Девушка прижалась к незнакомцу, всё её тело трепетало. В этот момент она не могла произнести ни единого слова, не то чтобы поблагодарить своего спасителя. Она хватала открытым ртом воздух и часто хлопала огромными ресницами. И, как говорят в таких случаях, с первого взгляда, с первого вздоха Сергей полюбил её и понял – это «моё». Она была похожа на стройную, гибкую берёзку. Ну просто красавица! Потом… потом было, наверное, всё как у всех… А сейчас? – Сергей размахивал рукой и с недовольством ударял ею по «баранке», повторяя мысленно свой вопрос: «Да что сейчас?» Из берёзки она превратилась в дуб… Из красавицы – в неопрятную толстуху. И это произошло так быстро, что сейчас он просто диву даётся… Этот разительный контраст произошел между вчера и сегодня. И этих восемнадцати лет словно бы и не было. Вот вчера она была молодая, активная, всё успевающая, и ему с ней было хорошо, удобно, комфортно, интересно… А сегодня… она совсем другая. И не Бог обидел её «пригожей рожей», а она сама такою стала. Всё на блюдечке с голубой каемочкой любила получать, и от лени своей махнула на себя рукой, и теперь с ней он чувствует дискомфорт. Ну, плохо ему дома, теперь уже плохо…

А здесь простор… Именно поэтому он и любит свою работу, и так уж со временем получилось, что больше, чем свою жену.

Большегрузный автотранспорт – это любовь всей его жизни, и в этом направлении он своих взглядов не меняет. В этом он уверен, его мечта сбылась. Он любит дорогу, дальнюю дорогу, грузы… Он – дальнобойщик, и этим уже всё сказано. А шофера – простой грубоватый народ – его вторая семья.

Вот сейчас едет, крутит «баранку» и ломает голову: когда, ну когда же их лодка любви разбилась о семейный быт, рассыпалась на мелкие кусочки, кто в этом виноват? Куда девалась та девочка, та берёзка? Может, в молодости он принял луну за солнце, поди разберись теперь. Да и была ли она у них, большая, настоящая любовь? Может, он что-то недопонял в своей жизни? Недоглядел? Или лелеет мечту о счастье, пока ищет, гоняясь по дорогам.

Сколько раз он обращал внимание на дома, на окна, за которыми люди помогают друг другу, целуются, занимаются любовью… Дома заканчиваются, и обступают дорогу деревья, кусты и молчаливая темнота… В такие моменты съедает его одиночество, а так хочется любви, тепла… Его, так называемого, «женского внимания», никогда не бывает много.

– А, чёрт его знает, – махнул Сергей рукой, – может, оно, счастье-то моё, такое и есть? Но, слава Богу, везде живут люди, и все они разные. По земле ходит так много обделённых любовью женщин, и, кстати, неплохих женщин. Вот с ними и устраивает он передышки между семейным бытом и работой.

– Алло, – нажимая на кнопку, стал говорить он трезвонящей трубке. – Ну что там у вас опять стряслось? – Сергей стал нервничать, услышав голос жены. Сейчас что-нибудь выплеснет о его матери или о детях, сама не может справиться в своём хозяйстве. Уже сколько лет вместе, а всё никак не найдут общего языка.

– Привет, – еле слышно проговорила Лена.

– Ну, привет… – не понял Сергей загадочности расхождения его мыслей и голоса жены.

И как-то странно тихо стала говорить мать:

– Сынок, надо ехать к сестре. Ей делают операцию, она в тяжёлом состоянии. – В трубке послышались какие-то завывания, всхлипы. Возможно, женщины уговаривали друг друга и сейчас у них перемирие, взаимное понимание.

– Раз надо, так поезжайте, – буркнул Сергей, показывая своё недовольство. – Что вы всё время меня ждёте? Я на работе. Проблема, небось, выеденного яйца не стоит. Сейчас подлечат, подлатают Ритулю, и всё станет на свои места. И нечего раньше времени водопады устраивать. – Он отключил мобильник, бросил его на свободное рядом сидение и стал думать.

Звонок из дома ещё больше взбудоражил его мысли.

