— Ладно, Женя, здесь вроде все разрулили, поехали теперь в салон красоты.

— Поехали.

Оказалось, что Света и меня записала к парикмахеру. Наши мастера работали в разных залах, так что на какое-то время мне пришлось сложить с себя обязанности телохранителя и просто отдаться на волю обстоятельств. Моим мастером оказался молодой человек, и меня это веселило. Он внимательно изучал мой овал лица, потом структуру волос, затем поинтересовался, как и в чем я собираюсь провести сегодняшний вечер. Заметив легкое недоумение на моем лице, он уточнил:

— Понимаете, прическа должна находиться в гармонии с вашим нарядом и окружающей вас атмосферой.

— Тут все просто — благотворительный аукцион. Я буду в облегающем платье с отрытой спиной.

— Аксессуары?

— Я еще не думала об этом.

— Напрасно. Прическа, аксессуары и обувь — это главное. Если три этих компонента подобраны правильно, любое платье на вашей фигуре будет смотреться комильфо.

— Никита, сделайте мне бабетту, — попросила я.

— Открытая спина и бабетта будут сочетаться только в одном случае, — молодой человек стал учить меня женским штучкам. Я сделала вид, что внимательно его слушаю и поступлю именно так, как он рекомендует, хотя знала наперед, что никакой цепочки, свисающей по спине до середины лопаток, я не надену. У меня просто не было такого украшения ни дома, ни с собой. — Обещаете?

— Обещаю.

— Тогда приступим.

Когда Никита мыл мои волосы, я пришла к выводу, что все-таки нет чисто женских и чисто мужских профессий. Главное — любить свою работу. Никита ее любил, причем все этапы. Он с одинаковым вдохновением сушил мои волосы, расчесывал их и укладывал в фантастический пучок, именуемый бабеттой. Я старалась запоминать его движения, чтобы при случае воспроизвести нечто подобное. На какое-то время я даже забыла про свою клиентку, находящуюся в соседнем зале. И если покушение на нее планировали совершить именно здесь, оно могло бы оказаться успешным.

— Все, достаточно! — остановила я Никиту, который никак не мог остановиться, залачивая то один завиток, то другой.

— Евгения, я готова, — раздалось за моей спиной.

Я перефокусировала взгляд со своего отражения в зеркале на Светино и в первый момент ее не узнала. Над ней здорово поработал визажист! «Ну, конечно, — подумала я, — на таких мероприятиях обычно присутствуют фотографы и видеооператоры в таком количестве, что ни разу не попасть в их объективы очень и очень проблематично. Рук не хватит прикрываться от всех ежесекундно». Но Света нашла выход из положения, сделав не свойственную ей асимметричную прическу, прикрывающую пол-лица, и «восточный» макияж. Похоже, она заранее знала, что поступит именно так, вот и выбрала платье с пайетками. Винтажное к такому образу совершенно не шло.

Пока мы были в салоне, на улице снова шел дождь, но к нашему выходу небо расчистилось. У меня возникло ощущение, что это — затишье перед бурей. «Все, мне больше нельзя расслабляться!» — приструнила я себя. Мы заехали домой, чтобы переодеться. На дверях красовались новые замки. Света нажала на кнопку звонка. Антон долго не открывал, и когда она уже собралась ему позвонить по телефону, послышался металлический звук открывающегося замка. Я на всякий случай заслонила Свету собой. Тревога оказалась ложной. Дверь открыл Антон.

— Вы прекрасно выглядите, Евгения, — сказал он и перевел взгляд на жену, сделавшую полшага в сторону. Ему не удалось скрыть изумления. — Дорогая, я тебя даже не узнал. Ты так кардинально поменяла имидж!

— Да, захотелось что-то изменить, — Света переступила порог квартиры.

Во взгляде Родионова, обращенном на меня, так и читалось: «Что я вам говорил?» Мне нечем было на это ответить, все и так было очевидно — Светлана не могла отказаться от участия в публичном мероприятии, но предприняла все, чтобы не быть узнанной по фотографиям и видео, которые неизбежно попадут в средства массовой информации.

Антон времени зря не терял, он не только погладил себе рубашку и костюм, но и отварил пельмени. Света восприняла это как должное, но еще и пожурила мужа:

— Если бы ты убрал запонки подальше, а не оставил их на видном месте, то их бы не украли.

