Она тряхнула головой так, что из её незатейливой причёски посыпались шпильки.

– Что это было? Явь или видение, сон или желания наяву? – Но женщина не спала и сном это назвать нельзя. И уж тем более желать такого… Желать того, чего сама не хотела бы увидеть в страшном сне. И всё же это был не сон, скорее видение, потому что она всё помнила в мельчайших подробностях. Помнит и ужасается…

Лена занималась любовью, и кто бы мог подумать с кем?.. Нет, это «что-то» нельзя было назвать одушевлённым лицом. Это было что-то осязаемое, мягкое, с каким-то очень специфическим запахом. Были глаза, не мигая смотревшие на женщину в упор, нос – без каких-либо признаков дыхания; яркие губы были вызывающе накрашены, а может даже и не губы, а губищи… и волосы… Волосы тоже были яркие, как у неё самой, светлые и длинные, но эти почему-то напоминали безжизненную паклю или копну соломы. Только Лена постоянно зачёсывает свои волосы вверх, а у этой (с позволения сказать, дамы) они были выстрижены и клочьями уложены в молодёжную прическу «дикарка». —

Да! Точно! Это была резиновая кукла. Странно, но почему она была женщиной?

«Тьфу, напасть какая?» – Лена поплевала в сторону, потом постучала по деревянному предмету, отгоняя от себя кажущуюся призрачность, и уже вслух произнесла: – Не приведи господи, – встала и пошла в другую комнату, чтобы забыть этот кошмар. На ходу попыталась собрать рассыпанные волосы в прежнюю причёску, но спохватилась, что нет шпилек, вернулась к креслу, тяжело дыша, чтобы их собрать. Превозмогая свою неповоротливость, с трудом нагнулась, но собрала все шпильки до единой.

Наяву эта женщина никогда не изменяла мужу и даже в мыслях не могла предположить, что такое ей может привидеться. Странно… К чему бы это?

Лена позвонила подруге, естественно, всё ей рассказала и поинтересовалась, что бы это значило? Ну а Зойке палец в рот не клади… Она тут же всё прокомментировала на свой лад.

– Дорогуша моя, твой эротический сон расшифровке не поддаётся. Хотя это только ты у нас святая, а все остальные люди нормальные. – Она дала понять, что если Лена дома сидит, то её мужа вряд ли можно было причислить к лику святых. И кто знает, где и с кем он сейчас? Но вслух это произносить не стала, дабы не накликать беды и не испортить дружеские отношения.

Наконец женщины решили, что давно не виделись, и пора бы им куда-нибудь сходить. Дружили они давно. Когда-то Зойка нуждалась в поддержке и дружбе именно этой женщины. Со временем она шагнула далеко вперёд в своём интеллектуальном развитии, а вот Лена никак не спешит её догонять. Но даже по такой, какой была Лена, – пухленькой толстушке Зойка умудрялась соскучиться за короткое время.

Хотя встречи у них были нечастые, но достаточно интересные, с «рюмочкой чая» и долгими разговорами. И, если кто-то из них нуждался в помощи друга, он её получал. «Без-воз-ме-зд-но», как говорится…

Договорились и встретились…

В который раз женщины сидели в этом кафе, удобно расположившись в креслах, и обсуждали просмотренную картину, не касаясь пока жизненных проблем:

– Какое старое кино, – вздыхая, улыбалась одна женщина другой, – а как берёт за душу. И хорошо, что мы пошли именно на эту мелодраму, а не на фантастический боевик.

– Согласна. Только ты всегда ревёшь на этих фильмах. А фильм действительно не просто старый, а старющий-престарющий.

– Ну, ты и сказанула! А ещё училка называешься. Да и сама-то, сама? Хочешь казаться правильной, равнодушной, а весь фильм проплакала, я же видела, как платочек прятала в рукаве.

– Ну, я тихо плакала, а не так, как ты, навзрыд. И, кстати, совсем не важно, когда эта картина была снята: давно или очень давно. Важно, что это действительно потрясающее зрелище.