– Дом – это душа, это то место, где отдыхаешь. Куда хочется возвращаться снова и снова. Хочется бежать бегом после каждого рейса. Раньше так и было. А сейчас что?.. Да ничего… Шалман, да и только. Подросли дети. Все живут в одной квартире, а чувствуют себя как гости, как инопланетяне с разных планет. Разговаривают на одном языке, а не понимают друг друга…

Он ещё молод, полон энергии и физических сил, а главное – мужского желания. Вот сейчас он и подумает о другом доме, где действительно будет отдыхать, где уже давно ждёт его очаровательный Мышонок. Молодая одинокая женщина, и, кстати, хотя и крашеная, но тоже блондинка. Правда, есть у неё один грешок: денег она выкачивает из него немеряно, как насос-пылесос. – Да что тут деньги? По правде сказать, она этого стоит. А деньги – это тьфу, – он сплюнул в сторону, – дело наживное. Как говорится, «деньги – это навоз, сегодня нет, а завтра воз».

– Да-а-а-а… – протянул он, – что же делает с нами, мужиками, матушка-природа? Увидишь смазливую мордашку, хочется пристать к женщине, а юбчонку увидел выше колен, да если ещё и талия есть у красотки, – сразу хочется приклеиться с комплиментами и завязать знакомство. Пусть ненадолго, но получить удовольствие от общения. – Ещё Серёга заметил за собой такой грешок – он обожает блондинок, да и не только блондинок, а светленьких. Хоть они особо и не выделяются из общей толпы. А вот он сразу видит, чего «какая» стоит. Иногда присушит такая краля, так не хочется и расставаться, а если ушёл, то вряд ли возвращается. Сам про себя он знает, что надолго его не хватает. Всегда тянет на сторону, к новеньким… Ему всегда было интересно непознанное. Правда, Лена, Маша и Зина к этой категории не относятся. Они, каждая в отдельности, – это особый случай.

Сергей, улыбаясь, разговаривал сам с собой, крепко держа руль одной рукой, а пальцами другой руки прочёсывал свою седеющую шевелюру. И от избытка чувств часто дышал. – Была бы Мышонок со мной, – размечтался водила, продолжая разговаривать, – я ни времени, ни денег не пожалел бы. Хотя нет. Мышонок любит уют, комфорт, дорогие рестораны. А здесь, увы, на десятки километров пустота. Если что и встречается более или менее подходящее для отдыха, так это не для моей Марии. Такая экзотика скорее подошла бы для Зайки. Зайчонок, Зайчонок… где ты? Сейчас бы ты мне в самый раз. Она и на малое соглашается, лишь бы подкидывал деньжат для её пацана. Тяжело одинокой бабе растить парня. Вот, блин, я – Донжуан, завоёванных баб перебираю: одна, вторая, третья… А сколько ещё было? Ого-го-х… История умалчивает… Так и заблудиться можно. В сущности, с каждой было хорошо! И любил я их, и люблю каждую по-своему: за что-то или вопреки чему-то. Одну любил за детей, хотя, видит Бог, особых чувств сейчас уже не испытываю, только чувство долга связывает всех. Другие чувства притупились. Вторую – за блеск, лоск и общество, где бываю с ней. В тех местах надо быть буржуйчиком или хотя бы князьком с туго набитыми карманами, а ведь это льстит. Ох как льстит! Прямо, можно сказать, повышает самооценку. С третьей хорошо сыграть роль хозяина над ней или быть просто барином – и чувствовать, чувствовать эту беспредельную власть… Ох, – он опять потянулся томно, тяжело, с сожалением вздыхая. – Ну что же, «на нету и суда нету», как говорится, сойдёт и «плечевая». Грязные они, правда, но дело знают хорошо. Если соблюдать правила гигиены, можно расслабиться на всю катушку.

Он заглянул в бардачок, на месте ли его «боекомплект». И заулыбался: глупо было бы, если бы он про самые важные вещи забывал.

Завидев незнакомый, ждущий объект своего желания, он стал тормозить и съезжать на обочину… Перекинувшись малозначительными фразами общего пользования, Сергей пригласил её к себе…

Елена, ещё молодая женщина, правда, располневшая за последнее время больше, чем хотелось бы, услышав в трубке гудки, сникла.

– А вдруг у него ответственный момент, – подумала она, – принимает груз или сдаёт. А ещё хуже, может, какие криминальные разборки…

Она не заметила, как всё это сказала вслух. Свекровь толкнула невестку в плечо, запричитала: