- АУЧ! – выкрикивает стоящий передо мной танк.

Из подмышечной области, как раз там, где проржавел доспех, торчит стрела. Вот же меткий ублюдок! Пора действовать, иначе полягут все... Выхожу из-за живого щита, двигаюсь к правой стене, перекрестным шагом.

Крики, лязганье металла и вспышки, усиливающие урон, отходят на второй план. Настраиваю фокус на голову вражеского снайпера, остальные объекты превращаются в размытую серую пелену. СТОП! Ноги врезаются в деревянный пол, будто дернул ручник, стрела пролетает в десяти сантиметрах, предугадывая мое движение на ход. СПУСК!

Голову слегка откидывает назад, на землю падает сначала стрела, затем лук. Лучник опирается о стеллаж, чтобы сохранить равновесие, из дырки во лбу показывается дым... Такое только в фильмах ужасов увидишь! Голову разорвало на кусочки, разбросав по казарме.

Двое наших уложили еще троих питерских. Сахар сражается против последней пары, и один из них – не так прост. Меч, светящийся желтым, составляет здоровую конкуренцию фиолетовому. Командир группы мечников проседает по выносливости, каждый удар питерца отбрасывает Сахара на два-три шага. Партизаны бросаются на помощь.

Выискиваю щель, чтобы срезать предпоследнего... СПУСК! На секунду показалось, что промазал. Стрела пролетела сквозь мужика с топором и воткнулась в деревянный стенд в самом конце казармы. Лишь спустя две секунды боец опускает руки и падает лицом вниз. Из сквозной дырки в горле вытекает кровь.

Сразу три меча обрушиваются на последнего питерца. Полуголый мужик с забитым иероглифами торсом орет и неистово отбивается. Похоже, что даже блокируя удары, он наносит нашим парням больше урона, чем они ему. Мечи отлетают, будто резиновые молотки от бетона, раскрасневшиеся лица корчатся от прилагаемых усилий.

Вожу наконечник стрелы между шатающимися головами и мельтешащими мечами. Питерский улавливает момент и контратакует. БУМ! Парня сдувает... Оружие улетает в одну сторону, щит – в другую, шлем – в третью. Неконтролируемый человеческий снаряд сносит целый ряд кроватей под хруст деревянных ножек. Появляется зазор для выстрела... ХЫДЫЖ!

Что за херня?! Стрела вошла на десять сантиметров в лоб. Питерский самурай потряс головой и принялся рубится с удвоенной яростью. Торчащая из башки палочка совершенно его не смущает.

Колошматит командира группы, будто боксерскую грушу. Меч загорается красным, теперь удары сопровождаются чем-то наподобие взрывной волны. Сахар полностью закрывается в обороне и медленно отпускает. Питерский наносит удары, сумасшедшей силы, второго нашего мечника отбрасывает даже без физического контакта. Парень просто стоит за спиной Сахара, а затем отлетает, как воланчик на ветру, когда Сахар отражает выпад.

СПУСК! Второй хедшот все же сбивает темп неугомонному, но даже не смотря на вытекающий левый глаз, питерский возобновляет атаку. Заряжаю еще одну... Враг неожиданно останавливается, поднимает меч вертикально вверх. Вокруг лезвия от рукояти к острию по спирали бежит огонек, будто фитиль горит. Выкрикивая недвусмысленное “ушлепки долбанные!”, опускает меч к полу.

Из острия вырывается поток пламени, в течение двух секунд скапливается у ног Сахара... БУМ! Как будто осколочная граната взорвалась. Лидера группы отшвырнуло метров на пять к боковой стене, из рук выпал меч, но парень устоял на ногах. Тело второго мечника разлетелось в нескольких направлениях, даже крикнуть не успел. Хилер стоял у самого выхода, его лишь безболезненно прибило к стенке.

Я пережил ударную волну только потому, что стоял, укрывшись за танком. Двухсоткилограммового железного человека взрыв посадил на задницу. На броне, толщиной в сантиметр, осталась солидная вмятина, будто от баскетбольного мяча на пляжном песке.

Питерский выдохся. Царапая острием пол, закидывает меч на плечо, кровоточащие раны окрасили лицо в красный. Очухиваюсь от микроконтузии, тянусь за стрелой. Сахар осматривается по сторонам в поисках меча, зубы от злости грызут нижнюю губу.

