Зови меня животворным и радуйся!

Ведь говорят, что ты, живая тварь, порой слышишь голос истинного Животворного. Он говорит с тобой, но не с нами, своими первенцами!

Сжалься над звездами, о живая тварь! Долгие тысячелетия мы поем, притворно радуясь, а сами прислуживаем Его жестокой сестрице в ожидании, когда ты достигнешь зрелости, крошечный зародыш, и когда Он дарует тебе свободу, ты снова изменишь порядок вещей.

Джейкоб беззвучно рассмеялся. Ну и фантазии! Все-таки прав был Фэйгин. Он прикрыл глаза, все еще ожидая условного знака. С того момента, как он достиг верхушки купола, прошло ровно семь секунд.

– Джейк… – Голос, который звал его, был женским. Он поднял взгляд, не размыкая век.

– Таня.

Она стояла возле детектора пи-мезонов, совершенно такая же, какой он заставал ее много раз, заходя за ней после работы. Заплетенные в косу темные волосы; зубы немного неровные, но белые; широкая, душевная улыбка и огромные глазищи с морщинками в уголках. Она шагнула к нему грациозно, но твердо, и встала напротив, руки в боки.

– Ну наконец-то, я уж и не надеялась! – воскликнула она.

– Таня, я… что ты имеешь в виду?

– Наконец-то ты представил меня не падающей! Думаешь, мне охота переживать это снова и снова? Почему ты никогда не вспоминал меня в какие-нибудь другие, более приятные, моменты?

Джейкоб внезапно осознал, что это чистая правда. За последние два года он прокручивал в голове только те, последние, мгновения Таниной жизни, начисто позабыв все остальное время, проведенное вместе!

– Что ж, вынуждена признать, для тебя это все-таки оказалось полезно, – кивнула она. – Кажется, ты наконец избавился от своего проклятого высокомерия. Просто думай обо мне хоть иногда, прошу тебя! Не терплю, когда меня игнорируют!

– Хорошо. Я буду помнить о тебе, Таня. Обещаю.

– И обрати внимание на звезду! Прекрати считать, будто все вокруг – лишь игра твоего воображения!

Она вдруг смягчилась. Ее образ стал тускнеть.

– Ты прав, Джейк, милый. Она мне понравилась. Желаю счас…

Он открыл глаза. Над головой пульсировала фотосфера. Пятно на поверхности звезды действительно смотрело на него. Очаги грануляции медленно вздымались, напоминая размеренное биение сердца.

«Все увиденное только что – твоя работа?» – мысленно поинтересовался он.

Ответ захлестнул его всего без остатка, пронзил тело насквозь и вышел через поры. Нейтрино как средство от неврозов. Пожалуй, самый оригинальный метод лечения!

Снизу коротко свистнули. Джейкоб опомниться не успел, как заскользил вниз и вправо, как раз туда, откуда доносился звук. Действовал он бесшумно, стараясь не производить лишних движений.

Потом завис, разглядывая макушку Куллы а-Принг, аб-Пил-аб-Киса-аб-Соро-аб-Хул-аб-Пубер.

Пришелец стоял, повернувшись влево, рука его по-прежнему касалась панели терминала. Дым сгустился настолько, что трудно было хоть что-то разглядеть, но на месте лучей п-лазера еще виднелось остаточное свечение.

Слева донесся треск, а справа топот Ларока, торопившегося обогнуть купол.

Вот из-за изгиба купола высунулись ветки с серебристыми кончиками. Кулла пригнулся, и один из сверкающих световых рецепторов Фэйгина задымился и обуглился. Кантен пронзительно взвизгнул и скрылся из поля зрения. Кулла тут же развернулся, ожидая подхода противника с противоположной стороны.

Джейкоб вынул из кармана баллон с противоожоговой пеной, прицелился и нажал на распылитель. Тонкая струйка жидкости по дуге устремилась к глазам Куллы. За миг до этого из-за поворота выскочил Пьер Ларок. Низко наклонив голову, он сквозь дым рванул к пришельцу.

Кулла отпрянул. Струя так и не достигла его глаз. В ту же секунду вспыхнула яркая искра, и вся струя с шипением превратилась в поток пламени. Кулла попятился, заслоняя лицо ладонями. Ларок промчался под градом падающих угольков и врезался пришельцу в живот.