И ещё! Я не утверждаю, что индийская кинематография сказки для взрослых. У них это самая что ни на есть правда. Реальная жизнь, только очень много ярких красок, спецэффектов, танцев. Дом богатого господина напоминает наш посёлок целиком (имеется в виду – площадь). Неоновое оформление: фонарные столбы, рекламные щиты, афиши, фонтаны… А-а–ах… Здорово! – Зоя растянула вздох от удовольствия. – Как в больших городах с многополосным движением. Всё в сиянии и блёстках. А одеты как? Наряды такие же красивые, красочные, много бижутерии, яркая косметика. Просто – шик! Ну и дома, соответственно, шикарные виллы. – От удовольствия увиденного и пережитого за три часа, у Зойки прямо мурашки бегали по телу. Ей хотелось обсуждать массовки, героев: их действия, наряды, богатство одних и нищенское существование – других. Вздыхать, сопереживать, охать, ахать, то есть продолжать получать удовольствие от обсуждения, от пересказа. Только Ленка так не умеет. Она своими словами «как серпом по одному месту» …

– Да! Это не то, что у нас!

– А что у нас? У нас тоже есть и бедные, и богатые, об этом все знают, кроме тебя, конечно, – Зоя сделала ударение и показала на подругу пальцем. – Некоторые живут в богатых домах и имеют виллы на островах, а некоторые делают эти дома красивыми, а другие служат в этих домах, и ничего. – Зоя даже повысила голос на слове «некоторые» и повторила его несколько раз, чтобы заострить внимание подруги на том, что одни люди ходят пешком всю жизнь и их это устраивает. Другие ездят на машинах, на дорогих и не очень, и их это тоже устраивает. А третьи не просто ходят и ездят, они ещё и летают на собственных самолётах. – Ты прямо как с Луны свалилась! Находишься во власти своих комплексов и радуешься… Хотя что я говорю, ты же у нас сидишь взаперти, как затворница!.. А до других тебе нет дела. И тебе по барабану, болит ли у дятла голова, а у крокодила зубы?

– Чего, чего?

– Да так, ничего. Просто к слову пришлось.

– Ну и ладно, зато я не срываюсь с рабочего места, чтобы занять очередь в кассу за билетом. Не рассказываю детям россказни про то, что тебе надо к врачу…

– Разворчалась! Разве ты не довольна, что от плиты тебя оторвала, хоть развеялась немного.

– Ну что ты, я очень рада, фильм понравился очень, – теперь Лена весело улыбалась и, стараясь развеселить подругу, похлопала её по плечу. – Сказка для взрослых. Хотя очень мило! Я прекрасно отдохнула… – вздохнув, сожалея, что всё закончилось, добавила: – А мороженое понравилось ещё больше, так много шоколада. – Лена слизывала с ложечки холодное лакомство и при этом причмокивала от наслаждения.

Зоя сделала удивлённое лицо. – Нашла, что с чем сравнивать. Согласись, фильм – это бальзам для души, а мороженое – это бальзам для желудка. Ты и так всё лопаешь не останавливаясь, мне кажется, ты ещё поправилась. И что ты творишь? Ты себя совсем не любишь. Вот останешься одна, взвоешь. Только уж потом не говори, что тебя не предупреждали. – Зоя попыталась ещё раз незаметно предостеречь подругу, напоминая о видении. Попробовала даже пригрозить пальцем.

– Мне некогда думать о себе, народу «целая хата напихата», и все, как ни странно, кушать хотят, и желательно не один раз в день. – Лена виновато опускала свой взгляд и прекрасно понимала, что подруга права. Сейчас ей уже некомфортно в такой оболочке. Ей самой не хочется быть толстой, но и делать ничего не хочется. И что бы ни думалось, и что бы ни говорилось, Лена продолжала ложечку за ложечкой отправлять в рот подтаявшее лакомство.

– Ленка, Ленка… – Зоя качала головой. – Ты опять начинаешь жаловаться. Сама же виновата, что все тебе на шею сели, ножки свесили и погоняют, кто как хочет… – вздыхая, она продолжила: – Ты сама с Меленой И. Сидоровной избаловали парней. Им скоро в армию идти, а они не то что шить и стирать не умеют, а даже кружки за собой не помоют. Когда-нибудь им придётся жениться, а какой девочке захочется заменить вас, чтобы служить им, – охая и вздыхая, она опять продолжила свою тираду. – Хотя, что греха таить, нынешняя молодежь вся такая. Я же знаю, вижу: сплошь да рядом как твои ребята. Избалованные. А мы им прислуживаем: подай, принеси, поди вон… – Женщина тяжело вздыхала. И этим сожалениям, и вздохам не было конца.