- Ну все, сука! Ты меня достал!

Вытягивает перед собой сжатые кулаки. Руки раздуваются, будто воздушные шарики. Рвутся крепления наручей, трещит металл, свободные рукава рубашки становятся ребристыми от рвущихся на свободу мышц, Сахар напоминает краба с непропорционально огромными клешнями.

Питерский залазит в карман, наружу показывается пилюля с зеленым ободком...

- Ну уж нет!

Засаживаю стрелу в солнечное сплетение за миг до того, как Сахар сомкнул руки на его шее. Питерский перестал дышать, но для убедительности или же просто из-за выплеска эмоций, Сахар оторвал мужику обе руки...

У противоположной стены казармы распахивается дверь. Сквозь мерцающее пространство в помещение входит запакованный мечник. Затем еще один... И еще... Появляется пара лучников...

- Пожалуй, нужно отойти! – сдувшиеся руки Сахара подбирают меч. – Уходим, парни!

Из реала в казарму входят шесть игроков, готовятся к бою. Выстрелом в грудь срезаю лучника, навожу в голову второго. Один из питерских кастует защитную сферу:

- Приготовиться! – достает из-за спины щит, поднимает железяку, напоминающую скорее церковный посох, чем оружие. – Ждем остальных, а потом разваливаем этих дикарей!

Остатки нашей группы сваливают, я вдеваю еще одну стрелу. Пробьет ли разрывной снаряд сферу? Скорее всего – нет, да и колчан наполовину опустел чтобы экспериментировать. Размышления прерывает Сахар, за шкирку вытаскивает из казармы.

- Дай для выносливости чего-нибудь! – задыхаясь от переутомления, приказывает хилеру. – Быстрее!

В ладонях появляется зеленый сгусток энергии, обволакивает Сахара, будто кальянный дым.

- Двинули к площади! Думаю, там сейчас все соберутся!

- Откуда они взялись?! – спрашиваю, оглядываясь на удаляющуюся дверь.

- Пользуются телефонами в реале. Мы надеялись, что из-за своей расхлябанности, они и тут прошляпили, но нет, к сожалению...

- Дела плохи?

- Посмотрим. Могли встречать по одному и минусовать, а сейчас..., – тычет вперед пальцем. – Вон, наши!

В центре площади стоит главный хилер партизан – Лука, кастует оборонительный купол размером с теннисный корт. С двух разных улочек, не считая нашей, к куполу бегут партизаны, с тыла их провожают стрелы и магические снаряды.

Манипулируя магической энергией, Лука на короткое время открывает входы, чтобы впустить своих. Фаерболы и ледяные стрелы, пролетающие мимо отступающих парней, разбиваются о купол и на пару секунд разрушают целостность. Лука непрерывно латает свое творение.

- Лука! – с пятидесяти метров орет Сахар. – Открывай!

Энергетическая корка расщепляется, мы присоединяемся к Рудному и его парням, лишь гремящий доспехами танк тащится в пятидесяти метрах.

- Что у Вас?! – тяжеленный взгляд пати-лидера пробегается по остаткам нашей группы. – Тоже не очень хорошо, как я понимаю?

- Кто бы знал, что нарушение дисциплины сыграет им на руку? – Сахар опирается на меч. – Четыре придурка не спали, когда мы вошли, подняли шум, но мы все равно почти всех выкосили, правда с потерями... а потом еще подмога прибыла...

- Понятно. Лука, ты как?! – выражение лица Рудного не сулит ничего хорошего.

- В порядке, пока что.

- Что у остальных? – спрашивает Сахар.

- Обормот не запаривался – выжег всю казарму до тла. Луке со стрелками тоже оказали сопротивление. Минусанули где-то половину, – показывает пальцем в расщелину центральной улицы. – Да и из реала, как тараканы из щелей, прут.

Под купол забегает Обормот и пара стрелков, танк тоже почти добрался. На хвосте четырех партизан висят десять питерцев, вроде успевают уйти. Пространство на пути к куполу искажается, в воздухе появляется черный дым. Мельтешащие на ветру микрочастицы складываются в силуэт рыцаря, завершающей деталью становится появившийся в руке черный клинок.

Лучник, не останавливаясь, вскидывает оружие. Стрела пролетает через призванный силуэт, будто сквозь голограмму, втыкается в стену купола.