Вместо этого Gottvirus скапливался внутри противогаза, а следовательно, вокруг глаз, рта и носа. Это вело к его повышенному содержанию в окружающем их пространстве — другими словами, к ускоренному инфицированию, — что, в свою очередь, могло привести к стремительному нарастанию симптоматики. Словом, стремясь не заразить других, они подвергали себя двойному риску отравления.

Но это их особо не волновало, поскольку практически все человечество и так было обречено.

Джегер почувствовал у себя на плече чью-то руку. Это была Нарова. Он поднял голову и посмотрел на нее опустошенными болью глазами, прежде чем снова перевести взгляд на Руфь и Люка.

— Мы их нашли… Однако все оказалось напрасно… надежды все равно нет.

Нарова присела на корточки рядом с ним, пристально глядя на него своими поразительными прозрачно-голубыми, как осколки льда, глазами.

— А что, если есть. — Ее голос звенел от напряжения. — Каким образом Каммлер доставил свой вирус в мир? Ты только задумайся. Он сказал, что вирус уже спустили с цепи. «Вот в эту самую минуту он направляется во все уголки мира». А значит, его поместили в некое оружие. Как ему это удалось?

— Какое это имеет значение? Он уже там. Он в крови многих людей. — Джегер обвел взглядом фигуры жены и сына. — Он в их крови. Он размножается. Захватывает их тела. Разве теперь важен способ его распространения?

Нарова покачала головой и еще сильнее сжала его плечо.

— Ну, подумай. Чумной остров был брошен. На нем нет не только людей. Все обезьяньи клетки оказались пусты. Он вывез отсюда приматов. Вот как он разослал вирус по земному шару. Он экспортировал его в грузах компании ЗПК. Можешь мне поверить. Я убеждена в этом. А тех немногих животных, у которых проявились симптомы заболевания, просто выпустил в джунгли. Крысолов может отследить эти рейсы по экспорту обезьян, — продолжала Нарова. — Вероятно, приматы все еще проходят карантин. Это не остановит вирус полностью, но, если нам удастся уничтожить обезьяньи дома, по крайней мере, таким образом мы замедлим его расползание.

— Но какое это имеет значение? — повторил Джегер. — Разве только эти самолеты все еще в воздухе и мы можем как-то их остановить. Если же они приземлились, вирус уже там, снаружи. Разумеется, это могло бы дать нам немного времени. Несколько дней. Но без лечения результат все равно будет таким же.

Лицо Наровой потемнело. Ее черты как будто сложились, закрываясь сами в себя. Она цеплялась за эту надежду, на самом деле являвшуюся химерой.

— Я ненавижу проигрывать, — прошептала Ирина и провела обеими руками по голове, как будто собирая волосы в хвост, перед тем как перейти к активным действиям, но затем вспомнила, что она все еще в противогазе — Мы должны попытаться. Мы обязаны. Это наша работа, Джегер.

Она была права, однако по-прежнему непонятно, что они могут предпринять. Уилл остро ощущал свое поражение. Глядя на Руфь и Люка, лежащих перед ним и медленно пожираемых вирусом, он чувствовал — бороться больше не за что.

Когда похитители впервые отняли у него родных, он не сумел их защитить. Его поддерживала надежда на то, что он их найдет и спасет. На то, что он еще сумеет искупить свою вину. Но теперь, сделав это, чувствовал себя вдвойне беспомощным.

— Каммлер… Мы не можем позволить ему победить. — Пальцы Наровой еще глубже впились в плечо Джегера. — Там, где есть жизнь, есть и надежда. Ты должен нас повести. Начать действовать. Ты, Джегер. Ты. Ради меня. Ради Руфи. Ради Люка. Ради всех людей, которые любят, и смеются, и дышат… Начинай действовать, Джегер. Мы не сдадимся без боя.

Уилл не произнес ни слова. Ему казалось, мир замер, Земля перестала вращаться, остановилось даже время. Затем он медленно сжал пальцы Наровой и выпрямился, встав во весь рост. На подгибающихся, будто ватных ногах Джегер побрел к кабине пилотов. Он обратился к пилоту с интонацией, звучавшей холодно и отчужденно из динамика FM-54:

— Соедините меня с Майлсом на «Эйрландере».

