Одну голову он опознал сразу же. Она принадлежала ему самому. Кровь, сочившаяся из перерубленной шеи, все еще поблескивала. На лице застыло виноватое выражение.

Вторая пика заставила Джейкоба поежиться. На ней красовалась голова Хелен. Лицо девушки было обезображено шрамами и отметинами, как будто от перенесенной оспы, веки ее слабо трепетали. В ней все еще теплилась жизнь.

Но за что?! Чем Хелен-то заслужила страшную кару? И к чему эти намеки на самоубийство?.. Откуда такое нежелание слиться с ним и составить того ubermensch[44], каким он был когда-то?

Если бы Кулла решил сейчас напасть, Джейкоб оказался бы беззащитен. В его ушах звучал плач и завывания ветра. Взревели моторы, а затем послышался звук падения… Падала какая-то женщина и, пролетая мимо, звала его.

И впервые за все эти годы он смог наконец разобрать ее слова.

– Джейк! Осторожней на первой ступеньке!..

И это все? Столько хлопот, и все ради чего? Много месяцев он пытался раскопать в памяти Танины последние слова, а она, оказывается, и тут не изменила себе и решила пошутить?

Ну разумеется. Его шизофренический двойник перед лицом неминуемой гибели хочет показать, что слова, так долго ускользавшие от Джейкоба, были всего лишь очередной обманкой, ложным следом. Однако Хайд старается скрыть что-то еще. И это…

Чувство вины.

Джейкоб сознавал, что после случившегося на Ванильном шпиле он несет в себе груз вины, но даже не подозревал, сколь велика эта тяжесть. Теперь он видел, насколько нездоровым было это соглашение, заключенное Джекилом и Хайдом, в которое превратилась его жизнь. Вместо того чтобы постепенно залечивать душевные раны, последствия тяжелой утраты, он сотворил и наглухо запечатал искусственную сущность, которая разрасталась и паразитировала на нем и на его стыде за то, что позволил Тане упасть, за крайнюю самонадеянность человека, подумавшего в тот безумный день на высоте двадцати миль, что ему под силу справиться с двумя задачами одновременно.

Это была всего лишь еще одна форма самонадеянности, вера в то, что он сможет перескочить этот этап, не прибегая к обычному человеческому способу излечения от скорби, череде боли и ее преодоления, благодаря которой миллиарды его собратьев по биологическому виду испокон веков справлялись с потерями. Он отверг и этот способ, и то утешение, которое сулило сближение с другими людьми.

А теперь он угодил в ловушку. До него дошел смысл девиза на башне. Страдая от болезненного помрачения рассудка, он надеялся частично загладить свою вину, демонстрируя верность человеку, которого подвел. Не внешнюю, а глубокую внутреннюю верность, извращенную верность, которая заключалась в стремлении отгородиться ото всех… При этом он был искренне убежден, что у него все в порядке, он ведь время от времени заводил любовниц!

Понятно, почему Хайд возненавидел Хелен. Не вызывало удивления и то, что он желал Джейкобу Демве смерти.

«Таня бы твой поступок не одобрила», – сказал Джейкоб своему двойнику. Но тот не слушал. У него была своя собственная логика, и мнение Джейкоба его не волновало.

«Черт, да она непременно подружилась бы с Хелен!»

Все напрасно. Барьер несокрушим. Он открыл глаза.

Багровое марево хромосферы сгустилось. Они находились внутри волокна. Цветная вспышка, пробившаяся даже через защитные очки, заставила его взглянуть налево.

Это был тороид. Они снова оказались в самой гуще стада.

Мимо проплыло еще несколько магнитоядных, украшенных яркими узорами вдоль кромки. Они вертелись, как полоумные пончики, не ведая об угрозе, исходившей от солнечного корабля.

– Джейкоб, вы так ничего и не шкажали, – гудел фоном тягучий, пришепетывающий голос Куллы. При упоминании своего имени Джейкоб наконец очнулся и прислушался. – Ражумеетшя, вы можете придерживатьшя иного мнения нашчет моих мотивов. Но ражве вы не видите, каким великим благом обернутшя эти шобытия… причем не только для моего народа, но и для вашего и даже для ваших клиентов?

