— Дьявол… Вот ведь какая оказия, Иоганн Карлович!

— Мигер, — сказал Заубер, покачав головой. — Вы помнить, что мы будем делать сегодня пробный запуск наш дирижабль?

— Успею! — ни секунды не сомневаясь, решил Нарышкин.

У казино было людно. Возле столиков денежных менял с зелеными конторками топтались обыватели. Шумная, хмельная матросня звенела фунтами, франками и лирами, превращая их в российские рубли и ассигнации.

В заведение было изрядно накурено, ввиду чего его интерьер почти не просматривался. Нарышкин даже закашлялся, ухватившись за дверной косяк.

Из табачного смога резво вынырнул Моня, и, бегло обстреляв Сергея глазками, одобрительно хмыкнул: «Шикарный барин, шоб и я так жил!».

В казино стоял гомон. Публика была разномастная: в смокингах, сюртуках, форменных кителях, в каких-то лапсердаках и даже в тех одеяниях, о коих в иных местах никто и не разумеет. В ходу была речь, состоявшая из окрошки, в которой плавали обрывки русских, французских, итальянских, новогреческих и еврейских фраз. Большей частью беседы сводились к городским происшествиям, мировым и портовым сплетням, а также обсуждению цен и достоинств колониальных товаров.

Кроме Американской и Французской рулеток здесь играли в Блэк-джек, расписывали покер, а также азартно лупились в прочие карточные игры, бывшие в ходу на всей территории Российской империи.

Сергея неодолимо потянуло к столам, за которыми дулись в вист, но Моня деликатно, словно селедку, подцепил его за локоть.

— Что Вы себе думаете? Мы топали сюдой ногами не за то, шоб обувать этих мелких цуциков! Мы желаем делать здесь хороший гешефт. А хороший гешефт — это рулетка! Игра ума и духа против администрации заведения и жлобского закона случайных возможностей.

Он потянул Сергея к барной стойке, тут же заказав ему ямайского рома, а себе — рюмку шартреза. К ним сей же час подсел бледный, бесцветный человечек в испачканном мелом жилете крупье, с беспокойно бегающими, сильно полинявшими глазками. Он возник из ниоткуда, до того, словно большая камбала, сливаясь с интерьером. Слегка поклонился, предупредительно бросив каким-то пустым, ничего не выражающим голосом:

— Никаких имен, господа.

— Понимаю, — согласился Гроза морей. — Конспирасьен!

— Вот именно-с, — кивнул «человек-камбала».

— Это ты хорошо придумал, Жоржик! — одобрительно отозвался Моня. — Чтоб ни один гэц свой нос не подточил до наших секретов! Давай верещи нам за игру!

Жоржик скорбно посмотрел на него и спросил у Нарышкина:

— О правилах осведомлены-с?

— Игрывал как-то по младости-с, — в тон ему ответил Сергей. — Может, лучше в картишки перекинемся?

«Человек-камбала» с укором посмотрел на Моню. «Кого ты привел?», — явственно читалось теперь в его рыбьих глазах.

— Жорж, уберите ваш бледный вид! — констатировал Брейман. — Не надо делать из себя лимонную физиогномию.

Крупье вздохнул и принялся нудно наставлять:

— Напоминаю, что правила предельно просты-с: выигрыш зависит от ставки, которую вы делаете. Если желаете-с, можете поставить свои деньги на нечетные либо четные числа; красное, черное либо зеленое, что означает «зеро». Во французской рулетке, такоже имеются особые правила, называемые «эн призон» и «ля партаж»…

Нарышкин зевнул и недоуменно взглянул на Бреймана.

— Жорж, что вы о себе думаете? — взвился Моня. — Мы тащились в эту бодегу, шоб вы, как той херсонский маяк, светили нам жизненный путь и играли в гимназистов и учителя?!

Крупье пожал плечами и принял смиренно-отстраненный вид.

— Хорошо-с, — сказал он, понизив голос до полной интимности. — Извольте видеть вон тот стол для «американки». Советую сесть за него и ставить на зеро, двойку и цифру три. Дело верное. Выигрыш — одиннадцать к одному.

— Тю… — задумчиво протянул Моня.

— Не подходит-с? — встрепенулась «камбала», иронично скривив губы. — Что ж, раз вам мое предложение неугодно, ставьте на нумер. Выигрыш — один к тридцати шести. Ежели повезет, можете сорвать куш, но предупреждаю: имеется весьма значительный риск… значительный! Можно и того-с… проскакаться!

