Внешний вид будет говорить о требовательности и непредвзятости… А тут она видит замухрышку накрашенную. Куклу «барби», как она их называет, но, безусловно, очень красивую. Хотя, возможно, модная косметика подменила здесь красоту. И прикид что надо… скорее всего и здесь Серёжка постарался, чтобы дама выглядела на все сто, и ещё сильнее ударить её – свою жену. А когда Лена услышала: «Зайчонок, проходи», тут она совсем сникла.

«Другая», – подумала она. И ей захотелось сказать Сергею прямо в лицо что-то очень обидное, и она сказала. Сказала без истерии и напряжения:

– Мне казалось, что любовь и доверие должны идти рука об руку, а у тебя такая неразбериха – «мышонки», «зайчонки» и ни одного человека…

– Зина, иди в ту комнату, – скомандовал Сергей, открывая дверь спальни. – Не обращай внимания на соседей, я сейчас буду. – А сам обратил свой взор на жену, стоявшую у двери, удивляясь ее спокойствию.

– Я же тебе сказал в прошлый раз, семьи нашей больше нет, а квартира эта – моя, моя… И я что хочу, то и буду делать: продам, пропью, подарю…– его шёпот переходил на крик.

Чувствуя его превосходство, Лена как бы подлила масла в огонь, хотя и старалась исправить ситуацию. Она сказала:

– В состоянии хмельного угара тебя тянет на подвиги, милый… А в состоянии похмельного синдрома тебя потянет на исправление своих поступков. Не кипятись, лучше подумай… – она хотела сказать «что ты делаешь», но не успела.

– Подумать! – кричал он. – Подумать, говоришь? – развернувшись с пол-оборота, он бешено, горящими глазами окинул прихожую, схватил хрустальную вазу и грохнул её об пол… Звеня и дребезжа, осколки разлетелись в разные стороны.

– Вот так разлетелась наша семья, наша жизнь. И не мешай мне строить всё заново. Поняла?.. Я в доме хозяин!..

Усмиряя его гнев своей интонацией, показывая тем самым, что она его уже не боится, Лена заговорила ровно и уверенно:

– Ты не думай, что я тебе мешаю или, не дай Бог, ревную. Ревнуют только слабые люди, а не такие, как я. Но пойми: и сильные люди иногда испытывают минуты слабости. Но я сейчас не об этом, сейчас я просто хочу тебе сказать вот что: ты разбил вазу, но это неважно. Это была просто вещь: просто вещь, как ты говоришь, а не вся наша жизнь. Вещь можно приобрести новую. А вот жизнь начать заново не получится. Её можно продолжать со мной или без меня, но это тоже сейчас неважно! Я знаю, когда придёт время, ты сам себе задашь вопрос: а счастлив ли ты?.. Кого ты любил?.. Кто любил тебя?.. Я уверена, что ответ будет не в твою пользу. Ты разбрасываешь свои чувства то налево, то направо, меряя их в денежном эквиваленте: кому сколько заплатить, кому сколько дать. А можно ли назвать это состояние – любовью? Мне кажется, это просто блажь, и не более того. Действительно, наша любовь упала с тумбочки, как эта ваза, которую ты сбросил. И живём мы как соседи или эти осколки, разлетевшиеся в разные стороны. Но я решила, мешать тебе не буду. И ты на самом деле станешь свободным. – Она развернулась и пошла переодеться.

Идя в спальню, Лена хотела выгнать «зайчонка» из квартиры, размазать косметику по её смазливой мордашке. Но, увидев перед собой испуганное лицо с выпяченными глазами, Лене стало просто жаль её. Жаль до смешного. Забирая свои вещи, приготовленные для встречи, Лена сказала, обращаясь к незнакомке:

– Я не буду унижаться до вашего уровня. Делайте что хотите: унижайте, оскорбляйте, визжите, топочите ногами, бейте посуду, как это случилось сейчас, – мне всё это по барабану!.. Я буду вести себя так, как посчитаю нужным, игнорируя ваше присутствие. И, когда я посчитаю нужным уйти, я уйду, чтобы не мешать вашей идиллии, а пока вам, – она сделала ударение на слове «вам» (а не ей), – придётся потерпеть, – и, смеясь, вышла из спальни, покачивая бёдрами.

В это время муж обратил внимание на какие-то видимые изменения во внешности жены, но так ничего и не понял, захлопнул за ней дверь.

Посмотрев на часы, что были у неё на руке, Лена поспешила на последнее свидание, одно из назначенных на этот месяц.

Если честно, женщина не надеялась на встречу, было уже поздно, но в глубине души просто радовалась, что ушла из дома.

