Макс не прерывал раздумья Верховного. Знал, что рано или поздно тот спросит о конкретном плане действий. Не ошибся.

– Излагай уже, комтур. Что-то ты наверняка надумал.

– Надо вернуть наблюдение за Греем, причем…

– Не обсуждается!

Комтур не собирался сдаваться так легко.

– …Причем вернуть так, чтобы он это заметил. Нарочито, на грани преследования. Я бы даже пару комтуров отправил. Пусть он испугается. Люди в панике действуют под влиянием эмоций, становятся предсказуемыми. Тем более он скорее всего уже в курсе ситуации в Саду. Он же не идиот, должен понимать, что будут дальнейшие действия.

Архон молчал. Махнул рукой, мол, продолжай.

– Мы не можем просчитать девчонку, пусть так. Но если запаникует Грей, то она и подавно.

– Ты же понимаешь, что с ней не всё так просто? – всё-таки вмешался Верховный. – Как бы нам того ни хотелось, она не преподнесёт нам сама себя на блюдечке с голубой каёмочкой. Или ты считаешь, что от паники они спутают переход с парадным входом Ока?

Макс продолжал настаивать на своём:

– Нет, не считаю. Но я уверен, что это лучшая стратегия. Если мы лишены возможности прогнозировать, надо отобрать её и у них. Пусть паникуют, пусть бегут, а нам останется лишь подкорректировать их маршрут. Всё! Мы же понимаем, что чем дольше они остаются вместе, тем меньше у нас шансов всё исправить. Он чертов гений!

Макс старался контролировать бушевавший внутри коктейль из ярости и ненависти.

– Объективно более одаренного ученика у меня не было.

Архон решил тактично не упоминать тот факт, что Грей вообще единственный ученик комтура. Но, по сути, Макс прав: мальчишка обладал выдающимися способностями, и только благодаря им он удостоился наставника, ни разу до этого не соглашавшегося учить «всю эту бездарь малолетнюю».

Верховный принял решение.

– Хорошо, действуй. Чем меньше инсинуаты будут осведомлены о деталях, тем лучше. По возможности комтуров тоже избавь от подробностей, – распорядился он и жестом прервал попытку Макса возразить. – По возможности! Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что на данный момент цена ошибки уже не просто велика? Она катастрофична.

Не дожидаясь ответа комтура, архон повернулся и направился к выходу. И снова всепоглощающий ужас отразился в глазах Верховного. Не смотреть ни на кого нельзя, чтобы кто-то заметил такое состояние главы Ока! Даже железный комтур, особенно железный комтур.

«Гулять» как-то незаметно превратилось в посещение зоопарка. Соне непременно захотелось увидеть яллару и узнать, чем же они с ней так похожи. Зверёк оказался на редкость очаровательным: длинные кроличьи уши, хитрющая заостренная мордочка, длинный хвост, ближе к концу покрытый пушистой шерсткой, но самый кончик – лысый. И постоянно в движении. Оба: и хвост, и яллара. Грей очень точно уловил сходство.

Перекусить устроились неподалеку от бассейна с пингвинами. Чуть правее виднелся вход в павильон с попугаями. Рядом со входом висела огромная клетка с парочкой ярких пернатых. От порыва ветра клетка слегка качнулась, птицы переполошились, и одна из них потеряла перо. Немного покружившись, перо медленно опустилось на дно клетки.

Соня завороженно следила за процессом.

– Это перо, – перебила она Грея, что-то рассказывающего о пингвинах Вайтаха. – Опять перо.

Грей недоуменно посмотрел на девушку.

– В амфоре должно быть вороново перо. Вряд ли туда засунули птицу целиком: это жестоко, да и через горлышко бы не пролезла.

– Про горлышко – это, конечно, аргумент. Но я всё ещё не вижу связи.

– Ну, смотри, амфора дает чёткие инструкции по месту и времени проведения, – Соне не нравилось слово, готовое сорваться с языка, но синоним на ум не пришел, – обряда, но также указывает, что необходим конкретный… да что ж у меня сегодня с языком-то? Ладно, пусть будет «ингредиент». В смысле птица. Но ни одного намека, где эту птицу искать, что, согласись, странно.

– По-хорошему, странностей у нас предостаточно, но пока мне нравится ход твоих мыслей.

