Путь на работу пролегал по набережной. Река, спокойная сама по себе, несла ледяное безмолвие. Лишь несколько птиц играли в свежем рыхлом снеге. Набережная была прекрасна. Очищенная, она искрила булыжниками старинной мостовой. Перила, украшенные вензелями и бронзовыми шарами, побелели от инея. На окнах домов виделась причудливая фантазия страсти, возникшей в сознании мороза, погруженного в ночь.

Человек отбросил мысли. Виднелся купол церкви. Он приближался к храму каждое утро. Это белое здание, казалось, было сделано из серебра – покрытое инеем, оно сверкало в холодных лучах. Своды и арки, колонны и широкие ступени – все говорило о прежнем величии этого места. Но тут арка начала осыпаться, колонна накренилась, а все ступени были настолько вытоптаны усердием прихожан, что за триста лет они оказались стертыми, испещренными тысячами нитей трещин, а кое-где и вовсе обваливались. Бюджет городка был отягощен более насущными проблемами, чтобы в нем нашлись средства на храм. На многочисленные обращения прихожан к мэру он отвечал просто и деловито: «Мы постараемся внести соответствующие изменения в бюджет следующего года!» Хотя ремонт церкви был чуть ли не главным пунктом в программе кандидатов на этот пост. Вот так политики менялись, власть молодела, а душа города старела. И смотрел он на мелкие розни и политические игры с высоты золоченых куполов.

Часы на башне пробили половину девятого. Человек, стоящий на набережной, поторопился к другому зданию – невысокому, с черепичной крышей и огромными окнами. Парк возле него был полон студентов. Все оживленно беседовали, что наполняло двор обычным веселым гулом. Человек, вошедший сюда, привлек внимание. Гул смолк лишь на мгновенье, чтобы возобновиться вновь.

Человек вошел в здание – направился к себе в кабинет. Сняв куртку и перчатки, он стал писать мелом на доске число, тему занятия, основные тезисы. Зазвенел звонок. С ворвавшимися в класс студентами день, набирая силы, вновь окунул человека в мир суеты и бесконечных планов.

Прошло два дня.

Человек решил порадовать себя субботним ужином. С чем и пришел в магазин, находящийся неподалеку от его работы. Купив все необходимое, он размышлял по пути домой, что же приготовить… За этими мыслями, которые всегда вызвали невольную улыбку на его лице, он не заметил, как ноги сами принесли его к родному порогу. Переодевшись, сразу принялся за приготовление ужина, налив холодного лимонада в хрустальный фужер. Мысли были свободны и легки, он с легкостью проделывал все приготовления, но звук SMS отвлек его. «Неужели я забыл пополнить счет?!» – подумал он.

Обтерев руки, он взял телефон и машинально прочел сообщение. Потом, ничего не понимая, прочел еще несколько раз. «Мы едем к тебе в гости. Нас пятеро». Он посмотрел на отправителя – Серж. Пятеро? Двоих он знал наверняка. О друзьях Сержа, ставших и его хорошими, как он думал, приятелями, за полгода не было ни слуху ни духу.

Им нужен прием? Они его получат. Выключив плиту, убрав все в холодильник, он достал коробку дорогих конфет, приготовил чайный сервиз и заварил ароматный чёрный чай. Наполнил сахарницу, достал полусладкое печенье, к которому наши друзья в прошлый раз даже не притронулись, включил музыку и стал ждать.

Открыв по первому звонку дверь, он увидел, что Серж приехал с теми самыми друзьями и парочкой новых совершенно незнакомых лиц, а впрочем… После рукопожатий и представлений они прошли в гостиную. За полгода она приобрела новый вид: стала более светлой, а за счет новой, тщательно подобранной мебели более просторной. Полукруглый кожаный с кремовым оттенком диван стоял посреди гостиной. Рядом находился невысокий, инкрустированный металлом полукруглый стеклянный стол. За диваном располагался стеллаж с множеством книг, по бокам которого стояли высокие подсвеченные хрустальные вазы со стеблями пшеницы. Потолок же был собран из больших пластин матового разноцветного стекла со встроенными софитами. Справа был небольшой горизонтальный фонтан, слева – большой и глубокий камин, на котором под картиной с какими-то цветными линиями стояла огромная хрустальная пирамида на мягкой бирюзовой материи. Пол был покрыт серым толстым стеклом, подогревался и игриво подсвечивался. Стены имели сдержанный жемчужный цвет, а большое окно, напротив которого и находился фонтан, было выдержано в серых тонах. Амбровый аромат комнаты располагал и успокаивал.

Пока Серж разливал чай, девушка рассматривала книги и каждый раз тихо восклицала, находя дорогой и редкий экземпляр. Лео с незнакомцем начал изучать изящный пульт от домашнего кинотеатра. Дэн же, взглядом окинув гостиную, спросил:

– И не стыдно тебе?

– Отчего же? – ответил приятель.

– Исчез на полгода и даже не позвонил!

– Я никуда не исчезал. Работа – дом. Кто хотел – нашел.

– Ты сменил номер телефона! Как бы я тебя нашел?

– Так же, как и сейчас. Было бы желание, – при этом он ехидно улыбнулся уголком рта так, чтобы было видно только Дэну и Сержу, который, прихлебывая, пил чай с печеньем.

Дэн взял чашку и, не найдя ответа на это прямое и справедливое заявление, задумался. А ведь, как всегда, его приятель был прав: будучи друзьями Сержа, ни он, ни Лео ни разу не приехали к нему. С Лео все было понятно – они немного недолюбливали друг друга, но из уважения к Сержу держали нейтралитет. Дэн же, напротив, очень много общался с ним, привязываясь к нему, однако, не решаясь без своего друга видеться с ним, никогда не приезжал. Справедливости ради он отправил ему сообщение, но, не поняв ответа, решил не писать более, пока не станет разбираться в той игре слов, которую они с Сержем обычно начинали.

Лео с незнакомцем, имя которого человек тут же забыл, разобравшись с пультом, включили телевизор и начали обсуждать достоинства спутникового канала. Затем, подойдя к двум стеклянным стойкам с дисками, располагавшимся по обе стороны от телевизора, первый начал рассматривать довольно большую коллекцию фильмов. Лео спросил:

– Всегда поражался, как на скромную зарплату преподавателя ты имеешь столько всего самого дорогого? Признайся, у тебя какой-нибудь бизнес?! Да один дом тебе, наверное, обходится в три миллиона в год!

– Ох, Лео, сколько раз тебе можно говорить: не считай чужих денег – займись своим кошельком! Кстати, как Виктория?

– Нормально. Передавала тебе привет. Но она плохо себя чувствует, поэтому просила извиниться.

– Передай ей, пусть поправляется!

«Ха! Виктория плохо себя чувствует?! Просто она снова наставляет рога этому олуху, который если уже не влюблен в нее до беспамятства, как это было сначала, то сильно к ней привязан».

Серж, угадав мысли друга, улыбнулся. В это время незнакомка, выбрав книгу, села рядом со своим приятелем и начала читать, ни на кого не обращая внимания. Нужно сказать, что она была довольно очаровательной: темно-каштановые волосы спадали на тонкие плечи красивыми прядями, натуральный макияж точно подчеркивал правильный овал ангельского лица, чуть подрумяненного вечерним морозцем. Немного пухлые влажные губы скрывали жемчужно-белые зубы. Изящные длинные пальцы привычно держали книжную продукцию, в смысл строк которой сейчас с жадностью вникали черные глаза, лишь изредка скрываемые за густой пеленой чуть подернутых ресниц. Приталенный свитер с высоким горлом и джинсы подчеркивали легкую стройную фигурку. Незнакомец же не обращал никакого внимания на свою подругу, всецело поглощенный футболом.

Лео, найдя какое-то кино, предложил его к просмотру.

Конфеты и чай закончились вместе с фильмом. Гости раскланялись и уехали. Человек проводил их до машины и ждал, пока та не исчезнет из виду. Прибрав в гостиной, он направился на кухню и снова включил плиту…

Он, зная, что на поездке к нему настоял Серж, размышлял, зачем остальные согласились. И снова этот Лео с дурацким вопросом о его благосостоянии. Он не любил его за эту прямолинейность. А Лео не был далек от истины: дом обходился ему в пять миллионов в год, что вполне могло соответствовать доходу среднего предприятия, которым располагала мать Сержа.