Усевшись в кресло, стоявшее сбоку от стола, он переплёл пальцы на набалдашнике лакированной трости.

Поймав на себе вопросительный взгляд, он растянул губы в подобии улыбки. Маленькие проницательные глазки заблестели ещё сильнее.

— Вероятно вы гадаете о цели моего визита. Я пришёл поговорить. Поговорить о вашем сыне.

Дверь почему‑то открыл не дворецкий, а мисс Ярдар.

— Быстро уходи.

Вальдр удивлённо моргнул и воззрился на сестру. В чём смысл шутки он так и не понял.

— Я ведь только пришёл.

Девушка выскочила на порог, и опасливо оглянувшись назад, прикрыла дверь, оставив узкий проход, который она перегораживала своими юбками.

— Лучше б ты и не возвращался!

— А можно как‑то поподробнее? Что я успел сделать‑то?! Если это из‑за тех перчаток, то это так мелочно и по — детски… — Оборотень попытался потиснуться в дом, но мисс Ярдар была непреклонна.

— Какие перчатки?

— Да нет, никакие. Тебе послышалось. — Он дёрнул за ручку двери.

Девушка вцепилась в косяк.

— Тут миссис Хемминг с Адаминой!

Глаз парня затуманились мечтательной поволокой.

— Правда? Так нужно поздороваться!

— И у Адамины на тебя матримониальные планы. — Закончила она.

— Эммм… Аммм… Что?

— Говорю — поженят тебя и пикнуть не успеешь!

— Вальдр! — Девушка едва не полетела носом в снег, когда дверь толкнули с другой стороны и на пороге показалась низенькая, уже немолодая женщина в кремовом бархатном платье.

Отодвинув дочь, она ловко цапнула Вальдра за руку и втащила в дом.

— Дорогой, сперва переоденься, а потом спускайся в гостиную. У нас гости.

Парень сглотнул — ему показалось, что он увидел в глазах миссис Ярдар маниакальный блеск. В душу стали закрадываться сомнения — а не стоило ли послушаться сестру.

— Да что случилось, Мира? Вы коллективно объелись белены? — Шёпотом спросил он, поднимаясь по лестнице. Его сестра воровато оглянулась назад. Миссис Ярдар зашла в гостиную, но оставила дверь приоткрытой.

— Теперь некуда деваться. Сегодня пришла миссис Хемминг, якобы к матушке и мисс Хемминг, якобы ко мне. Ага, как же — мы с ней друг друга любим примерно как мышка кошку. В общем, теперь она уверена, что ты сделаешь ей предложение.

Парень споткнулся и резко покраснел. Выглядел он более чем растерянно.

— С чего это?

— А ты думал, что можно вот так вот просто без последствий протанцевать три раза подряд с одной девушкой? Маменька уже давно лелеет надежду кого‑нибудь на ком‑нибудь поженить. Как и миссис Хемминг, впрочем. Видимо, в детстве в куклы не наигрались.

— Но я то тут причём? — Возмутился Вальдр.

— Мама уверена, что ты и так хочешь сделать предложение Адамине. Мать Адамины думает также. А ещё они обе думают, что ты это самое предложение не делаешь только из‑за отсутствия удобного случая и врождённой стеснительности. Вот они и решили предоставить тебе такую дивную возможность. А Адамина их наслушалась и теперь тоже уверена, что её сегодня привели специально, чтобы ты предложил ей руку, сердце, фамильные драгоценности и наследство.

Они быстро зашли в комнату Вальдра и Мира проворно заперла дверь.

— А она согласится? — Парень с надеждой уставился на сестру.

Та смерила его презрительным взглядом и зацокала языком.

— Ой, не могу. Это просто что‑то с чем‑то. Весь такой пафосный, хамоватый, самоуверенный… А как речь об Адамине заходит — дурачок дурачком. Всё, я пошла. Похоже, ты не против свадьбы.

Оборотень встрепенулся.

— Подожди. — Шикнул он, подпирая дверь, чтобы Мира не вышла в коридор. — Против. То есть не против, но не так же внезапно! Я вообще ничего сейчас не соображаю. Ещё рано!

Девушка скептически вздёрнула бровь.

— А отец что? Как он допустил такую дурацкую ситуацию?

— Отец сказал, цитирую — "Хорошая мысль. Ему нужно остепениться. Может тогда выкинет из головы всякую ерунду и прекратит ныть о столице".

— Нет, ну что за бред?!

