Ладно, я девушка упорная, добьюсь своего. Помиримся, заживём.
Невинно хлопая ресницами и заверяя, что очень-очень соскучилась, что он, Хендрик, мне очень дорог, намного дороже Академии, просто я хочу до него дотянуться, стать такой же умной, помогать во всём, зависла над его лицом, слегка приоткрыв губы. Трюк беспроигрышный.
Хендрик как-то напрягся, отвернулся и сел:
— Агния, чайник поставь, а потом поговорим. Надеюсь, дочь у тёщи?
Я кивнула, а потом, почуяв неладное, спросила в лоб:
— У тебя кто-то есть? Я письмо странное получила. Вот.
Протянула мужу захваченный смятые листок бумаги, внимательно следя за выражением его лица, и с надеждой спросила:
— Это не ты писал, верно?
— Не я, — подтвердил Хендрик и метким ударом отправил письмо в корзину для растопки.
На радостях повисла у него на шее, но муж тут же отстранил меня и встал. Ему явно неприятны были излияния моей радости.
— Значил, Франка подсуетилась, — пробормотал он, расхаживая по спальне, будто зверь по клетке. Растерянная, я наблюдала за ним с кровати. — Я не просил, но так даже лучше. Ты всё знаешь. Только она не беременна. Пока, — Хендрик выделил голосом это слово.
Сердце сжалось, и я вмиг пересохшими губами с трудом выдавила:
— Что знаю? И кто такая Франка?
— Франка — моя будущая жена. Я с тобой развожусь. Ошибся в молодости, теперь понял, что… — Хендрик махнул рукой и не договорил. Покосился на меня, а потом продолжил: — Я не тороплюсь, документы ещё не подал, никому не говорил. Нехорошо за твоей спиной. Спасибо за всё, но…
— …но я тебе теперь не нужна? — закончила за супруга. — Хендрик, посмотри мне в глаза, посмотри мне в глаза и скажи, что ты мстишь. Что дело в Академии, а та женщина — всего лишь одна из тех подавальщиц, которых ты брал на колени. Думаешь, я слепая, не видела? Хендрик, ты же сделал мне ребёнка, ты хотел этого ребёнка, я родила, а теперь не нужна, да?
Невольно перешла на крик. Визгливый, как у базарной торговки.
Хендрик хмурился и молчал, потом резко оборвал, потребовав не устраивать сцен.
— Да чего ты за брак цепляешься, можно подумать, ты меня любишь! Пропадаешь невесть где, мужа не слушаешь, только на деньги мои живёшь. На дочь, к слову, буду давать, а остальное — сама, раз такая умная и самостоятельная.
— Хендрик, остынь, одумайся! Ты разрушаешь семью ради вертихвостки! Если у неё большая грудь и попа, то это не значит, что из неё выйдет хорошая супруга. Ладно, я понимаю, что тебе тяжело без женщины, но зачем говорить мне, с кем ты спишь? Мы же… Ты же… Мы же любим друг друга!
— Говори за себя. Хотя, повторяю, вся твоя любовь осталась далеко позади. Вся эта юношеская влюблённость, девушка-русалка, заезжий маг… Агния, давай не будем ворошить прошлое, а честно признаемся, что развод — единственное разумное решение. Ты спокойно будешь жить в Вышграде, а я — тут. Прости, но ты не та женщина.
Вот так, коротко и ясно.
Оказалось, что с этой Франкой они встречаются четыре месяца. Именно она готовит, моет, убирает, голубит моего мужа. На год младше меня, незамужняя. Не подавальщица, а дочь кузнеца. Отлично шьёт, слова поперёк не скажет и телом хороша. Уж не стала спрашивать, первый ли у неё Хендрик.
Познакомились они, когда муж пакостного духа с кузницы выгонял. Слово за слово — и нашёл Хендрик своё женский идеал. Она ведь у нас второй месяц жила, сейчас на рынок отлучилась и, видно, заболталась с кем-то.
Они с Хендриком уже свадьбу планировали — в сентябре, как и положено для благословения Марры плодородного чрева жены. А уж то, что оно будет плодородным, муж не сомневался: Франка хотела много детей, любила ребятишек. Кто знает, может, с животом уже ходила: они не береглись.
И всё это Хендрик мне рассказал будничным тоном, будто посторонней. А я сидела и слушала, низко опустив голову и глотая злые слёзы. Даже накричать, о голову предателя что-то разбить не могла.
