– Кар-р-р-р-р! – у Маляка голос прорезался.

Макс вздрогнул.

– Иррумабо, Алик! Вот умеешь ты выбрать момент!

Ворон медленно взмахнул крыльями, покружил у Макса над головой и плавно приземлился на край чаши Окуляра. Уселся. Склонил голову направо.

– Да понял я, понял!

Комтур развернулся на каблуках и пошел раздавать указания инсинуатам: каким путем ехать, что доложить ареопагу, что делать с комтуром и этим пришибленным.

Как оказалось, очень вовремя: не прошло и пяти минут после их отъезда, как Макс услышал шуршание колёс Фиесты. Укрытие комтуру пришлось искать впопыхах, поэтому он ютился между мусорными контейнерами. Ближе подходить было бы уже верхом самонадеянности, а дальше, за времянкой аналитиков – слишком далеко, а Макс пытался сохранить минимальную дистанцию до Окуляра. Кто знает, как оно всё повернётся. Вдруг вопрос пары метров станет вопросом жизни Сони или её брата?

Макс поднял глаза на ворона, вернувшегося на трилитон. Тот едва заметно кивнул. Значит, безопасно, можно посмотреть. Макс осторожно выглянул из-за контейнера.

Троица шла к Окуляру молча. Видимо, всё уже обсудили по дороге. Говорить было не о чем. Соня крепко сжимала правую руку в кулачок. Да она там статуэтку держит! Максу дорогого стоило не сорваться с места сразу же. Как Грей уболтал её сделать это самой? Как? Впрочем, зная Соню, пусть и недолго, Макс мог предположить, что уговаривать её особо не пришлось. Вот остановить эту любопытную бестию – это проблема. Но идти на контакт с Окуляром! Даже для Сони – это чересчур.

«Не вмешивайся! Не вмешивайся!»

Соня стояла вплотную к чаше. Кулачок медленно разжался, фигурка ворона нырнула в углубление.

«Жди!»

– Давай же! – выкрикнул Грей, не в силах терпеть дальше.

Соня обернулась посмотреть на брата, и краем глаза увидела Макса в тени контейнера. Губы слегка дрогнули, намекая на улыбку. Выдохнула.

Аккуратные пальчики коснулись глади Окуляра.

Грей сидел, поджав под себя ноги, на кровати Макса. Даже тот факт, что наставник был на Изначальном уровне и никак не мог вернуться раньше завтрашнего дня, не позволял парню полностью расслабиться. Риск быть пойманным кем-то другим также отсутствовал: войти в комнату комтура в его отсутствие – да ни за что! Самоубийц в Оке не водилось. Но тем не менее паника до конца его не отпускала.

Искать! Искать быстрее. Что-то здесь должно быть. Письмо. Нет, не то, личная какая-то дребедень. Хотя…

«Здравствуй, маленький!

Это последний раз, когда я назову тебя так. Сегодня твоё посвящение. Через несколько часов ты станешь минервалом, и я уже не смогу позволить себе…»

– Маленький! Убожество какое, – фыркнул Грей.

Отбросил бесполезную бумажку.

Стоп! Может, я принципиально не там ищу? Рука автоматически потянулась к письму. В самом низу размашистая подпись: твой дядя Виттор.

Миниатюрная копия Окуляра перекочевала во внутренний дворик Закрытого архива Ока. Эреб по-турецки уселся рядом. Уговорить Нокс составить ему компанию так и не удалось. Серая скандалистка шипела, царапалась, в общем, всячески демонстрировала своё нежелание приближаться к отвратительной каменюке. Эреб сдался. Зная Нокс, можно было смело предположить, что рано или поздно любопытство победит страх. И на самом деле скорее рано, чем поздно.

Вскоре Эребу стало не до кошки с её страхами. Уменьшенный вариант Окуляра оживал. По ровной голубой глади разливалось уродливое багровое пятно. Камни потрескались кровавыми прожилками, запульсировами серыми сердцами. Последняя капля небесной голубизны растворилась в багряной жиже. На мгновенье всё застыло, даже здесь, за сто с лишним километров от настоящего Окуляра. Бедром Эреб почувствовал пушистое тепло Нокс. Не глядя опустил руку между её ушей. Замер.

Взорвалось!

Огромной струёй содержимое чаши Окуляра ударило вверх. Камни уже не мерно пульсировали, они содрогались, бились в конвульсиях. Казалось, ещё немного, и их вырвет из земли. Кровавый столб воды закручивался в воронку смерча.