Сверившись с часами, Грей заторопился к выходу. Смена «хозяина» в теле происходила совершенно незаметно, но Тим не задумывался, что некоторые его позы и жесты не типичны для девушки, а Грею не позволяла об этом сказать природная тактичность. Поэтому он предпочел поскорее увести Соню (пока это ещё была Соня) из людного зоопарка прямиком в машину. Поток объяснений не прекращался.

– Так вот, если нет никаких дополнительных подсказок или инструкций, все части решения должны содержаться в самой амфоре. Опять-таки внутри что-то есть, какой-то предмет, который нам нужен. Но, я повторюсь, нужна нам только птица. Куда ты меня тащишь? – Соня, наконец, заметила, что Грей её усиленно подталкивает к выходу.

Вдаваться в детали манер Тима не хотелось категорически, Грей судорожно искал разумную причину, почему им срочно надо выйти из зоопарка. Пожалуй, впервые он был рад смене «хозяина»: объяснений удалось избежать.

Тим идею сестры подхватил на лету. На любую попытку Грея возразить отвечал: «Ты в квесты не играл, тебе не понять». Окончательным аргументом в пользу Сониной теории послужило то, что по большому счёту они ничего не теряли: идей лучше не было, поэтому можно было отправляться ночью на Темзу и открывать амфору, а дальше – как пойдет.

В одиннадцать вечера Тим помог Грею уложить своё тело в машину.

– Надеюсь, в следующий раз увидимся уже по-человечески.

Грей пожал руку временному Сониному «гостю». Мгновение, и рукопожатие стало легким и словно воздушным. Соня вернулась.

– Откуда столько трагизма во взгляде? Я уверена, всё у нас получится! – видимо, встреча с ялларой лицом к мордочке добавила девушке энтузиазма. – Поехали же!

«Хорошо все-таки, что мы не в Москве. Она-то никогда не спит», – подумала Соня, рассматривая мелькающие за окном пустынные улицы. Грей припарковался на набережной рядом со зданием, как две капли воды похожим на МИ5. Постоянное, пусть и не осознаваемое, присутствие Тима укротило Сонино любопытство: она предпочла не уточнять, что находится в Изнаночной версии дома. Спуск к реке оказался ровно там же, где девушка помнила его на Изначальном уровне. Спустить неподвижное тело Тимохи по узким ступенькам – задача не из лёгких. Но Грей справился. Соня с амфорой спешила сзади.

– А где наша звезда? – Задрав голову, девушка изучала небосклон.

Пристроив Тима у ближайшего валуна, Грей посмотрел вверх.

– Видишь, вон четыре звезды рядом, это Северный Крест.

– Северный? Не Южный? – Причислить себя к знатокам астрономии Соня никак не могла, но вот тут она была абсолютно уверена: Крест должен быть Южным и светить где-то в районе Австралии или Аргентины, в общем, по ту сторону экватора.

– Мы с твоим братом это уже выяснили, у вас на Изначальном созвездия не в том полушарии.

– Это у вас не в том, – тихо-тихо, одними губами. И уже громче. – Понятно. Северный так Северный.

– А чуть левее, вон, видишь, две яркие звезды. Это копыта Кентавра. Левая и есть Альфа Центавра.

– Ага. – Соня подошла к реке, подняла амфору над головой на вытянутых руках и помахала ею из стороны в сторону.

Грей смотрел на неё с немым удивлением. Почувствовав взгляд, девушка обернулась.

– Что? Так она ближе к звезде.

Грей лишь развел руками. Наконец пляски с амфорой подошли к концу, Соня протянула ему сосуд. Кто знает, что помогло: либо пробка после всех манипуляций в конце концов расшаталась, либо странные телодвижения девушки сыграли решающую роль, но амфора открылась без малейших усилий. Соня радостно взвизгнула: она была права, внутри обнаружилось перо.

– И что дальше? – спросила Соня.

Вот теперь точно внутри у нее завелась не одна яллара, а минимум дюжина. Как они там все умещались, учитывая, что и Тим ещё никуда не делся, – неизвестно.

– Ну, давай попробуем, как в сказке: Тима на песок, тебя в реку. И возьмитесь за руки.

Соня снова мимоходом поблагодарила кого-там-положено-за-это-благодарить за то, что они в Лондоне, и никакой любопытствующий прохожий не удивится, что двое посреди ночи тащат бесчувственное тело к реке.