– Что ты молчишь?

– Начинай дружить!

– Расскажи про Синди!

– Расскажи про фею-крёстную!

– Василису видела?

– Ванда зачем заходила?

Чтобы не отвечать на всё подряд, девочка ухватилась за последний вопрос:

– Откуда вы про Ванду знаете?

Пушинки весело зашумели:

– Сорока на хвосте принесла!

– Она всегда подслушивает!

– Она везде подглядывает!

– Всё знает!

– Всем рассказывает!

– Ванда ей за это чуть хвост не оторвала!

– Ага! Сорока и в самом деле новости разносит?! А мы с мамой думали, это шутка такая!

– Что мы с тобой думали? – вышла на балкон мама.– Какая шутка?

– Помнишь, булочник говорил, что ему сорока про нас рассказала? И Синди тоже говорила? Так вот, это правда!

– Сорока подтвердила? – ехидно спросила мама.

– Они рассказали, – кивнула девочка в сторону рассевшихся на перилах пушинок.

Мама тяжело вздохнула.

– Сколько их тут? Раз, два, три… Шесть штук!.. Машка, давай начнём с одной? А когда я к ней привыкну, тогда ты заведёшь ещё несколько, хорошо?

– Нет, мамочка, так уже не получится.

– Почему?

– Потому, что они у меня уже завелись, все шесть штук! Но ты не бойся, они ещё не готовы дружить с тобой, – успокоила она маму.

– Это хорошо, а то день сегодня на редкость суматошный выдался. Не хотелось бы закончить его беседой с шестью пушинками. Боюсь, что наговорю им всяких глупостей. Пойдём, я тебя ужином накормлю и спать уложу.

Девочка почувствовала, что ужасно устала. Но нельзя же вот так сразу пойти спать!

– Ещё рааано… Я есть не хочу и спать тоже не буду… – Она широко, с подвыванием, зевнула. – Ладно, пойдём. Ты мне сказку про Золушку расскажешь? И не вздумай притворяться, что ты её не помнишь!

– Да уж, теперь мне не отвертеться… А хочешь, я расскажу тебе другую сказку, которую ты не знаешь? Сказку про дракона!

– В моей книжке такой не было. Откуда ты её взяла?

Мама пожала плечами.

– Мне кажется, что я её придумала. Никогда сказок не придумывала, а тут… Сама удивилась! Сижу в кресле, качаюсь… то есть, учебник читаю… но в голове не умные мысли, а сказка про дракона и надоедливых девочек. Ну что, будешь слушать?

Маша изо всех сил закивала.

– Тогда заканчивай свои дела, – мама покосилась на пушинок, – и приходи на кухню!

Она почти ушла, но остановилась на пороге.

– Надо же как-то начинать, – пробормотала мама и, повернувшись к пушинкам, твёрдым и ясным голосом сказала: – Очень жаль, что вы уже уходите… то есть улетаете… Спокойной ночи, до завтра.

– Молодец, мама!

– Спасибо, детка. Только я себя очень глупо чувствую.

– Это с непривычки, – утешила её Маша.

От маминого хохота стайка пушинок слетела с перил и медленно поплыла в сторону заходящего солнца.

«Жил да был один среднестатистический дракон. Среднестатистический – значит, совершенно обыкновенный: не слишком умный, не слишком хитрый и не слишком жадный. Впрочем, сам он считал себя не обыкновенным драконом, а очень богатым и слишком толстым. Богатым – потому что получил по наследству коллекцию драгоценностей, а толстым – потому что давно не охотился: всякие рыцари и охотники за сокровищами сами приезжали к его пещере.

Вот и сегодня к нему приехал воинственный рыцарь, который хотел вызвать его на бой. Но именно сегодня – впрочем, как и последние двести лет – у дракона было миролюбивое настроение: ему хотелось не сражаться, а кушать. Поэтому он сначала проглотил рыцаря, а на десерт – коня. И, как это частенько бывало последние двести лет, сразу после обеда дракон что-то почувствовал – то ли угрызения совести, то ли несварение желудка.

"Зря коня сожрал, – подумал он, – надо было на рыцаре остановиться. Тысячу раз говорил себе, что надо завершать трапезу с чувством лёгкого голода!.. но опять увидел коня – и не удержался… Как будто этот конь последний, и других уже не будет…"

Жизнь вокруг неумолимо менялась, и его очень беспокоила мысль, что лошади скоро кончатся. На прошлой неделе его пытался ограбить безлошадный охотник за сокровищами, который – подумать только! – въехал в пещеру на двухколёсной повозке, изрыгающей дым и огонь немногим хуже самого дракона.