Нокс запрыгнула на колени, крепко прижалась к Эребу. Крупная дрожь сотрясала серое тельце.

– Он сюда не дотянется, не бойся! – Эребу не помешало бы добавить уверенности голосу. – Второй раз эта дрянь тебя не получит. Тише, тише.

Воронка оторвалась от чаши Окуляра. Зависла в центре каменного круга, будто задумавшись. Секунда, другая, и воронка начала стремительно расти, с каждым оборотом пожирая всё больше пространства. Нокс вырвалась, сильно оцарапав Эреба.

Бессилие. Злость и бессилие. Отвратительный коктейль, но лучшего комтуру не досталось.

Воронка над Окуляром расползлась до дальних камней круга и начала медленно опускаться на землю. Сейчас она накроет Соню! А сделать ничего нельзя. Как только Окуляр лишился последней голубой капли, всё вокруг оцепенело.

– Уходи оттуда! – крикнул было Макс девушке.

Но какой там! Слова застряли в горле бесполезным комом. Комтур не мог пошевелиться. Воздух словно затвердел. Режиссеры фантастических фильмов любят так показывать опасных древних пришельцев, попавших в ледяной плен где-нибудь на полюсе. Громадная прозрачная льдина, а внутри застывшее нечто. Вот так и Макс. Застывшее нечто. Очень злое нечто.

Ни Грей, ни Тим не двигались. Легче от этого Максу не становилось. Он продолжал попытки высвободиться из невидимых оков. Безуспешно.

Воронка опустилась, полностью скрыв Соню. И в тот же миг рассыпалась мириадами кровавых капель. Едва коснувшись поверхности земли, капли отскакивали обратно. Гравитация, похоже, также оказалась обездвиженной. Кровавая взвесь повисла в воздухе.

Соня упала на колени, запрокинула голову.

Эреб успел поймать Нокс в нескольких сантиметрах от копии Окуляра.

– Стой же, глупая!

Нокс зашипела, попыталась вырваться.

– Воительница ты моя. Не надо! Обычным способом мы туда никак не успеем добраться, а так, как ты предлагаешь… Не стоят они того. Ни один из них не стоит.

Эребу никак не удавалось успокоить кошку. Она извивалась, буквально вытекая из рук.

– Ну же, милая! Хватит.

Маленькие острые зубы больно впились в мягкий треугольник между большим и указательным пальцем. Нокс наконец высвободилась. Снова метнулась к Окуляру.

– Я сказал «нет»! – Эреб ненавидел себя за этот тон.

Нокс остановилась. Сжалась вся, сгорбилась, совсем не по-кошачьи. Хранитель потянулся к ней, но серая увернулась от ласки и, даже не взглянув на Эреба, медленно пошла в сторону архива. Больше её эта история не касалась.

– Ты гораздо лучше меня, родная. А-а-а-а!

Эреб схватился за голову, пряча уши, защищая их.

Соня кричала, не издавая ни звука. Ни одна капелька вокруг неё не сдвинулась с места, ни малейшего движения воздуха. Кровавое безмолвие и крик. Крик, разрывающий присутствующих изнутри.

У Грея на лице не дрогнул ни один мускул. Холодный шрам крепко сжатых губ.

У Тима глаза поблёскивали. То ли свет бликовал, то ли ещё что.

У Макса лопнул сосуд в глазу. Не один.

Соня кричала. В пронзительной тишине послышалось легкое потрескивание. Заметно похолодало. Багровые капли, те, что висели ближе всего к девушке, стремительно превращались в льдинки. Показалось? Да нет, началось какое-то движение. Льдинки вращались вокруг раскинутых Сониных рук. Из глаз тонкими струйками потекла кровь. Вращение ускорилось. Ещё, ещё. Льдинки срастались, превращаясь в «сюрикены». Замерли. И вдруг с силой вонзились в Сонины руки, разрывая нежную кожу, врезаясь всё глубже.

Эреб наконец оторвал руки от ушей. Крик тише не стал, но Хранитель привык к нему. Кровавый тюль, укрывающий Окуляр, таял. Каменная чаша снова наполнялась. Стоило последней капле вернуться в сосуд, как багрянец исчез. Воды Окуляра сияли кристальной синевой. Гладь застыла совсем ненадолго. Уже в который раз струя ударила в небо. Бледно-голубая, воздушная. Даже здесь, на заднем дворе архива, маленькая струйка из персонального Окуляра Эреба добивала до самых звезд.