Кулла чуть не упал. Весь в дыму, хрипло дыша, он ухватил журналиста за шею, сначала просто чтобы сохранить равновесие, а потом принялся его душить. Ларок яростно отбивался, однако все было напрасно. Проще было вырваться из объятий парочки боа-констрикторов. Лицо коротышки побагровело, он задыхался.

Джейкоб изготовился к прыжку. Дым сгустился настолько, что ему стоило немалых трудов не закашляться. Еще труднее было держать себя в руках и не пороть горячку, дожидаясь подходящего момента. Если Кулла успеет его заметить, то без колебаний тут же прикончит Ларока. Испепелит их обоих одним взглядом.

Мышцы напряглись, словно сжатая пружина, и Джейкоб спрыгнул с купола.

Затем последовал захватывающий полет. По его субъективным ощущениям, время замедлилось не хуже, чем под действием генератора временного поля. Ему казалось, будто он движется размеренно и неспешно, как в замедленной съемке. Когда-то он вовсю пользовался этим приемом и вот на автомате прибег к нему снова.

Преодолев треть пути, Джейкоб заметил, что Кулла начал поворачивать голову. Разглядеть, что происходит с Лароком, не представлялось возможным. Сквозь дымовую завесу были видны лишь полыхающие красным огнем глаза Куллы и пятна света там, куда падал взгляд пришельца.

И вот смертоносный взгляд устремился вверх. Это напоминало напряженную гонку: успеет ли Джейкоб попасть в нужную точку раньше, чем Кулла засечет его? Если пришелец выпустит остронаправленный луч, интересно, какова будет его траектория?

Нервы были на пределе. Происходящее все больше напоминало насмешку судьбы. Джейкоб решил усилием воли ускорить время и посмотреть, к чему это приведет.

Вспышка, затем зубодробительный, перехватывающий дыхание удар – его плечо угодило в висок Куллы. Он крепко вцепился в одеяние принга, и сила инерции отбросила обоих на палубу.

Хватая ртами воздух и сплетясь в клубок беспорядочно машущих рук и ног, человек и инопланетянин покатились по полу. Джейкобу каким-то чудом удалось обхватить противника сзади и сдавить его цыплячью шею. Кулла яростно вырывался, пытаясь повернуть голову, чтобы укусить соперника или поджарить его лазерным взглядом.

Мощные и гибкие, как щупальца, пальцы пришельца отчаянно цеплялись, пытаясь отвоевать преимущество в сражении. Джейкоб вовремя увильнул от удара и попробовал перевернуть Куллу, чтобы взять его в железный захват ногами. Ему это даже наполовину удалось, но тут правое бедро пронзила острая боль.

– Ну же, давай еще! – хрипло каркнул он. – Стреляй, Кулла, израсходуй весь заряд!

В незащищенные ноги впились два лазерных луча, посылая к мозгу мини-цунами нестерпимых мук. Мук, от которых Джейкоб усилием воли отвлекся, молясь, чтобы Кулла поскорее выдохся.

Однако принг как назло перестал расходовать лучи впустую. Он принялся выворачиваться с удвоенной силой и каждый раз, как Джейкоб касался палубы, припечатывал его покрепче. Оба кашляли. Кулла втягивал в себя густой, едкий дым с таким звуком, будто внутри у него была бутылка, наполненная перекатывающимися подшипниками.

Ничем этого черта не проймешь! Как только выдалась краткая передышка, Джейкоб попытался усилить хватку и придушить-таки противника. Но у того словно не было уязвимых мест! Вопиющая несправедливость! Джейкоб хотел было в сердцах выругаться, но решил сэкономить силы и воздух. Легкие разрывались, всякий раз, как принг наваливался на него, землянин давился кашлем.

Струящиеся слезы затуманивали обзор, глаза нестерпимо жгло. Джейкоб вдруг сообразил, что защитные очки куда-то подевались! Либо Кулла снова пережег ремешок, когда он спускался с купола, либо они слетели в пылу схватки.

И куда запропастился чертов Ларок?!

Руки дрожали от напряжения, живот покрылся ссадинами, в паху ныло от постоянных ударов о палубу. Кашель Куллы звучал все более жалобно и надсадно, но и из его собственной груди исторгалось устрашающее клокотание. Он чувствовал неумолимое приближение теплового удара и с ужасом думал: неужели эти мытарства никогда не закончатся?