– И что же в них такого важного?

– Это призраки умерших, которые могут как погубить, так и помочь с самыми важными вопросами твоей души.

– Это они рассказали обо мне?

– О тебе мне рассказал Брайс. Духи лишь подтвердили его слова. Бедный ребенок желал мести, я же увидел в его предложении гораздо больше, чем удовлетворение таких низменных чувств.

– Конечно, куда ему до жажды власти и тщеславия? ― спросила я, не удержавшись от сарказма.

– Очень жаль, что ты так думаешь, ― ответил Вольдемар с горечью в хриплом голосе.

Король дотронулся до шероховатой глади карты, словно это было его любимое дитя. Он видел в ней то, что я никак не могла разглядеть. Возможно, даже не пыталась. Для меня Мондрад был чужим, и ненависть к нему росла сильнее с каждым днем. Его земли, люди, замок; от всех веяло холодом. Какая бы ни была здесь теплая погода, даже беды в Астерии казались мне теплее.

Рука короля тяжелым грузом легла на мои горячие пальцы. Взгляд Вольдемара пронизывал насквозь, когда он произнес:

– Кейт, неужели ты не хочешь вернуть друидам то, что принадлежит им по праву? Разве не желаешь создать место без ненависти, вражды и кровопролития?

– Вы не первый, кто предлагает мне перестроить мир, ― холодно ответила я. ― И все они не желали марать своих рук; лишь оставаться в тени, пока я проливаю кровь невинных. Мондрад ничем не лучше Астерии, но если последняя мой отчий дом, то ваше королевство для меня абсолютно ничего не значит.

Я отдернула руку в тот момент, когда тень злости мелькнула в оскорбленном величии короля. Мне показалось, будто солнце померкло, и драконы ожили. Их свирепые взгляды холодили кровь. Дружелюбие Вольдемара полностью испарилось. Ему на смену пришли неподдельная ярость и слова, которые просочились сквозь воздвигнутую мной защитную стену:

– У тебя нет ничего, Кейт, что ты бы могла назвать домом! Родители сгорели, бабушка от тебя отказалась, а Чаннинг.... Да, Кейт, мне известно и о нем! ― громко произнес король в ответ на мое удивление. ― Думаю, в Мондраде каждый из мужчин во многом превосходит его. Взять, к примеру, Дрого…

– Чаннинг стоит сотню таких, как он! ― взорвалась я.

Это было последней каплей. Крик эхом разнесся по комнате, заставив стены содрогнуться. Ненависть возрождалась внутри, будто зажженный порох. Адское пламя питалось моими чувствами и становилось сильнее. Я чувствовала, как тепло растекается по венам, и дверь с треском распахнулась.

– А вот и ваш блестящий воин! ― крикнула я, указывая рукой на Дрого.

Он крепко сжимал свой меч, который был направлен в мою сторону.

– Капитан готов убить Владычицу огня прямо у вас на глазах.

– Не смей! ― приказал король Дрого.

– Если казнь отменяется, разрешите удалиться прочь в свою комнату, ― продолжила я и вышла за дверь, стараясь не бежать.

Быстрый шаг говорил об обратном. Невыплаканные слезы душили, пока стук сердца заглушал все вокруг. Король затронул то, о чем я не хотела говорить, но постоянно думала. Он напомнил о Чаннинге. Воспоминания о нем были для меня тем сокровенным, что я бы никогда и ни на что не променяла. Вольдемар напомнил и о другой стороне жизни ― мечтах, где солнце всегда ясное, а смерть ― всего лишь пустой звук и не ходит каждый день по пятам. Где мы с Чаннингом живем на краю леса. Двое сорванцов бегают вокруг и называют нас папа и мама. Видения разбились вдребезги об Звентибальд, Мондрад и Вольдемара.

Будь он проклят! Все они!

***

Дрого хотел броситься следом, но король остановил его прежде, чем тот успел сделать хоть шаг.

– Оставь ее, ― произнес Вольдемар. ― Хаким отлично справиться и без твоего участия.

– Ваше Величество при всем уважении…

– Тебе стоит замолчать и послушать своего короля, ― закончил за него Вольдемар. ― Ты мой лучший воин, а она оружие. Надеюсь, ты понимаешь, к чему я сейчас веду.