Исполнив его просьбу, пилот подал ему наушники рации.

— Это Джегер. Мы летим на материк, — холодным и резким как сталь голосом произнес он. — У нас два человека на носилках. Оба инфицированы. Каммлер вывез с острова почти всех обезьян. Именно через приматов он и распространяет свой вирус. Подключите к этому Крысу. Вычислите рейсы. Найдите обезьяньи дома и уничтожьте их.

— Все понял, — ответил Майлс. — Уже приступил. Можешь не беспокоиться, все сделаем.

Джегер обернулся к пилоту «Уайлд Кэт»:

— У нас больные, которых необходимо срочно доставить на «Эйрландер». Почему бы не показать мне, насколько быстро может летать эта штука?

Пилот толкнул рычаги вперед. «Уайлд Кэт» взмыл ввысь, а Джегер ощутил, как что-то меняется в его настроении. «Мы не сдадимся без боя».

Они примут этот бой и, возможно, проиграют, но не отступят от принципа «Пока можешь держаться на ногах, никогда не складывай оружия». Эти слова во времена детства Уилла часто повторял его скаутмастер, цитируя Баден-Пауэлла, основателя скаутского движения.

У них в распоряжении оставалось несколько недель на то, чтобы спасти его семью и все человечество.

По ярко освещенному пассажирскому отсеку «Эйрландера» метались фигуры. Гулко звучали голоса, отдающие приказы, эхом отражающиеся от обтекаемых корпусов беспилотников «Таранис». Все это перекрывал надрывный вой винтов «Уайлд Кэт», постепенно стихающий по мере того, как пилот готовился отключить турбину.

За дело взялась медицинская бригада. Медики уже везли Руфь к переносному изолятору Isovac 2004CN-PUR8C. Он представлял собой прозрачный пластмассовый цилиндр с вставленными в него пятью ребрами жесткости в виде обручей. Вся эта конструкция лежала на каталке.

Данное устройство предназначалось для изолирования пациентов, инфицированных микроорганизмами четвертого уровня угрозы. В то же время оно позволяло оказывать им всю необходимую помощь, а в настоящий момент и Руфь, и Люк отчаянно нуждались в любой помощи, какую им только могли предоставить.

В бока изолятора были встроены плотные резиновые перчатки, в которые медики могли вставлять руки и взаимодействовать с пациентом без малейшего риска заражения. Он также был снабжен воздушным шлюзом, позволявшим вводить больным лекарства. Кроме того, тут имелась и «пуповина», с помощью которой пострадавшим можно было поставить капельницу или насытить изолятор кислородом.

Люка уже плотно пристегнули внутри его изолятора и подключили к «пуповине». Что касается Руфи, то ее только что вынули из пассажирского отсека «Уайлд Кэт» и начали готовить к аналогичному заточению.

Для Джегера наступил наиболее ужасный момент самого мрачного дня его жизни. Ему казалось, он снова теряет жену и сына, едва успев их найти.

Он никак не мог отделаться от жуткой ассоциации. Изоляторы казались ему похоронными мешками Руфи и Люка. Их будто уже сочли умершими или, как минимум, неизлечимыми.

Когда Джегер вышел из вертушки, а его люди вытащили из нее носилки с неподвижным телом Руфи, ему почудилось, словно его неумолимо затягивает в себя темная вращающаяся бездна.

Он смотрел, как Руфь ногами вперед задвигают в изолятор — словно пулю, досылаемую в патронник пистолета. Он знал: рано или поздно ему придется выпустить руку жены. Ее совершенно неподвижную руку.

Он держался за нее до последнего момента. И вдруг, когда уже собрался разжать ладонь, что-то ощутил. Возможно, это ему показалось? Или по вытянутым пальцам его супруги пробежал спазм жизни… сознания?

Внезапно ее ресницы дрогнули, а глаза распахнулись. Джегер смотрел в них, чувствуя, как в глубине его сердца затеплилась надежда. Почти остекленевший взгляд исчез, и на мгновение жена снова была с ним. Он читал это в ее зеленых, словно море, и таких же бурных глазах, в которых опять мерцали неподражаемые золотые искры.