукой!.. Это был Сказочник, а вовсе не какой-то непонятный Шкажошник!

– Не перебивай. Сначала он своему дому чужие сказки пересказывал, потом сам начал про него сочинять. Рисовал его, и даже песни ему посвящал. От всего от этого дом понемножку набрал силу и превратился в сказочный, а где сказочный – там уже и волшебный.

– Он тоже разговаривает, этот дом?

– Ты что думаешь, раз волшебный – так и разговаривай теперь с тобой с утра до ночи?

– Тогда он, наверное, летает? – не унималась Маша.

– Он и так здесь, зачем ему куда-то лететь?

– Тогда что он делает? Может, желанья исполняет?

– Конечно, исполняет, он же волшебный!

– А какие желанья он исполняет?

– Какие надо, такие и исполняет. Ты чего хочешь-то?

– Ничего не хочу! Вот здорово! А Сказочник? Куда он делся?

– Ушёл куда-то далеко-далеко. Сказал, что ему приснились горы, а среди гор – зАмок. Собрался и ушёл.

– Но почему?

– Потому, что замок был очень красивый – не просто красивый, а сказочно красивый. Но про него никто и никогда не сочинял сказок. Сказочник решил, что это надо исправить, и пошёл его искать.

– Ой… А вдруг его на самом деле нет, этого замка? – испугалась Маша. – Вдруг он только во сне снится? Тогда Сказочник никогда не вернется? Он всегда будет его искать?

– Ему никакой разницы, есть замок или нет, он же Сказочник, – устало напомнила пушинка. – Он идёт себе, идёт, и придумывает, придумывает… А когда дойдет – и горы и замок уже будут на месте. Только это ещё не всё. Надо, чтобы замок сам в себя поверил, и все вокруг тоже в него поверили. В общем, Сказочнику ещё сочинять и сочинять.

– Машка, ты во сне разговариваешь или уже проснулась? – крикнула мама из коридора. – Давай завтракать!

– Иди, – разрешила пушинка, – а потом отнесёшь меня на луг. Я могла бы и сама долететь, но лучше пусть все увидят, что ты не такая уж и страшная.

– Я не страшная!

– Вчера ты так размахивала сачком, что теперь к тебе даже комары не подойдут! То есть, не прилетят.

– Правда? Это хорошо, я не люблю комаров.

Пушинка разозлилась.

– Ты чего хочешь, чтобы тебя комары облетали, или с пушинками подружиться?

– Конечно, с пушинками подружиться!

– А они тебя испугались ещё больше, чем комары! Сидят теперь на лугу, умирают от любопытства, но сюда лететь боятся. Всё, не спорь: сначала завтракаешь, потом несёшь меня на луг!

В комнате появилась мама, и пушинка юркнула в банку.

– Доброе утро! Как спалось на новом месте? Крокодилы не снились? – мама чмокнула Машу в макушку и вышла на балкон. – Кажется, сегодня будет прекрасный день!

– Почему? Примета такая? Ласточки высоко, солнце красное или что-то в этом роде?

– Что-то в этом роде, – рассмеялась мама. – Если с утра сказать, что сегодня будет прекрасный день – значит, так оно и будет. Ты одевайся, одевайся, это не таблица умножения, здесь задумываться не над чем.

– А вдруг у меня не получится, и он будет ужасным?

– Секрет в том, чтобы до вечера не тянуть и сделать свой день прекрасным с самого утра. Если начнёшь пораньше, то обязательно успеешь, а после ужина времени ни на что не хватает.

Она остановилась у стола, перелистывая книжки.

– Мама, что ты там смотришь? Я готова, догоняй!

Девочка помчалась вниз по лестнице, и мама поспешила за ней.

– Детка, на завтрак у нас каша с молоком или творог со сметаной. Что выбираешь?

– Хлеб с вареньем! – плюхнулась Маша на стул.

– Не угадала, давай ещё раз: каша с молоком или творог со сметаной?

– Тогда творог. Со сметаной. И с вареньем!

– С вишнёвым или с яблочным? Наверное, Синди делится с соседями всем, что наварил горшочек – и вареньем, и кофе… Эх, кофейку бы сейчас…

– А вот кофе! Кому кофе? Кто хочет кофе? – донёсся со двора знакомый голос.

– Это же Синди! – воскликнула Маша.

– Доброе утро! – мама открыла дверь, и Синди тут же вручила ей тяжёлый термос.

– Завтракаете? А я уже прокатилась до офиса и обратно! – сказала она вместо «здрасьте». – Надеялась, что горшочек за ночь образумился и теперь готов на всё – варить борщ, печь блины, помогать мне с фуршетом…

– С чем-чем? – перебила её Маша.

– Фуршет – это когда гости накладывают себе на тарелку бутерброды и ходят с ними, а за стол не садятся, – объяснила мама.

– Зачем? – Маша схватила свою тарелку с творогом и принялась расхаживать с ней по кухне.

– Потому что так можно разговаривать со всеми гостями сразу, а не только с теми, кто сидит рядом. – Мама налила кофе. – Машка, сядь за стол, у нас нормальный завтрак, а не фуршет. Синди, спасибо за кофе. Значит, без горшочка вам столько бутербродов не нарезать?

– Я хочу с вами посоветоваться, – вздохнула Синди.

– Конечно! – обрадовалась Маша.

– Про фуршет и горшочек вы уже знаете… – начала Синди. – И про лягушку, которая квакает в ванной, вместо того, чтобы на Радужной площади…

– На Радужной площади? – опять перебила её Маша. – Там всегда радуга?

– Только после дождя, по выходным, на праздники и в полнолуние, если погода хорошая. Вообще-то её хотели назвать Ратушной, но кто-то не расслышал, кто-то не понял, а потом все привыкли, так она и осталась Радужной.

– Радужная – это гораздо красивее, чем Ратушная! – одобрила мама.

– Но есть кое-что, чего вы ещё не знаете, – продолжала советоваться Синди. – Например, что Бременские музыканты¹⁴ потребовали себе охрану.

– Бременские музыканты! – открыла рот Маша. – Те самые!

Синди кивнула.

– Они требуют телохранителей: боятся, что поклонники разорвут их на сувениры. По-моему, вся история о том, как они разогнали банду разбойников – это просто сказка какая-то!

– У них, наверное, звёздная болезнь началась, – сказала мама.

– Вы всё понимаете, – обрадовалась Синди.

– Что вы! Я совершенно ничего не понимаю!

– Ну как же… Всё очень просто! Шеф решил, что я справлюсь, оставил мне волшебный горшочек, а сам – фьють!– ушёл в творческий отпуск. Вот и занимаюсь…

– Я тоже ничего не понимаю, – вмешалась Маша. – Какой отпуск? Шеф – это кто?

– Шеф – это начальник на работе, – объяснила мама и снова повернулась к Синди. – Значит, горшочек не ваш, а вашего шефа? Откуда он у него?