В ответ брови капитана сошлась на переносице. Он понял, о чем идет речь, но не поверил собственным ушам. Король предлагал ему то, что Дрого не в силах был исполнить. Капитан колебался. Король решил точнее выразить свою мысль:

– Я сделал тебя командиром армии за невероятные заслуги, и удивительную способность владеть любым оружием. Так докажи, что молва о тебе не пустые слова, а слава не придумана одиноким пьяницей в подворотне.

– Вы забываете о том, что Кейт ― женщина.

– Значит, владеть ей тебе будет вдвойне приятней, ― ответил король.

Дрого с удивлением глянул на человека, которого знал не один год. Его приказы не всегда нравились капитану, но они никогда не касались его личной жизни, что полностью устраивало. Не то чтобы он не любил женщин. Скорее наоборот. Капитан перепробовал их большее количество. Но Кейт была совершенно иной. Нрав девушки раздражал капитана с того самого дня, как она очнулась и вышла на палубу «Адаманты». Уже тогда Дрого понял, что Кейт ― большая проблема, которую решать ему совершенно не хотелось.

– Вы подписываете мне смертный приговор, ― сказал капитан.

– Или удачный брак. В любом случае, это приказ, и я не потерплю измены.

– Зачем вам все это? ― спросил Дрого, надеясь раскрыть план короля и найти лазейку для своего спасения. ― Кейт не может ослушаться вас. Вы можете приказать девушке что пожелаете, и она будет вам во всем послушна.

– Страшен зверь не тот, что сбежал, а тот, кто, скрываясь за пеленой послушания, молча съедает всех твоих овец, ― ответил король и тяжело вздохнул.

– Чем может быть опасна простая девушка?

– Женское коварство не имеет границ. Ты еще молод, Дрого, чтобы об этом знать. Но уверен, что с этим оружием даже тебе не справиться.

– Женщины слабы, ― не согласился с ним Дрого.

– И в этом их сила, ― ответил король.

Он махнул рукой, демонстративно заканчивая разговор. Капитан без лишних слов покинул комнату и остался при своем мнении о том, что женщине никогда его не победить. Ни Кейт. Не какой бы то ни было.

***

Простыни были мокрыми от освободившихся слез в отличие от щек, которые успели уже высохнуть. Я лежала на своей кровати и глупо рассматривала узоры на белом полотне потолка. Они немного отличались своим бледным цветом, но прекрасно подходили для расслабления тела, но не мыслей. Паршивое чувство не отпускало. Хотелось зарыться с головой в одеяло и забыть о проблемах, но они были в состоянии найти меня и вытянуть за ногу даже из ада. Хотела умереть на Змеином холме, но не удалось. Ад не принял свою королеву и вернул обратно.

Даже здесь я облажалась. Хороша Владычица огня…

– Кейт, ты здесь? ― неожиданно раздался голос Хакима.

Он стоял за дверью и не решался войти. Желание видеть его отсутствовало напрочь. Я ничего не ответила, а лишь сильнее зарылась носом в одеяло. Вдруг мое внимание привлекло что-то мягкое. Оно терлось о выглядывающую из-под простыни руку. Я подняла голову и увидела кота. Он умиротворенно мурлыкал свою песню. Черная шерсть животного была мягкой и успокаивающей. Я не выдержала натиска пушистого зверька и сдалась.

– Войди, ― сорвалось с губ.

Дверь скрипнула, и звук шагов наполнил просторы комнаты. Кровать прогнулась под тяжестью, на которую кот обратил внимание первым. Животное вальяжно прошлось по белым простыням и, превратившись в дымку, вернулось на свое место на руке Хакима.

– Вижу, разговор с королем не удался, ― сказал он, пряча татуировку кота под рукав туники.

Я резко села и уставилась на него со всей злостью, которая хотела высвободиться.

– Хаким, помоги мне сбежать!

– Ты знаешь, что мне это не под силу. Если я помогу тебе, Кейт, то придется бежать с тобой, но здесь уж слишком хорошо кормят.

– Тогда проваливай! ― крикнула я и снова зарылась с головой в одеяло.

Тяжелый вздох вырвался из груди Хакима, прежде чем он спокойно произнес:

– Я не враг тебе Кейт, а всего лишь попутчик.

Когда ответа не последовало, он добавил:

– Это все из-за него? Как там его? Чаннинга?

Удивление было малой долей того, что выражало мое лицо, когда я снова села и уставилась на своего гостя.