Зайдя в полу мрачное заведение, она не сразу рассмотрела людей. И, не найдя глазами интересующего её человека, подошла к стойке бара.

– Кофе, пожалуйста, – обратилась она к бармену, – и сигареты.

– А я и не знал, что ты куришь, – зашептал знакомый, но уже подзабытый голос из-за плеча.

– И вам – здравствуйте… Я не очень увлекаюсь этим, но это так – для солидности… Чтобы было…

– А… а… – протянул Николай, заметивший её необычное приветствие. – Хотя ничего предосудительного в этом нет. Никакого криминала. В нашем возрасте каждый знает и понимает, что он хочет и что он делает. Если куришь, кури. – Он взял её под локоть одной рукой, а второй прихватил кофе повёл к столику недалеко от барной стойки, где, видимо, и сидел.

– Ты похорошела! – сделал он комплимент женщине.

От неожиданности у неё вспыхнули щёки, налились ярким румянцем. Сейчас Лена была похожа на спелое яблочко, правда, огромных размеров. Её тёмно-зелёный костюм с удлинённым пиджаком и юбкой до колен, да ещё и с высокой шлицей, скрадывал все её излишества. Выбирая его в модном бутике, она почувствовала, как этот цвет идёт ей. Надевая теперь ту или иную вещь, она стала чувствовать такую радость, такое облегчение, что самой становилось приятно и легко. Столько положительной энергии появлялось в ней, и от этого душа расцветала. Настроением и таким праздником в душе она хотела поделиться с мужем, но он её не понял и не принял. Он её просто не успел разглядеть в этом наряде. Зато её оценил другой мужчина. Ей было приятно и лестно слушать его комплименты, но очень непривычно. Произнося «спасибо», женщина опустила глаза.

Разговор не клеился. Была всего одна единственная встреча, а потом целый месяц не видели друг друга. Они, конечно, верили, каждый – в своё чудо. Верили, что всё получится и будет хорошо, и именно поэтому они здесь.

Кое-как беседа наладилась, молодые люди договорились, что Лена ещё раз всё хорошо обдумает. Поговорит с детьми. И в конечном итоге сделает правильный выбор. Либо в скором будущем вернётся к себе домой, в город Калугу, либо останется здесь, но без него… При любом раскладе она о ближайшие дни ему позвонит, он будет ждать. И очень скучать. Такая необыкновенная женщина встретилась ему впервые, говорил Николай, поэтому он не жалел комплиментов. Упомянул он и о том, что девяносто процентов мужчин любят полных женщин, а десять процентов – очень полных. Со смехом и лёгкой иронией добавил, что он не исключение.

В мыслях Лена стала уважать себя больше, чем это было раньше. И игнорировать её нельзя, как нельзя не считаться с её мнением. Она – тоже человек. И у неё сложившийся характер, свои интересы, вкусы, своя сила воли…

А Николай, в свою очередь, постарается посетить подмосковные областные города: Калугу, Тулу, Брянск и Обнинск. Он по профессии атомщик, и, конечно, хотелось бы найти применение своим знаниям, способностям. Но, если и не найдёт работу по специальности, ничего страшного, он сможет работать везде, – главное, чтобы его труд оплачивался достойно. На месте будет виднее, доводы и факты скажут сами за себя.

Мужчина очень осторожен, но очень хочет, чтобы женщина поверила ему, увлеклась дальше, растворилась в нём, а затем и подчинилась. Он и сейчас заставил дать обещание, что, как только она приедет в Калугу, позвонит ему обязательно.

В этот раз о любви Николай не сказал ничего, просто сказал: будем жить.

– А ты что думала? – возмущалась Зойка. – Мужик в сорок лет будет, как пацан, объясняться в любви посторонней женщине, абсолютно чужой?

– Ну, не чужой, скажем. Мы же познакомились, – как-то невнятно заметила Лена.

– И что?.. – не унималась Зоя. – Он что, сразу в ЗАГС должен тебя пригласить, что ли?.. Как ты не поймёшь, что страсть, любовь, брак и замужество – это не одно и то же. Это разные вещи. И зачем ты опять ищешь себе партию? Отдохни, погуляй!.. Посмотри, как жизнь прекрасна!.. Сколько кругом интересного, не познанного тобой… И, наконец, ты его не любишь, у тебя на лбу это написано крупными буквами. В данный момент ты любишь только свои страдания. Ты хочешь спрятаться за широкую спину, свалить весь этот груз, разгрести всё дерьмо, накопившееся за столько лет, чужими руками. А так не бывает… За всё надо платить, и не просто платить, а крупной валютой, ну или… (она развела руками) … моя дорогая.