– Заткнитесь все, ― неожиданно раздался голос бородача в черной треуголке на почти седой голове.

Тонкие волоски торчали из-под шляпы словно сено у пугала, охраняющего мертвое, сожженное сонцем, поле. Один глаз был скрыт под повязкой, и, если учесть, как все замолчали, пират был не последним человеком на этом корабле.

– Золотой клык, вот ваша доля, ― сказал пузатый коротышка, еле успевающий за широким шагом своего капитана.

– И это все? ― спросил тот, окинув взглядом специи и ткань, что лежали отдельно от основной кучи.

– Все что уцелело, ― уточнил его первый помощник и добавил: ― Еще есть пленники. Их всего семеро, но они славно сражались как для обычных торговцев.

Капитан подошел к матросам, на которых указал толстый палец с корявым ногтем. Один глаз пристально осмотрел всех пленников, прежде чем слова, словно гром прогремели над верхней палубой:

– Все, кто хочет жить, может остаться с нами или же получить свободу и жить в тихой гавани Мондрада. Второй вариант покажется вам самым привлекательным, но вы должны понимать, что пираты не высаживают на берег просто так. Двадцать захваченных кораблей. Думаю, достойная плата за вашу свободу. Кто согласен? Отвечайте!

Шестеро пленных не задумываясь крикнули «да» и были отправлены драить палубы под жуткий хохот и насмешки. Грудь Чаннинга горела, будто сотни игл проткнули тело насквозь. Кивок был единственным ответом на предложение капитана, на что тот лишь рассмеялся ему в лицо.

– Какой же из тебя пират? Ты не дотянешь и до заката. Выкиньте его за борт на встречу Деви Джонсу и акулам, ― приказал чертов знаток, каким-то чудом владеющий затертой до дыр треуголки.

Чаннингу не требовалось много ума, чтобы понять, что все это значило. Он стал человеком, обычным мешком с костями, который вот-вот полетит за борт, как и все его планы по спасению Кейт. Бороться не было сил. Он бы с радостью выхватил у капитана саблю и перерезал тому горло, но не мог пошевелить рукой. Чаннинг попытался сделать шаг удаляющейся спине, но оступился и еле устоял на ногах. Капитан был прав. Ему не дожить до рассвета. Лишний рот не нужен пиратам. Что он мог предложить взамен на свою жизнь?

– Стойте! ― вдруг раздался чей-то хриплый голос.

Толпа пиратов разошлась и пропустила мужчину, который совсем недавно поломал Чаннингу нос.

– Отдайте его мне, ― сказал высокий мужчина с густой щетиной.

– Ты и так неплохо над ним потрудился, Долговязый Бен. Может не стоит мучить пленника перед смертью? ― заботливо спросил лысеющий хрен, не забывая просачивать яд после каждого выведенного слова.

Чаннинг уже не надеялся на быструю смерть, но слова пирата даже его заставили удивленно поднять голову.

– Капитан, я хочу поручиться за него и взять себе в ученики.

– Разрази меня гром, ты серьезно? Не успеешь оглянуться, как он пустит пузыри.

– Тогда вам не о чем беспокоиться. Я лично выкину труп за борт, как и было решено изначально.

Взгляд капитана затуманился от раздумий. Седина в волосах давно научила морского волка не доверять так просто никому, тем более, если это квартирмейстер твоего пиратского судна. Недоверие читалось на его лице, когда он остановился и взглянул на Чаннинга вполоборота. Капитан не верил в него. Это было неудивительно. Чаннинг едва мог надеется, что выживет, но был очень удивлен словам квартирмейстера. На поле боя он готов был проткнуть его саблей, не задумываясь. Что же заставило его передумать и дать Чаннингу шанс? В ученики? Абсурд. Без своих способностей Чаннингу необходимо было не меньше месяца, чтобы срастить кости. Только постельный режим на корабле, который бороздит морские просторы и топит торговые судна, изначально обречен, разве что вместо коврика в капитанской каюте. Если Долговязый Бен его не убьет, через неделю Чаннинг и сам мог попросить о смерти. Он не хотел больше переживать крики матросов и веселье пиратов на их костях, не имея возможности проткнуть насквозь хотя бы одного из этих придурков.

– Будь, по-твоему. Забирай пленника, как трофей, ― вдруг согласился капитан.

– Но тогда его доля… ― начал пузатый коротышка.

– …делиться на всех, как и положено, ― закончил вместо него капитан.

Чаннинг наблюдал, как изменилось лицо его палача. Он был уверен, что пират не захочет менять свои сокровища на ходячего мертвеца. Его мечущийся взгляд лишь укрепил предположения Чаннинга. Это было противоестественно и полностью противоречило сущности пирата. Они топили целые корабли. Разве могла для них иметь ценность жизнь простого пленника из земель Астерии?

