2. Путь не из приятных, вставшее на него вынуждены бегом бежать. Их подталкивает, провоцируя их развитие, "война". Она противна, жизни, конечно, однако, не так однозначно противна, как кажется тем, кто внутри процесса, кто рубится не на жизнь, а на смерть. Нам же, всерьез воевать не придется, "атомная бомба" не позволит. Нас уже правомочно считать сторонними наблюдателями, которым ни что не мешает признать очевидное - как не противна война, она необходима, она незаменима просто. Не сама она панацея, благотворно ее следствие, несущее в себе угроза порабощения, уничтожения!

Только такая угроза способна заставить человека, стремящегося закуклиться в собственном потребительском мирке, вести коллективный образ жизни. Она вынуждает человеческие единицы складываться в большие цифры, и бросать все ресурсы общества на оборону. На развитие науки, техники, технологии. И нет другого стимула развития, кроме угрозы войны, без войны! Потому-то она, неся отдельным людям горе и смерть, человечеству, в целом, открывала новые жизненные горизонты.

То есть, цивилизационный путь, по сути, военная тропа, которую авангард колонны человечества, ведомый идеологией национализма, обязан пройти. Евреи, пионеры процесса, и их пример прозрачно намекал тем, кто перехватывал эстафетную палочку и роль авангарда - привыкайте! Война, это надолго! Надолго, но не навсегда. Надо думать, конец военной программы в том времени спрятан, где Горбачев похоронил "империю зла". В том месте закончилась логика здорового - не высосанного из пальца, противостояния всего цивилизованного мира России, в том месте прогресс перестал нуждаться в войне. О чем свидетельствует тот факт, что сегодня военно-промышленный комплекс развитых стран сегодня черпает идеи из мирных хозяйственных отраслей, а не наоборот.

То есть, война исчерпала свой благотворный потенциал, но не сдохла еще, в частности, потому, что дровишки в ее костер продолжает подбрасывать национализм. Эта вредная сторона его трудовой деятельности образуется находится в тупике, если нет условий для его трансформации. То есть, национализм тогда исполняет роль источника развития, когда он не стационарный застывший. Тогда он проходит три стадии развития. Пещерную (зверскую), смирившуюся (спящую) и воинствующую (странообразующую). Последнюю сопровождает государственная стройка и процесс обретения обществом коллективного разума - общественного сознания. В том случае, если общество доказало свою способность жить самостоятельно, если оно обрело силу - способность защищаться, и разум - способность договариваться и идти на компромисс, национализм оборачивается патриотизмом, воспевающим отечество.

3. Одним словом, если общество развивается неуклонно, национализм обязательно умрет. Если же гармонии общественной и государственной стройки нет, то он способен застыть на любой стадии. К примеру, национализм древних евреев, живших в Египте в качестве рабов, находился с смирившемся, спящем состоянии. Господь его разбудил, а жизнь в пустыне обозлила, довела их психологию до состояния "воинствующий национализм", которое и застыло навеки. Расселенные по "землям чуждым", евреи потеряли общественную самостоятельность, потеряли возможность меняться. Их психология осталась в том состоянии, в котором она находились на момент расселения.

И евреи не исключение, те же поляки заморозили свою государственную стройку на полдороге, на стадии карикатурной монархии. И их национализм застыл в том же, что у евреев воинствующем состоянии. Хотя Польша еще достаточно долго оставалась независимым государством, и воевала, но ее захватнические и гражданские войны к развитию общественного сознания отношения не имели. Плюс к тому, поляки не имели права останавливаться, поскольку находились в гуще военных событий.

Чуть в сторонке, шведы, к примеру, могли баловаться с демократией, а поляки такого права не имели. И у них были шансы создать мощную империю, даже гибнувшей уже Польше украинский гетман Выговский протянул руку помощи - предложил создать такую Речь Посполитую, которая на равных включала бы в себя не только Литву, но и Украину. Но уровень общественного сознания поляков находился на таком низком уровне, что они даже за эту соломинку не сообразили ухватиться. Недоразвитое общественное сознание поляков и довело их страну до полного банкротства. Польшу, как известно, делили даже не на полях сражений, а в кабинетах. После чего, поляки навсегда потеряли шансы обрести высшее коллективное сознание.