— Нет, как вам это понравится! — довольно громко воскликнул Моня и поворотился к игровому залу в поисках поддержки. — У этого деляги вместо глаз — два червонца!

— Бросьте, — одернул его Нарышкин, тревожно оглядываясь. — К дьяволу риск. Будем играть на три цифры, как нам сказал этот Ваш приятель.

— Вы это мне говорите? — не унимался Моня.

— Это я Вам говорю, — сквозь зубы прошипел Сергей. — Заткнитесь, болван Вы этакий! Всю игру нам сорвете!

Моня как-то сразу обмяк и напустил на себя обиженный вид.

— Ну, хорошо…

Он пожал плечами. — Раз Вы так решили за игру, то так и будет. Но имейте себе в виду, Брейман Вас предупреждал!

За столом уже шла игра, правда достаточно вялая. Колесо рулетки вращалось со скрипом, будто принадлежало не известному заведению, а старой телеге биндюжника.

Шарик тоже производил изрядный шум, напоминавший грохот проезжавших за окнами пролеток. Жоржик, пошептавшись с дилером, занял его место и, незаметно подмигнув помощнику, стал крутить колесо сам. Нарышкин пропустил и только в следующий раз решился обменять несколько радужных бумажек на фишки и поставить их на указанные «человеком-рыбой» цифры. Когда шарик в очередной раз принялся прыгать по колесу рулетки, Сергей замер… Выпала тройка. Ставка выиграла, и Гроза морей загреб горсть фишек себе. Моня одобрительно хмыкнул и зашептал через его плечо:

— Перекратите мене нервничать! Дышите носом, а то с нас все будут смеяться!

— Цыц! — сердито мотнул головой Нарышкин и, прикупив еще фишек, снова поставил их на тройку, двойку и зеро.

Жоржик усмехнулся и принял ставку.

Двойка выиграла. Гроза морей, весьма довольный собой, разменял новую пачку ассигнаций.

— Играю еще, — объявил он с некоторым вызовом. Стол загудел. Вокруг Нарышкина стали собираться любопытные.

— Играйте на все, — шипел вошедший в азарт Моня. — Таки не нужно сидеть одной попой на два базара!

— Ступай, отдохни! — огрызнулся Нарышкин.

— Тоже мене прынц! — с обидой пробормотал Моня. — Гордый, как тая жяба!

— Ставлю все на «зеро»! — неожиданно для самого себя объявил Сергей. Подошел инспектор зала и с интересом принялся наблюдать за происходящим.

— Вы ставите на «зеро»… все? — с легкой дрожью в голосе переспросил Жоржик, косясь на инспектора. Рыбьи глаза его слегка округлились.

— Ставлю, — кивнул побледневший Нарышкин.

— Принято! — громко сказал инспектор, самолично крутя колесо.

Дрогнувшая рука крупье выронила шарик, и все то бесконечно длинное время, покуда он танцевал между цифрами, Нарышкин покрывался испариной. Наконец, слегка покачавшись, шарик остановился на зеленом поле, в середине которого красовались… два ноля.

Зрители ахнули, Моня взвыл.

— «Двойное зеро»! — объявил инспектор, загребая лопаткой фишки Сергея.

— Позвольте, как же так, моя ставка должна была выиграть! — воскликнул Нарышкин, хватая инспектора за руку.

— Вы на «зеро» ставили, а тут, извольте видеть — двойное! — ухмыльнулся тот, пытаясь выдернуть руку. — Пустите, сударь! Да, что Вы, в самом деле!

— Откудова двойное! — взвился Брейман, не управившись с эмоциями. — Ты что обещал, лярва! Зарезал! Как есть зарезал! Укокошил без ножика!

Он уцепился за жилетку Жоржика, пытаясь дотянуться до горла разом побледневшего крупье.

— Ну гляди, сволота, щас у тебе в грызле зубов убавится!

Оба покатились под стол, при этом Брейман нещадно тузил своего знакомца коленками.

— Шоб у тебя заместо палец гангрены повырастали! — рычал он. — Ляжь ровно, погань, я щас тебе буду изображать каннибала!

— Полиция! — в свой черед закричал инспектор, которому Нарышкин пытался скормить свои фишки. Он каким-то образом вывернулся, схватил Сергея за волосы, и в руках у него остался черный флибустьерский парик, приобретенный у лучшего в Одессе куафера Ля Виньота.