Речь зашла про украшения, и я рассказала про советы Никиты.

— Он знает, что говорит! Возможно, у меня есть украшение, которое вам подойдет.

Когда я облачилась в свое платье такого же цвета индиго, как и ногти, Света принесла мне цепочку какого-то дизайнера, о котором я даже не слышала. С ней действительно мой образ стал выглядеть полностью завершенным.

К тому моменту, когда нам надо было выходить из дома, снова начался дождь, правда, мелкий. И это было не самое страшное. На аукцион мы должны были ехать на разных машинах, потому что Родионов отвел мне роль подсадной утки. Было бы некрасиво, если бы лот, который выставляла Светлана, приобрел кто-то из ее окружения. Именно так рассуждал Антон, а Света с ним соглашалась. Он заботился о репутации своей жены и мешал мне обеспечивать ее безопасность. Все, что я могла, так это взять с Родионова обещание, что по дороге в галерею «Платон» он не будет отрываться от меня.

Вышла я во двор первой, раскрыла зонт и стала проверять сначала родионовский «Лексус», а потом свой «Фольксваген». Наверное, мои действия со стороны выглядели странными — облачиться в вечерний туалет, чтобы заглядывать под днища автомобилей, но мне было все равно, кто из жителей этого дома что обо мне подумает. Угроз обнаружено не было, поэтому я позвонила Родионовым и сказала, что они могут спускаться. Когда они вышли на улицу, я сначала довела Светлану под зонтом до ее машины, а затем села в свою. И вот тут небо как прорвало! Дождь стеной обрушился на капот и лобовое стекло. Я включила «дворники», но они еле справлялись со своей задачей. Нам бы переждать ливень, но Родионов думал иначе. Увидев, что «Лексус» начал движение, я была вынуждена последовать за ним.

Дождь хлестал и хлестал по стеклу, воды на дороге скопилось столько, что ливневые стоки с ней не справлялись. Местами мой «Фольксваген» окунался в лужи по самые пороги. Периодически лобовое стекло окатывали волны от идущих навстречу автомобилей. Так что ехать порой приходилось совершенно вслепую. После очередной такой волны я поняла, что не вижу впереди себя «Лексус». Не убирая левой руки от руля, я достала правой телефон из клатча и позвонила Светлане. Точнее, хотела позвонить, но не смогла, потому что не было сигнала сотовой связи.

Доехав до галерии «Платон», в которой традиционно проводятся все тарасовские аукционы, я постаралась разглядеть, какие машины стоят на парковке. Автомобиля Родионовых там не было. Я стала ругать себя за то, что сдалась, причем практически без боя, на волю Родионова, решившего, что нам надо ехать порознь. То ли я расслабилась после салона красоты, то ли не предусмотрела погодный форс-мажор, но факт оставался фактом: я приехала на аукцион, а Родионовы — нет. Очередная моя попытка дозвониться до Светланы не увенчалась успехом.

Дождь несколько поутих. Около моей дверцы нарисовался швейцар с огромным черным зонтом, который намеревался проводить меня до входа. Он открыл дверь и подал мне руку. Я выпорхнула из машины, да-да, именно выпорхнула, потому что мне пришлось перепрыгивать через лужу, около которой я имела неосторожность остановиться. Перед тем как зайти в галерею, я оглянулась назад. Среди только что подъехавших автомобилей «Лексуса» белого цвета не было.

— Прошу вас! — Мужчина в смокинге галантно распахнул передо мной двери.

Я зашла, немного огляделась и направилась к стойке регистрации за карточкой участника. Потенциальных жертвователей, привлеченных сюда высокой благой целью, собралось уже немало, а вот организация хромала. Одна девушка, регистрирующая посетителей, явно не справлялась со своей задачей, поэтому у стойки собралась очередь. На благотворительном аукционе в Париже, на котором мне посчастливилось побывать, все было организовано безупречно, а вот публика выглядела гораздо скромнее, чем здешняя. Хотя этих людей можно было понять. В Тарасове проводится не так-то много светских мероприятий, а где еще выгуливать свои дизайнерские наряды и драгоценности, если не на них?