Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Училась в институте культуры. – Венера оценивающе взглянула на Нагаева, и тут же сама себя перебила: – Вот и добрались до отеля.

– До ужина ещё есть время. Может, прогуляемся по берегу?

– Нет. Я устала, хочу немного отдохнуть.

Нагаев смотрел ей вслед: гибкое тело – словно плывёт по воздуху! – пробуждало желание, хотелось, пуская слюну, словно молодой бык, увязаться за ней! От этой женщины исходили какие-то волны, они будоражили его старую кровь, так что ему даже показалось, что он сейчас потеряет сознание.

Наверно, благодаря именно этим волнам по пути в столовую он сразу же краем глаза выхватил Венеру среди разношёрстной публики. Она стояла в углу фойе и разговаривала с щеголевато одетым молодым турком. Венера смеялась – точно так же, как недавно с ним! – и время от времени прикасалась ладонью к груди собеседника. Они вели себя очень свободно! Как близкие люди. Видно, что они не чужие друг другу. У Нагаева защемило сердце.

Сейчас, в полутёмном кабинете, его сердце снова заныло – как тогда.

– Потаскуха! Дешёвая потаскуха, – зашептал он.

Включив настольную лампу, он схватил листочки бумаги и начал судорожно писать: «Венера – потаскуха! Венера – шлюха!»

Шлюха! Шлюха! Шлюха! Пусть, пусть знают, кто она такая! Пусть знают её родственники и соседи!

И такая – такая! – его, Нагаева, самого Альберта Марленовича! – отвергает?!

Дыхание с шумом вырывалось из его ноздрей, но вдруг он замер и с удивлением посмотрел вниз – подол его махрового халата приподнялся кверху, словно шалаш для влюблённых. Ах! Неужели те таинственные волны, которые исходили от Венеры, проникли и сюда, в его укромный кабинет?

Нагаев торопливо встал из-за стола, скинул халат, оделся, затолкал исписанные листки бумаги себе в карман, туда же сунул пузырёк с клеем.

Стараясь не шуметь, на цыпочках он вышел из квартиры, хотя жена всё равно не услышала бы его – вот уже лет пять-шесть она жалуется на глухоту да ещё на ночь засовывает в уши вату.

Машину он обычно оставлял у подъезда. Ловко лавируя между другими машинами, Нагаев выехал со двора и помчался по пустым улицам в сторону Аметьева.

Он уже ехал по трассе, когда заметил впереди на обочине двух девушек. Они голосовали. Нагаеву вовсе не хотелось сейчас кого-нибудь подвозить. Но лишь отъехав на какое-то расстояние, он вдруг сообразил: так это же уличные проститутки! И одна из них, кажется, была похожа на Венеру? Неужели это она?! Нагаев нажал на тормоз. Оставшиеся далеко позади «бабочки» продолжали махать ему рукой.

Нет, не может быть… Нагаев усмехнулся. Вряд ли Венера выходит на ночные улицы. Он нажал на педаль газа и в тот же момент неожиданно для себя сделал открытие: а ведь ему хочется, чтобы та стоящая на перекрёстке проститутка в короткой юбке и чулках-сеточках оказалась Венерой! Тогда бы он без всякого стеснения подошёл к ней… и их взаимоотношения стали бы ясными, как день. Каждый знал бы своё место и свои обязанности! И не нужно никакой игры, попыток выглядеть не тем, кто ты есть на самом деле…

Вон ещё одна стоит с поднятой рукой. Смотри, и эта в короткой юбчонке и чулках-сеточках. Длинные волосы льются на плечи.

Нет, эта не похожа на Венеру. Или похожа?

Нагаев остановил машину прямо возле девушки.

В открытом окне сначала показались ярко-красные губы.

– Подвезёте? – Девушка казалась очень молодой.

– Куда?

– Это уж вам решать, – захихикала девушка, не оставив ни тени сомнения в том, чем она занимается.

Нагаев открыл дверь.

– Сначала съездим в Аметьево, – сказал он. – Я тебе за это доплачу.

Девушка и в самом деле оказалась молоденькой. Сколько ей – восемнадцать? Или уже двадцать? Нагаеву она годилась во внучки… «Если бы я раньше женился», – горько усмехнулся он.

Девушка слегка обеспокоенно спросила:

– А зачем нам в Аметьево?

– Дело есть… – Нагаев внимательно посмотрел ей в лицо. – Тебе не страшно одной стоять ночью на улице, Венера?..