Но, когда явилась Франка, меня прорвало. Увидев эту самодовольную мордашку в обрамлении пшеничных кос, рванулась, чтобы исправить ошибку природы. Эта дрянь не только увела у меня мужика, но ещё имела наглость носить мои вещи! Нет, не платья — размер у нас разный, но сумку, накидку, ленты…
Не убью, так покалечу. Пущай мой кобель на безрукой женится.
Франка, похоже, не ожидала встречи с разъярённой супругой, поэтому не успела подготовиться. А я уже повалила её, пытаясь выцарапать глаза. Попутно изловчилась пару раз ударить коленом.
— Хендрик! — завопило это жалкое существо, отбрыкиваясь. Нет, милочка, я так просто не слезу!
От души вцепилась ей в волосы, вырывая клоками.
Жаль, на мне не туфли, а то бы всё, убила.
Предатель-муж ухватил меня подмышки и оттащил от потрёпанной сожительницы. Досталось и ему: за измену нужно платить. Только Хендрик сильнее — повалил на кровать, прижал, требуя успокоиться и вести себя прилично.
— Прилично?! — взвилась я, пытаясь достать его локтем. Хоть бы нос расквасила, мерзавцу! — Это ты мне о приличиях говоришь? Кобель приблудный! А невеста твоя — шлюха!
— Хендрик, не позволяй этой со мной так разговаривать, — положила свой медяк в копилку Франка. Торжествовала, гадина!
— Франка, иди погуляй, — окрысился на неё Хендрик. — Нам с женой нужно поговорить. А ты мне потом расскажешь, как то письмо Агнии писала и как почерк подделывала.
Мерзавка всхлипнула и протянула:
— А я обрадовать тебя хотела: у лекаря ведь была…
— Ненавижу! — завопила я, наконец вырвавшись из рук мужа. Залепила ему пощёчину, вскочила и бросилась к Франке.
Беременная, значит. От женатого мужика! Поэтому, дрянь, и сочинила писульку, чтобы замуж с животом не выходить, а пораньше, когда позора не видно.
Франка завизжала и метнулась на кухню. Глупо — я свою кухню лучше неё знаю.
С любимой сковородкой в руках, медленно, но верно загоняла дрянь в угол. Кровь закипала, хотелось размозжить белобрысой голову.
Впервые пожалела, что некромантка, а то раз — и готово. Хоть какой бы магией бы владеть!
Чувствовала себя самой настоящей ведьмой: лохматая, с разодранным рукавом, горящими глазами и верным женским оружием в руке. Чугунным, между прочим, что лишает жертву шансов на спасение при тесном знакомстве с означенным предметом.
Увы, до Франки я не добралась: Хендрик всё-таки маг…
Меня спеленало какое-то заклинание, обездвижив на пару минут.
Зарёванная Франка с опаской скользнула мимо, прижалась к Хендрику. Тот поцеловал её в лоб и отправил в подруге. Надо же, эта дрянь уже подругами обзавестись успела!
Когда хлопнула входная дверь, муж снял заклинание и попросил меня положить сковородку на место:
— В своё время я женился не на истеричке, надеюсь, хоть в этом не ошибся.
Я неохотно рассталась с оружием и села на табурет. Отвернулась, чтобы Хендрик не видел скривившихся губ. Спиной почувствовала, как он подошёл, постоял немного, потом обнял. Вот значит как? Теперь я скину твои руки, милый.
— Давай расстанемся по-хорошему, — муж присел рядом. — Развод — дело болезненное, не надо его усугублять.
— Год назад ты разводиться не хотел. — Глаза всё-таки заблестели. — Помнишь, я тебя пугала?
— Помню. Не хотел. Думал, всю жизнь проживу, одумаешься, перетрётся, но… Агния, любовь тоже проходит. Так что давай, выпей воды, и поговорим серьёзно.
И мы поговорили. Вернее, говорил Хендрик, а я слушала, прокручивая перед мысленным взором недолгую семейную жизнь. До восковой свадьбы не дожили…
Может, я в чём виновата? Да что теперь, когда он на другую смотрит, другую утешает.
— Хендрик, ты действительно решил? Совсем? Может, передумаешь? — с надеждой заглянула ему в глаза. — Ну, не верю я, не вижу твоей большой любви к этой Франке! Ты назло мне, да? А ребёнок… Она специально, чтобы тебя увести. Хендрик, милый, мы ссорились, но это же все так живут. Просто мы редко видимся, мало говорим теперь… Пожалуйста, если хочешь с ней спать, спи, только не бросай нас с Марицей!