Мира скрестила руки на груди и издевательски ухмыльнулась. Вальдр скинул плащ и стал прыгать на одной ноге, пытаясь стянуть сапог.

— Сейчас ты спустишься в гостиную. Маменька под каким‑нибудь предлогом выйдет и уведёт с собой миссис Хемминг, а ты останешься на растерзание Адамине. Она принадлежит к тому типу женщин, которые хотят замуж не за конкретного мужчину, а абстрактно замуж.

Раздался грохот. Парень со злостью швырнул сапог в угол и поднялся с пола.

— Не говори так о ней!

— Хорошо, не буду. — Пожала плечами девушка. — Сейчас ты ей сам всё, что хочешь, расскажешь. Она мне тут по большому секрету поведала, как она счастлива, что скоро сможет назвать меня сестрой… Жуть какая… И как это мило с твоей стороны попросить маму о помощи в таком деликатном деле. Она почему‑то уверена, что это твоя идея.

Вальдр тупо уставился прямо перед собой.

— То есть она вот сейчас… Вот прямо сейчас ожидает, что я сделаю ей предложение?

— Дааа… Медленно соображаешь. От счастья рассудок помутился? И ты как благородный, честный аристократ не поставишь всех в неловкое положение и женишься. А я буду приносить тебе на могилку цветочки. Ты же любишь ландыши?

Оборотень бросил на Миру хмурый взгляд исподлобья.

— С таким характером ты никогда не выйдешь замуж. — Буркнул он.

— И слава богам! — Девушка закатила глаза. — Так что насчёт ландышей?

— И если она сейчас не услышит то, что хочет, то очень расстроится. Знаешь, какая она ранимая? Она обидится и больше не будет со мной разговаривать.

Вальдр уселся на кровать и уставился в сгущающуюся за окном темноту. Его взгляд остекленел. Это было признаком высокой степени задумчивости. Мира, скрестив руки на груди, некоторое время наблюдала за братом.

— Говорю же — дурачок. Тут шевелиться нужно, а он заснул. Ладно, ты вылезай из спячки, а я пошла — моё поведение несколько невежливо по отношению к гостям. Чтоб их…

Парень моргнул, стряхивая оцепенение.

— Просто сиди с нами в гостиной целый вечер! Не могу же я делать предложение при посторонних. Тогда Адамина будет ненавидеть не меня, а тебя!

Мира прикрыла рот рукой, пытаясь заглушить душащий её смех.

— Не поможет. Маменька меня утащит. А потом ещё и уши оборвёт.

Вальдр вскочил с кровати и стал мерить комнату шагами — от камина до зеркала и обратно.

— Нужно притвориться больным.

— Ага, и желательно на голову — тогда она точно к тебе не подойдёт. Разбей мамин сервиз, погрызи носок, порычи, заяви, что ты император.

Мужчина цыкнул языком.

— Видеть тебя не могу. Иди отсюда. А, и позови доктора для правдоподобности, а то мама всё равно позовёт.

Мира кивнула и взялась за ручку двери, собираясь выйти.

— Ой, нет, подожди. Врач всё поймёт — позорище будет… — Вальдр сжал виски кончиками пальцев. — Скажи, что наш доктор уехал за город, и что ближе всего аптека. Скажи, чтобы слуга привёл помощницу аптекаря — мыш… А как там её? Элиан. Элиан Хезер. Аптека на Лавандовой улице.

— И какая же у тебя хворь? — Скептически спросила девушка.

Оборотень поочерёдно дотронулся до головы, груди и попы.

— Скажи, что руку вывихнул.

Мисс Ярдар покачала головой и вышла.

— И это ж где он умудрился руку вывихнуть? Маменька вывихнула, когда с крыльца в дом втягивала? Вот же бестолковый мальчишка. Скажу, что отравился и его стошнило. Что бы он без меня делал, болван?

Спустившись на первый этаж, она быстро написала записку и вручила слуге, велев передать куда следует. Затем, посмотревшись в большое зеркало в прихожей, она поправила чёрный локон и пару раз для разминки доброжелательно улыбнулась.

— Сейчас что‑то будет. Интересно, если мама поймёт, она Вальдра босиком из дому выгонит? А вот если Адамина поймёт, то она кого‑нибудь сожрёт. Ой брееед.

Для большей достоверности Вальдр улёгся на кровать и накрылся пледом. Однако переодеваться в ночную рубашку не стал.