Девушка глянула на него с удивлением.

– Вообще-то, я – Ленария… Но, если хотите, можете называть Венерой.

– Чем занимаешься днём?

– Днём я сплю… – Девушка изобразила нечто вроде смешка. – А ты, дяденька, любишь задавать вопросы.

Некоторое время они ехали молча.

– Студентка я, – вдруг сказала девушка. – Учусь в университете.

«В каком?» – хотел спросить он, но вовремя остановился. А не всё ли равно? У таких девушек легенды готовы заранее.

Нагаев остановил машину возле тихой улочки, где жила Венера. Выдернул ключ, сунул его в карман и, бросив девушке: «Я сейчас вернусь, сиди здесь», – поспешил в темноту.

Фонари не горели, и это было ему на руку. Похолодало. На Нагаеве была лишь тонкая курточка, он зябко поёжился. Но огненный комок внутри него вдруг снова вспыхнул, заворочался, и всё тело начало заливать огнём. Осенняя ночь словно сгустилась и опалила ему лицо своим жарким дыханием. Да… хоть и было лето длинным, но всё равно неизбежно приходит осень. И ничего с этим нельзя поделать.

Вон там, через два дома, живёт Венера. Кажется, в одном из окон горит свет? Может, там – в тёплой комнате – Венера с кем-то милуется? А он – Альберт Марленович! – в тёмную ночь, скрываясь от людских глаз, словно вор, расклеивает листки бумаги на уличных столбах «Венера – шлюха!» Пусть знают, кто она на самом деле!

Так, спешным шагом, он обежал всю улицу. Сердце билось в груди, готовое выскочить, кровь разгорячилась. Ему казалось, что даже глаза у него горят в ночи красными угольками.

Он открыл дверцу машины и услышал глуховатый встревоженный голос девушки:

– Где ты был?

– Поехали! – И он с яростью воткнул ключ в зажигание.

Через некоторое время «бабочка» снова подала голос:

– Я испугалась.

– В каждой профессии есть свои опасности.

Уже почти у самого дома он завернул машину в тихий переулок. Было тесно и неудобно, но Альберт Марленович ничего не замечал.

– Венера! Венера. Венера, – повторял он не переставая, и никакого другого слова или имени не сорвалось с его языка.

– Не торопись, не торопись, – бормотала девушка, тщетно пытаясь приладиться к нему.

– Венера-а-а…

Машина, словно утомившись стоять на одном месте, мягко переваливаясь с боку на бок, неспешно покатила куда-то вперёд по глухому переулку.

…Они познакомились в Анталии.

Нагаев поехал отдыхать именно туда, наслушавшись восторженных отзывов знакомых. Он шёл в приподнятом настроении по набережной, любуясь красотами природы – а более всего собой! – и уже недалеко от своего отеля на одной из многочисленных скамеек заметил смуглую молодую женщину. Да, да, женщину, говорившую по мобильному телефону, и – остановился как вкопанный. В каждом её движении чувствовалась нега, свойственная только весьма опытным женщинам. А ведь он всегда смеялся над выражением «любовь с первого взгляда». И это в его возрасте!

Впрочем… Он слыхал о мужчинах своего возраста, которые теряли голову и, забыв обо всём, ныряли в океан любви, и, уже почти утонув, со страшными усилиями всё-таки выбирались на надёжный берег. Но он также слышал и о тех, кто навсегда исчез в этой пучине.

Однако теперь, когда перед ним сидела такая женщина – не полная и не худая, а именно во вкусе Альберта Марленовича, – разве мог он думать о каком-то чужом опыте в стране любви? Какой опыт? Здесь его нет. Как нет и опыта смерти…

От всего существа женщины веяло тем, что она татарка. А ведь нет ни одного такого типа лица, которое можно было бы наверняка назвать татарским. Каких только татар не встречал в своей жизни Нагаев! Но вот, поди ж ты, оказывается, своего видишь издалека!

Он приблизился и порадовался ещё раз – он не ошибся! Женщина разговаривала по мобильному на татарском языке.

– Я здесь замечательно отдыхаю, не надо мне рассказывать о них! – Женщина даже не посмотрела на присевшего рядом мужчину – даже краем глаза не взглянула! – У меня здесь душа спокойная. Достали меня все. А ему не говори, где я.

27
{"b":"612885","o":1}