– По рукам! ― неожиданно воскликнул Долговязый Бен, чем еще сильней удивил всех в команде.

Он приказал добавить свою долю к общаку и поспешил снять кандалы с Чаннинга.

– Разрази меня гром, сегодня ты словно кок на раздаче! ― воскликнул капитан, не веря своим глазам. ― Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Последние слова пират уже слушал не глядя. Ввязываться в спор он не стал и потянул Чаннинга на нижнюю палубу. Каждая чертова ступенька, каждый шаг по коридору чувствовался пленнику рукоятью сабли, которая ломала оставшиеся в целости ребра. Пират тянул его, словно мешок, набитый протухшей рыбой, и то и дело чертыхался из-за тяжести на своих сутулых плечах. Как квартирмейстеру, который распоряжается добычей и вел пиратов в бой, в распоряжении Бена была личная каюта. Затуманенным взглядом Чаннинг заметил разбросанные на столе карты и застланную кровать, покрытую толстым слоем пыли. Боль напомнила о себе яркими звездами, и он закрыл глаза, стараясь сдержать в груди весь свой нецензурный запас. У него не получилось. Дыхание перехватило от боли в боку.

– На кой черт я тебе сдался?! ― закончился вопросом длинный монолог.

Корабль качнуло под морскую песню, которая была понятна немногим. Чаннингу показалось, что он услышал женский голос. Он звал его. Молил остаться в живых. Дарил проклятую надежду.

Да пошло оно все!

Чаннинг закрыл глаза, но так и не смог избавиться от ощущения, что рядом кто-то есть. Будто теплая рука коснулась щеки, и знакомый голос позвал его. Придал раненному телу сил для борьбы. Для того, чтобы выполнить обещание. Это была Кейт. Ее присутствие остро ощущалось кожей, словно солнечные лучи пронизывали бок корабля и нашли его даже в полутьме каюты. Чаннинг собрал все свои силы в кулак и попытался сделать самостоятельный шаг.

– Рано, парень, геройствовать, – раздался голос квартмейстера откуда-то сверху.

Чаннинг не сразу понял, что упал. Комната покосилась, и лицо ударилось о деревянные доски.

– Ничего, Астериец. Я тебя подлатаю. Уверен, на твоей стороне боги, раз выжил после стольких ран. Пусть Деви Джонс утащит мою дряхлую задницу на дно, если это не так! Такое безрассудное желание жить ― впервые вижу.

Долговязый Бен с трудом затянул Чаннинга обратно на кровать.

– Разрази меня гром, ты тяжелее, чем я думал!.. А теперь лежи смирно и позволь старику тебя подлатать. Остальное все сделает крепкий сон и морской воздух. О да! Море умеет лечить, особенно таких тупых смельчаков как ты. Волны любят рисковых. Тех, кто не барахтается, как идиот. Так что, плыви Астериец. Плыви! Черт бы тебя побрал!

Последние слова Чаннинг с трудом мог различать, но по тону в голосе понимал, что в безопасности. Речь пирата убаюкивала, словно сирена, заманивая на острые скалы, но об этом он обещал подумать потом. Сейчас было главным удержать тепло Кейт и дожить до утра. Веки потяжелели. Все погрузилось в липкий тягучий мрак.

– Снимайте «Цербера» с якорей, ― ворвался сквозь пелену последний приказ бородача в треуголке, которого давно следовало заткнуть увесистым кулаком. ― Курс на Золотой берег Мондрада! И поживее, ублюдки!

Флаг Мондрада струился над палубой нашего корабля, когда он вошел в порт Золотого берега. Огнедышащий дракон, расписанный золотом на черной материи, был готов взлететь в небо от счастья что вернулся домой. Я не могла разделить с ним это чувство. У меня не получалось даже восхищаться блеском линии суши в лучах восходящего солнца. Ее словно создали боги из золотого песка, как из дерьма, которое не тонуло, а поднялось на поверхность из глубин самого ада. Так я представляла Мондрад – страну, о которой никогда не слышала и не была уверена, что хочу о ней знать. Волны бились о корму «Адаманты», как мое желание повернуть корабль обратно об суровый взгляд воина. Я устала с ним бороться. Каждая наша перепалка заканчивалась его полной победой. Я не могла понять почему. Словно он предугадывал мысли. Это было неестественно, как для обычного человека. Я начала подозревать, что обычность не совсем подходящее слово для наемников, которые меня украли. Они были странными. Стоило понаблюдать за противниками прежде, чем идти на крайние меры. Так учил меня Рейхтаг. При воспоминании о нем стало подташнивать. «Предатель» ― было идеальным словом для учителя, который бросил и хотел убить, но посчитал, что не стоит марать о грязь руки.