"А вдруг рыцари тоже начнут ездить на… как тот бородатый мужик сказал?… на мотоциколах, что ли… И что же тогда мне есть?!!"

Он вытянул шею и, засунув голову в пещеру, осмотрел мотоцикл, завалявшийся среди драгоценных камней и золотых монет.

«Совершенно несъедобная штука… Как дальше жить? В моём возрасте очень важно здоровое питание. Особенно лошади…»

Дракон взглянул на своё брюхо, которое двести лет назад было намного меньше, и вздохнул.

«Лошади – полезный и здоровый продукт, но всё-таки надо себя ограничивать… Надо… а как? Я консерватор, чтящий традиции предков, я всех обязан съедать – и охотников за сокровищами, и рыцарей, вызывающих меня на смертный бой… Хотя… я же совершенно не ем принцесс! Можно считать, что я нахожусь на диете, исключающей употребление принцесс».

Несмотря на то, что принцесс полагалось похищать, а потом возвращать в обмен на сундук с золотом, традиции предков одобряли их поедание – конечно, после получения выкупа. Но мама-дракониха считала похищения грязной работой и часто повторяла сыну, что хорошие драконы с принцессами не связываются.

«Кстати, девочек я тоже не ем – спасибо мамуле».

Умирая, мама винила в своей смерти неосторожно съеденную девочку. Поэтому на смертном одре она взяла с него клятву никогда не есть девочек, даже случайно. Дракон был любящим сыном и клятву дал, хотя сомневался, что причиной маминого ухода из мира живых стала девочка. Не факт, что существо вообще относилось к человеческому роду – будучи весьма преклонных лет, мама плохо видела. Скорее всего, к погибели её привел именно возраст, а не ошибка в меню.

«Что же это получается? Я так мало ем, а летать становится всё тяжелее и тяжелее…» – дракон снова с сожалением взглянул на брюхо и вдруг краем глаза уловил какое-то движение.

Неподалёку стояла девочка и рассматривала его, одобрительно кивая.

– Очень хорошо! – заявила она. – Именно так я тебя и представляла!

Пока дракон соображал, откуда здесь взялся запрещённый продукт, девочка подошла ближе.

– У тебя ведь найдётся большой бриллиант?

– Ты хочешь бриллиант? – удивился он. – Ты, мелкое недоразумение, тоже пришла за моими сокровищами?

Переполненный желудок не позволил дракону разбушеваться, и вместо неистовой ярости он погрузился в задумчивую грусть.

«Как изменился мир… Девочка – охотник за сокровищами! О, времена, о, нравы…»

– Очень нужны мне твои сокровища, – фыркнула девочка. – Я хочу, чтобы ты взял в пасть огромный бриллиант.

–Зачем?!!

– Без бриллианта ничего не получается.

Дракон молча уставился на ту-кого-нельзя-есть.

–Неужели не понятно!!! – девочка нетерпеливо подпрыгнула. – Нам домашнюю работу в школе задали: нарисовать животное в естественных условиях. Естественные условия для дракона – это пещера с сокровищами. Я могу нарисовать пещеру, я могу нарисовать сокровища, но дракон с большим бриллиантом в зубах у меня никак не получается!

– Тьфу! Во времена моего детства школяры не беспокоили драконов по пустякам, а срисовывали картинки из книжек.

– Я хочу нарисовать настоящего дракона, а не крылатую змею с ногами!

– Обойдёшься! – дракон польщённо улыбнулся.

Он демонстративно зевнул и улёгся, повернувшись к ней хвостом. Девочка ничего не ответила, но чуткий слух подсказывал дракону, что она никуда не ушла. С каждой минутой он всё больше беспокоился и через четверть часа, не выдержав, повернулся взглянуть, что она делает.

Усевшись на большой плоский камень, девочка прилежно водила карандашом по листу бумаги.

– Я не позволил тебе!.. – взревел оскорблённый дракон.

– А я вовсе не тебя рисую. Видишь, на скале ящерка сидит? Очень на тебя похожа. А вместо бриллианта я засуну ей в пасть гальку! Я отправлю этот рисунок на пасхальную выставку в ратуше. Когда горожане увидят маленькую жалкую ящерицу, они скажут: «Вот так дракон… Мы его боялись, а он совсем не страшный!» А потом, – она сделала многозначительную паузу, – потом каждый трусливый стражник захочет вызвать тебя на бой, а каждый мелкий воришка – забрать твои сокровища. Знаешь, в нашем городе полным-полно трусливых стражников и мелких воришек!