Джейкоб энергично встряхнул головой, прочищая мозги. Нужно пересилить навеваемую Хайдом дремоту! Зато есть и приятные новости: перестала болеть рука.

– Кулла, мне нужно время, чтобы все это обдумать. Давайте с вами уединимся и как следует обсудим ситуацию? Могу принести вам что-нибудь вкусненькое, и не исключено, что мы совместными усилиями отыщем выход.

Повисла пауза. Потом Кулла медленно произнес:

– Вы вешьма ижобретательны, Джейкоб. Жаманчивое предложение, но я ошожнаю, что вам и вашему другу лучше оштаватьшя на швоих мештах. В буквальном шмышле. А я жа этим прошлежу. Ешли хоть один иж ваш шелохнетшя, я «пошмотрю» на него.

Оцепенев, Джейкоб недоумевал, что такого «изобретательного» в том, чтобы предложить пришельцу угощение? А, кстати, действительно: почему ему вообще взбрело в голову кого-то кормить?

Скорость падения нарастала. Впереди виднелось стадо, выстроившееся в колонну и развернувшееся по направлению к зловещей стене фотосферы. Ближайший «пончик», мимо которого они проплыли, сиял голубыми и зелеными огоньками. С расстоянием краски теряли яркость. Самые дальние особи напоминали крошечные потускневшие обручальные кольца, и каждое их них было надето на миниатюрный маячок, мерцающий зеленым светом.

Ближайшие магнитоядные внезапно засуетились. По мере падения корабля они один за другим перемещались в сторону и «вниз» (во всяком случае, так оно выглядело с «перевернутого» ракурса наблюдений Джейкоба). В какой-то момент салон солнечного корабля захлестнуло зеленое свечение – это над ними в вышине промелькнул лазерный шлейф. Тот факт, что члены корабельного экипажа были все еще живы, обнадеживал: это означало, что автоматические защитные экраны по-прежнему работают.

Снаружи вдруг возник какой-то вибрирующий силуэт: он появился откуда-то сверху и промчался мимо Джейкоба, мимо палубы, на которой он сидел. Потом настал черед еще одного подернутого рябью создания: оно ненадолго задержалось возле корабля, как раз неподалеку от того места, где прятался Джейкоб; его гладкое тело словно подернулось пленкой с радужными разводами. Затем оно, набирая скорость, взмыло ввысь и вскоре скрылось из виду.

Солнечные Призраки стали стекаться со всех сторон. Возможно, стремительное падение корабля наконец пробудило в них любопытство.

Судно уже миновало большую часть стада. Но на пути, прямо по курсу, наблюдалось еще одно крупное скопление магнитоядных. Вокруг этого скопища выплясывали крохотные сверкающие пастухи. Джейкоб от души надеялся, что они успеют убраться с дороги. Если уж экспедиции суждено погибнуть, нет смысла тащить за собой на тот свет кого-то еще. Раскаленный луч охлаждающей лазерной установки обрывался пугающе близко.

Джейкоб собрался с духом. Иного выхода не было. Они с Хьюзом должны напасть на Куллу. Он издал условный сигнал: два коротких свистка и два длинных. После небольшой паузы послышался отклик. Напарник был готов к броску.

Он принялся ждать, напряженно прислушиваясь. Они с Хьюзом заранее договорились: сначала следует подкрасться поближе, а потом, каковы бы ни были шансы на победу, в наступление нужно переходить, как только кто-нибудь из них по неосторожности зашумит – прежде чем спохватится Кулла. Поскольку Хьюз находился дальше от цели, предполагалось, что он и выдвинется первым.

Джейкоб напружинился в полуприседе и заставил себя отрешиться от всего, кроме предстоявшей вылазки. В левой руке он сжимал шокер. Ладонь взмокла от пота. В изолированном уголке его сознания что-то толкалось и билось, отвлекая внимание, но он старательно игнорировал эту странную активность.

Где-то справа раздался звук: как будто что-то упало. Джейкоб выскочил из-за камеры, одновременно давя на гашетку шокера.

Никто не встретил их испепеляющим лазерным лучом. Куллы нигде не было видно. Драгоценный заряд шокер оказался потрачен впустую.