С низшими его формами, собирающим коллектив призывом - пошли, пограбим, москалей, к примеру, у них был полный порядок. А высшее сознание, которое там, где за командира идея выжить коллективным образом, защититься любой ценой, вплоть до смирения с агрессором, им не дано было обрести. Потому, невзирая на подарочек, родом из Версаля, поляки до сих пор не могут выбраться из "консервной банки" ненависти к России. То есть, они не патриоты, чья психология могла бы питаться любовью к Польше, они националисты, способные производить одну только ненависть.

4. Еще печальнее история обошлась с предками тех людей, что сегодня именуют себя украинцами. Если поляки и евреи остановили свое развитие, то украинцы пошли вспять. После ужасного разгрома на Калке, они физически не могли вернуться к самостоятельной, коллективной жизни. У них остались крохи никчемных князей, сбежавших с поля боя, а таких, кто хотел бы и смог бы взвалить на себя груз ответственности за украинцев, в целом, не осталось вовсе. И вместо развития или остановки к ним пришла деградация. Из состояния близкого к коллективному - времен Киевской Руси, их психология деградировала в единоличное доисторическое состояние.

Москали, тем временем, бегом бежали по "военной тропе", а украинцам процесс общественной и государственной стройки даже не снился. Причем, они теряли все, кроме психологии воинствующих националистов. Потому-то, когда Россия окрепла, они и не подумали в нее влиться. Их мозг уже не мог сообразить, что свобода там, где общественное благо. И одно дело, что Правобережье, предпочло "царской неволе" гражданскую войну, а другое, что Левобережье рвалось поучаствовать в процесс поголовного самоуничтожения.

Царь не позволил, и переселенцам запрещал возвращаться до тех пор, пока гражданская война не сдохла окончательно. В целом же, то была первая Руина, которую украинцы организовали сами себе. И российская историография их пожалела, в ущерб себе придумала сказку про добровольное воссоединение братских народов. В противном случае, безмерную глупость украинцев, не чем бы было прикрыть. Но сами украинцы возражают, спорят, утверждая, что никакого воссоединения не было, и сваливают все свои беды на москалей. С тех пор ничего не изменилось - самостоятельно, своим умом хохлы не жили, общественного сознания не обрели. И Горбачев напрасно взывал к их пещерной психологии, напрасно умолял не бросать его и Россию на произвол судьбы. Но и хохлы зря смеялись в лицо Михаилу Сергеевичу, зря ехидничали! Он не случайно старался, он знал, наверное, что пропадут украинцы в одиночку! И он, как в воду глядел.

"И тем не менее Максимилиан Андреевич очень спешил в Москву. В чем же было дело? В одном - в квартире. Квартира в Москве? Это серьезно. Неизвестно почему, но Киев не нравился Максимилиану Андреевичу, и мысль о переезде в Москву настолько точила его в последнее время, что он стал даже худо спать."

1. Итак, на дворе двадцать первый век и гражданская война в Украине, что само по себе маразм. Но миротворцы ООН, озабоченные не линией фронта, а тем, как бы вывести за скобки Россию, это наглый маразм. При том, что Россия одна помогает Донбассу, а Киеву, атакующему этот крохотный анклав, весь с позволения сказать "христианский мир". То есть, хунта, захватившая власть в Киеве, и начала гражданскую войну, и продолжает нападать на Донбасс, рассказывая миру сказку, что она защищается от агрессии России. И мир верит, или делает вид, что верит, и сует хунте миллиарды, и оружия, хоть залейся. Запад за ценой не стоит, поскольку платит за удовольствие. Но тешит он не свою любовь к Украине, а свою ненависть к России, используя для того любой предлог.